Барбара Прайтлер - Бесследно пропавшие… Психотерапевтическая работа с родственниками пропавших без вести

Этот список форм снижения агрессии, конечно, можно продолжить и творчески дополнить. Важно, что клиенты понимают, что их агрессия является нормальной реакцией на пережитое. Но выражение агрессии должно находиться под контролем и не должно приводить к новому страданию.

Начало новых отношений для родственников пропавших без вести весьма затруднительно. С одной стороны, верность и преданность пропавшим должны оставаться неприкосновенными, а новые отношения могут им угрожать. С другой стороны, новые отношения заключают в себе опасность новой потери.

Пару месяцев назад у г-жи Ф. появился новый друг. Он пригласил ее вместе с дочерью к себе в гости. Теперь он готовит для них, забирает ее дочку из школы и делает с ней уроки, сопровождает г-жу Ф. в ее походах по инстанциям и дает ей советы по социальным вопросам. На его желание более интимных отношений она отвечает извинениями и отговорками. Когда он тем не менее делает ей предложение выйти за него замуж, она совершенно смущена и даже рассержена. Хотя Ф. и ведет с ним совместную жизнь, она не хочет это так называть. Ведь она верна своему пропавшему без вести мужу. Ее амбивалентность здесь очевидна: она продолжает идеализировать своего мужа и хочет сохранить с ним тесную связь. В то же время она рада дружбе и помощи своего нового друга. Пока эта дружба не получила более точного определения, она может сохранять баланс между верностью пропавшему мужу и партнерством с другом. Только когда это партнерство обретет новый статус (брак), сохранять этот амбивалентный баланс г-жа Ф. больше не сможет. Поэтому она обрывает контакты с этим мужчиной, что означает для нее как для работающей матери-одиночки сильный дополнительный стресс. Она чувствует себя одинокой и потерянной, хотя и повторяет на психотерапевтических сеансах, что не могла поступить иначе.

Когда через несколько недель ее друг перестает обижаться и возвращается, она снова с удовольствием принимает его дружбу. Оба ведут себя так, будто никакого предложения не было. На сеансах она старается обойти молчанием, что помирилась со своим другом, а когда это выясняется, то сводит все к пользе для дочери: «Он захотел повидаться с моей дочерью, и, в конце концов, ребенку нужен кто-то, кто помогает ему с уроками».

Ни у кого из моих клиентов, чьи спутники жизни пропали без вести, нет новых партнеров. Большинство из них живут одни, даже не допуская вопроса о возможности новых отношений. Все новые потенциальные партнеры сравниваются с идеализированным образом пропавшего супруга, а те, будучи живыми людьми из плоти и крови, конечно, не могут ему соответствовать.

Сложность при вступлении в новые отношения испытывают и те клиенты, у которых пропали без вести родители или братья и сестры. Кажется, что опыт внезапного исчезновения любимого человека потряс их так, что любые новые глубокие связи просто пугают. Только чтобы больше не испытать эту боль, близких отношений избегают с самого начала.

Такие прозрачные отношения, как те, что устанавливаются между клиентом и психотерапевтом, могут создать стабильный, безопасный каркас для установления новых прочных отношений и вновь научить верить в то, что люди обычно не исчезают просто так, а появляются в нужное время и в нужном месте. Регулярность интервалов между сеансами психотерапии является фактором, усиливающим чувство защищенности.

Каждую среду молодой г-н Б. приходит на сеанс психотерапии. Он садится на стул и ждет, когда психотерапевт заговорит. На большинство вопросов он отвечает лишь кратко. «Мне не хочется говорить», – повторяет он время от времени. На вопрос, не стоит ли нам закончить психотерапию или сделать интервалы между сеансами подлиннее, он реагирует с тревогой. Нет, он хочет приходить каждую неделю. Он каждый раз с нетерпением ждет среды, потому что он вновь увидит терапевта. «Мне тогда не так грустно», – говорит он.

Перед тем, как прервать психотерапию по причине, скажем, отпуска или отъезда, всегда обсуждается страх клиента вновь потерять человека, ставшего близким. Родственникам пропавших без вести я всегда сообщаю, почему меня какое-то время не будет, а отправляясь в путешествие – и то, куда я еду. Иногда мы отмечаем пункт назначения на глобусе. Даже если меня нет здесь, рядом с ними, существует реальная точка на земле, где я нахожусь. По возможности я присылаю оттуда открытки, чтобы засвидетельствовать мое присутствие там.

После отсутствия психотерапевта в течение нескольких недель часто наблюдается такой интересный феномен: на первый после долгого перерыва сеанс приходят все клиенты, неделю спустя поступают множественные отказы. Мне это представляется восстановлением автономии в отношениях. Убедившись, что терапевт благополучно вернулся, клиенты демонстрируют, что они так же свободны и могут отказаться от сеанса.

В идеальном случае психотерапевтические отношения могут служить моделью стабильных и надежных отношений между людьми вообще, и такая модель может быть перенесена на другие отношения и партнерства.

Г-жа К. пришла на пятый сеанс психотерапии и стала рассказывать о событиях, произошедших за последнюю неделю в ее австрийском «изгнании» и о своем отношении к ним. Только когда я спросила ее о родственниках, она заговорила о сыне, оставшемся на родине. Пять дней назад он исчез, и она опасается, что его похитила одна известная военная группировка, которая считается особенно жестокой, так как пытает и убивает своих заложников. Судьба многих похищенных навсегда остается неизвестной – они исчезают.

Пока я как психотерапевт обдумываю услышанное и поэтому молчу, г-жа К. вновь начинает рассказывать о своей ситуации с жильем, забрасывая меня просьбами помочь в этой социальной проблеме. Мои попытки вернуть разговор к пропавшему сыну г-жа К. демонстративно игнорирует и застревает на проблеме квартиры в Австрии, стране, предоставившей ей убежище.

Анализируя эту ситуацию, я осознаю, сколь охотно я последовала за г-жой К. обратно, к теме ее австрийских будней – я, призванная помогать людям, не знавшая этого молодого человека лично, не захотела столкнуться с полной беспомощностью перед исчезновением сына г-жи К. Я постаралась избежать собственного бессилия и невозможности помочь в этом вопросе. Неслучайно заменой этому стала тема, в которой мое вмешательство было бы очевидным образом возможно. Ведь в жилищном вопросе я могу всего лишь парой звонков ощутимо поддержать г-жу К. – ни я, ни клиентка здесь не бессильны, чего нельзя сказать в отношении исчезновения ее сына.