София Мак-Дугалл - Граждане Рима

— Еще никогда мониторы не оставались без присмотра, — твердо заявил Делир.

— Потом расскажешь, что случилось, — сказал Марк Уне и неохотно повернулся, чтобы идти к домику, где стояли мониторы. Стоявшие на его пути Кальвий и Хелена инстинктивно расступились, освобождая ему дорогу.

— Хорошо, — сказал Делир. — А теперь никому не покидать лагеря, предварительно не сообщив. За мной.

Домик, где помещалась столовая, был самым большим в колонии. Делир, казавшийся в толпе почти карликом, подпрыгнул на цыпочках, бросив взгляд на длинный стол. Нет, слишком высокий. Сознательно и неловко подражая воробью, он вспрыгнул на стул, наполовину намеренно покачнулся, дабы удостовериться, что привлекает всеобщее внимание, затем повернулся и начал говорить, моментально утратив всякую комичность.

— Да, это Марк Новий Фаустус. Он пришел сюда, потому что его вынудили. Я всегда готов бескорыстно прийти на помощь всякому, особенно молодому человеку, который боится, что его убьют.

И все же в данном случае я был не до конца бескорыстен. Если кто-нибудь еще не знает, зачем и почему сын Лео оказался здесь, то я скажу: потому что он собирался покончить с рабством, когда станет императором. И тогда колонии вроде нашей будут уже не нужны. — Он произнес это с пафосом, хотя голос его звучал по-прежнему ровно, и только Уна, Зи-е и Лал понимали, какой заряд мечтательной тоски вложен в эти слова, разве что Лал, уныло прислонившись к самой дальней стене, в данный момент не испытывала к отцу особой симпатии.

Она посмотрела на Сулиена, стоявшего рядом с Уной и Дамой в противоположном конце столовой. И снова Сулиен бросил на нее несчастный взгляд, и, хотя Лал и ответила ему тем же, на сей раз ей не удалось подавить раздражения.

— Потому что мы сможем жить где угодно и нам не придется больше лгать, — продолжал Делир. Ему и раньше случалось произносить речи, и он намеренно говорил не «вы», а «мы», хотя сознавал, что их история и его — не одно и то же. Но, в конечном счете, его лишили гражданства и он тоже был преступником. — Мы уже добились того, что никто не имеет на нас права, и рано или поздно каждый человек в мире поймет, что это так. Вот за что убили Лео и его жену. Это не был несчастный случай. То же и по той же причине произойдет с Марком Новием, если его найдут. Каждый знает, как рыщут по его следам стражники, знает, что за его голову обещана награда. Но если кто-нибудь, здесь или где-нибудь еще, поможет им схватить Марка, это будет означать только одно: его смерть. И он не случайно зовется только своим первым именем, Марк — как могли бы называть его близкие друзья или как его звали ребенком, таким обычным, простым именем, без всякой мишурной позолоты, и если Марк умрет, то мы уже никогда не будем чувствовать себя уверенно. Теперь мы прячемся, как делали это всегда, но скоро в этом не будет нужды.

— Ты мог бы сказать нам это с самого начала, — мягко, как и прежде, заметил стоявший в первых рядах Товий. — Мог бы на нас положиться.

Делир не знал, что ближе к правде: да, подумал он, я мог бы положиться на тебя, Товий, но далеко не на каждого.

— Товий, — с улыбкой воззвал он к нему, — посмотри на бедную Пирру.

Пирра сидела за столом, сжав голову руками, все еще тихо жалуясь, Айрис, как заботливая нянька, похлопывала ее по плечу.

— В прошлом у нее были веские основания жить в страхе. Конечно, это пугающие новости. Я не хотел никого напугать. Но продолжаю утверждать, что нас не найдут. Даже если они найдут ущелье и подберутся к нам совсем близко, это будет нелегко, и они не найдут нас. Важны только люди, не место.

Дама сердито втянул воздух сквозь стиснутые зубы, но ничего не сказал, нет, это было бы изменой. Но ничего, я еще поговорю с Делиром, подумал он.

Товий в сомнении кивнул, безусловно сознавая, что Делир попросту ушел от вопроса. Делир спрыгнул со стула, сказав:

— А ну-ка иди сюда, Пирра, я налью тебе вина, а ты скажешь мне, как уговорить тебя не волноваться.

Но это не сработало, во всяком случае не очень — с Пиррой такие штуки не проходили. Даже терпение Айрис, казалось, навсегда иссякло, и, пока Делир старался успокоить ее мать, она безнадежно и устало вздохнула и отошла.

Уна и Сулиен старались протиснуться к выходу: теперь Уна была почти так же скована, как Марк, и вконец сбита с толку.

Их остановило на месте не по-детски изможденное лицо Айрис.

— Это я виновата, — произнесла она, впрочем без всякого выражения. — Не надо было ей говорить. Я бы никогда и не сказала. Но она просто сидела молча, сами знаете как, и не хотела одеваться. Я просто хотела ее разговорить. Думала, ей будет интересно. Но все новое ее только пугает, все, не надо было мне про это забывать.

Наедине Айрис выглядела не такой удрученной, как вместе с Пиррой.

— Ты ведь не знала, что кто-то хочет убить Марка? — спросил Сулиен.

Айрис тяжело помотала головой. Но Тиро уже спрашивал Уну:

— Откуда ты узнала, что этого человека подослали?

— Иногда я просто знаю о людях такие вещи, — уклончиво ответила Уна. Но Пирра уже жалобно звала дочь, и Делир ушел — многих еще надо было утихомирить.

— Ну ладно, — покорно произнесла Айрис, пожимая узкими, худыми плечами, и снова вернулась к работе.

Позже Делир разыскал Марка на другой стороне ущелья, в домике, где стояли мониторы. С ним была Зи-е, и, хотя они не прикасались друг к другу — более того, казалось, что еще недавно они о чем-то спорили, впервые было явно заметно, что они живут вместе, и Марк, не понимая, чем вызвано такое небрежение к строго хранимой тайне, был удивлен.

— Ты иди, мы понаблюдаем, — сказала Зи-е.

— Все… в порядке?

— Надеюсь, да, — ответила Зи-е, как всегда чуть язвительно, впрочем не имея в виду Марка.

Делир устало подмигнул юноше.

— Зи-е считает, что нам нужно немедленно эвакуироваться.

— Думаю, всем будет легче, если у каждого найдется определенное занятие, — спокойно ответила Зи-е. — Ты слишком устал всех успокаивать. И это правда — деревня слишком близко.

— Простите, что из-за меня такое случилось, — сказал Марк.

— Нет, нет, — Делир сел и уставился на экраны мониторов, где все казалось застывшим — кроме дождя. — Никому не желаю смерти, — негромко сказал он, — но хочу, чтобы ты поскорее стал императором.

Выйдя, Марк остановился. Кругом никого не было. Внизу река, казавшаяся белой в темноте, что-то сердито бормотала, перекатываясь по камням. Ему показалось, что лагерь затаился, вжавшись в землю, как раненая шипящая змея. Он вернулся в свой домик и сочувственно посмотрел на Сулиена растянувшегося на кровати. Вид у него был наполовину довольный, наполовину отчаявшийся.

Он все рассказал Марку и неожиданно спросил:

— У вас с Уной что-то есть?