Владислав Стрелков - «Огненное зелье». Град Китеж против Батыя

И строго посмотрел сторону нерадивого стрелка. Кубин спрыгнул с коня и позвал парня:

– Николка, а ну, подь сюда.

Никола, смотря в землю, подошел. Кубин положил руку ему на плечо и сказал:

– Вот что, Николай. Батьку твоего поганые убили. И ты теперь за старшего в семье остался. Так будь прилежным и упорным, чтоб стать воином справным и отомстить врагам за отца. А как стрелять из лука, я тебе сам покажу. Примечай и старайся.

Откуда-то сбоку раздался голос Кутерьмы:

– А пусть боярин Велесов умение свое покажет.

Горин обернулся и пригрозил:

– Ох, Гришка, дождешься у меня.

Потом повернулся и, глядя на меня, сказал:

– И вправду, Владимир Иванович, покажи-ка отроку, как стрелять надо.

Вот елки, не было печали. А Кутерьма опять подал голос:

– Если лука с собой нет, так вот. – И подает мне лук. Шутник, и шутки у него плоские. На кой мне охотничий, пусть отроки ими тренируются. Не подав вида, бросил Лисину:

– Спасибо, у меня свой есть.

Вынул лук из тула и взглянул на Лисина. Кутерьма впился глазами в него. Я достал кольцо и пристроил его на пальце. Взглянул на мишени – так, до ближней пятьдесят шагов, а до дальней сто. Выбрал дальнюю. Наложил стрелу и, не особо целясь, развел руки и спустил тетиву. Со всех сторон одобрительно загудели – стрела торчала точно в середине мишени. Довольно хмыкнул – определенно, у меня в предках Робины Гуды были. Послышался голос Кутерьмы:

– Пусть еще раз стрельнет.

Все, достал! Но во мне не было ни капли раздражения. Только боевой задор и уверенность. Я знаю куда попаду, а это главное! Выхватил стрелу, наложил и навел на мишень и, смотря прямо в глаза Лисину, выстрелил.

– Ох! – раздалось со всех сторон.

– Не может быть! – пробормотал Кутерьма. – Стрела в стрелу!

Упаковал лук обратно под восторженный гвалт бояр и отроков.

Эти воспоминания хорошо подняли настроение, но парню спокойно сказал:

– Ну, стрельнул метко, что такого?

Демьян аж подскочил:

– Да так никто не стрелял никогда! Стрела в стрелу! Да всех завидки взяли. Даже мне завидно, – тише добавил он. – А Никола после этого в мишень попал. Все потому, что ты для него стал примером. И другие стрелять лучше стали.

Кубин зачерпнул кашу и пробурчал:

– Говорите-говорите, мне больше каши достанется.

Я зачерпнул полную ложку и сказал парню:

– Давай лопай. Психолог, блин.

Котелок быстро опустел. Во втором котелке я заварил чай. Посидели молча, хлебая ароматный напиток.

– А теперь, Владимир Иванович, пора нам в Китеж, Кулибина навестить.

– Демьян, князю скажи, мы в Китеж поехали. А пока коней приведи.

Демьян кивнул с кислой миной, а дед Матвей добавил:

– Без заводных пойдем.

Пока Демьян бегал к Горину, мы надели бронь. Все-таки Тютя – молодец, вон как заказ выполнил. Теперь я заметно потяжелел, зато меня на рогатину теперь взять трудней, острие просто соскользнет. И у бояр мои латы вызвали восхищение. Они сразу оценили достоинства новой защиты. Все уши прожужжали – мол, кто такое сделал? Похоже, у Тюти, то есть кузнеца Ефрема, теперь будет много работы.

Нацепил саблю, пристроил ножи. Попрыгал. Хорошо подогнанные пластины нагрудников даже не звякнули. Вот и славно. Повернул щит к себе, пытаясь разглядеть в размытом отражении себя. Увидел бородатое чудище с густой шевелюрой. Провел рукой по бороде и волосам. М-да, стригся я месяц назад, а брился с неделю. Это за неделю так все обросло? Хорошо хоть здесь все бородатые. А ничего бородка, только чуть подровнять, и подстричься бы не помешало, а то скоро шлем не влезет.

Глянул на Кубина. Он давно снарядился. Ну, правильно, ему только в кольчугу влезть.

– Выедем к холму, – дед Матвей махнул в сторону деревни на холме, – а там стороной лагерь обойдем. Ага, вот и наши кони.

Честно говоря, я в лошадях разбирался плохо, точней, вообще никак. У меня, оказывается, были две кобылы, остальные оказались меринами. Хоть и объезженные все, но Кубин мне посоветовал ездить именно на кобылах, они, мол, спокойней. А со своими кобылами я сдружился, даже имена дал – Дуся и Фрося. Дуся рыжая, с белым пятном на лбу, а Фрося вороная. Обе спокойные и дружелюбные. Демьян привел мне Дусю. Помог накинуть сумы. Лошадь стояла спокойно, чуть шевеля ушами.

– Все. Ты тут смотри, Демьян. Если что, свернешь палатку, вещи и…

И, не договорив, мол, и сам поймет, поехали к холму.

– Куда ты ведешь нас, Сусанин-герой?

Кубин хохотнул и соскочил с коня. Я тоже слез, так как через эти засеки верхом не пройти. Елки росли плотно, сцепляясь ветками, словно пазлы, и представляли собой лабиринт из непроходимых стен. Сначала мы въехали в лес, напоминающий парк, но потом… потом начался кошмар. Я, конечно, видел непроходимый лес, но этот. Это не лес, это какая-то засека! Лабиринт! Мы петляли, как по серпантину, огибая елочные стены. Иногда мне казалось, что тут мы уже не раз проезжали. На небольшой поляне с толстой сосной посередине остановились чуть отдохнуть. Я ослабил подпругу и пустил Дусю пощипать травы. Дед Матвей сделал то же самое и направился к огромной сосне. Сосне!

– Стой!

Кубин замер и, обернувшись, спросил:

– Что случилось?

– Власыч… Кхм. Матвей Власович. Я бы не стал приближаться к сосне, на всякий случай.

Дед Матвей посмотрел на дерево, верхушка которого терялась в высоте.

– Ты думаешь, это…

– Не знаю, – пожал плечами я, – но лучше поберечься, вдруг попадем в каменный век или к динозаврам?

Кубин усмехнулся:

– Сосны так долго не живут, хотя… ты прав. Береженого Бог бережет.

– Власыч, а далеко еще? Совсем закружил или путаешь меня специально?

Кубин взял травинку и стал жевать. Ответил не сразу:

– Я не путаю тебя. Просто путь срезал, покороче. Напрямки еще верста. Если вернемся на хорошую тропу, то верст семь.

Ого! Интересно.

– А это почему?

– Тут сплошь ручьи, впадающие в болота, и вот такой лес. А тропа не такая и широкая. Она огибает болото. А ты как думаешь, сколько от Больших Ключей напрямки будет отсюда?

В этом однообразии петляния ощущение времени я потерял, но, глянув на часы, прикинул, сколько мы ехали от Больших Ключей и сколько в этом колючем рассаднике. Получилось, два часа мы петляли по лесу, а это десять-пятнадцать километров. Нет. В таком случае это не короткий путь. По таким буеракам петлять такое расстояние? Лучше уж длинной тропой. Блин, не знаю. Посмотрев на Кубина, пожал плечами и помотал головой.

– Пять верст.

Не может быть! Удивление, видимо, нарисовалось у меня на лице. Кубин, улыбаясь, сказал:

– Сам не знаю, но в этом месте всегда так. Думаешь, что проехал десять верст, но на самом деле три. Ладно, пора…

И мы вновь окунулись в хвойный суп. Ехали верхом, и через сто метров открылась небольшая поляна. Кубин остановился и, подняв руку, застыл. Я замер, тихонько сунув руку в налучье и берясь за рукоятку ГШ-18.