Валерий Самохин - Мой милый жандарм (СИ)

Последние слова и стук судейского молотка потонули в хоре поздравлений. Сиял купец Севастьянов, завсегдатаи процессов восхищенно цокали языками. Соломоновым решением остался доволен и банковский юрист, к моему вящему удивлению одним из первых подскочивший к девице... тьфу ты, Анне.

- Я в восхищении! - легко преодолев робкое сопротивление, он мимолетно коснулся губами тонкого девичьего запястья. - Не желаете поступить на службу в наш банк? Протекцию составлю лично, и оклад положим достойный, в обиде не останетесь.

Анна, чуть помешкав, неуверенно кивнула.

- Я подумаю над вашим предложением... - и едко добавила: - Если на каторгу не сошлют.

У меня отчего-то защемило на сердце. Неожиданно вспомнилось, что один из судейских женат на племяннице Фрол Семеновича. Этот казус явно некстати, - не на шутку встревожился я.

- Охолони малость! - бесцеремонно отодвинув юриста в сторону, пробасил купец Севастьянов. - Я вам, милая барышня, как на духу скажу: более преданного товарища вы отныне не сыщите, сколь не старайтесь. Дозвольте отблагодарить вас со всей сердешной щедростью... - вытащив пухлый портмоне тисненой кожи, он деловито уточнил: - Вы как предпочитаете: чеком иль наличными?

- Оставьте! - она безразлично махнула рукой. - Мне ваши деньги здесь без нужды, отдайте их лучше в сиротский приют.

Я вновь отметил удивительную странность в ее словах: отчего-то казалось, что она прибыла ненадолго погостить и вскоре отправится восвояси. Что-то было в ней не от мира сего.

- Богоугодное деяние, - одобрил священник, высунувшись из-за могучей купеческой спины. - Господь ведал, кому чудо являть.

По публике пробежал недовольный шепоток. Прислушавшись, я уловил: прокурор судейской палаты, внезапно занедужив, прислал нарочным записку и просит перенести слушание дела о налетчиках на следующий четверг. Ну что ж, значит не судьба понаблюдать со стороны за молодчиками, - вздохнул я. Пора возвращаться в охранное отделение.

Одернув брюки, я разгладил шляпу и... И остался сидеть на месте. Пропади оно пропадом, но пока не узнаю, чем закончится дело, с места не сдвинусь. Тем более, что ждать осталось недолго. Илья Тимофеевич, пошептавшись о чем-то с членами коллегии, жестом пригласил Анну на арестантскую скамью - прибыл свидетель.

- Ваше имя? - обратился к нему председатель.

- Пфейфер Герман Иосифович, - степенно, скучным голосом ответил свидетель.

Держался он с достоинством, не робея перед коллегией. Чувствовалось, что внимание публики и официальная атмосфера суда ему не в диковинку.

- Звание?

- Купец второй гильдии.

- Какой губернии, уезда?

- Московские мы, испокон веков.

- Веры какой?

- Православной.

Свидетель размашисто перекрестился.

- Род занятий?

- Содержу питейное заведение.

- Судились прежде?

- Бог миловал, - с вызовом в голосе ответил свидетель.

Одной рукой придерживая золотой крест на груди, путаясь в полах тщательно отутюженной рясы, к нему приблизился старичок священник.

- Подними правую руку, сын мой, и повторяй за мной... Клянусь всемогущим богом, пред святым его Евангелием и животворящим крестом господним, говорить по делу истинную правду, не притворствуя, не оскверняя лжой заведомой...

Послушно повторив за священником присягу, свидетель торопливо смахнул мизинцем капельку пота, выступившую на виске.

- Что вы можете сказать по делу? - спросил председатель.

Питейщик манерно пожал плечами.

- В заведении моем она появилась аккурат за три дня до события. Вела себя скромно, к посетителям не приставала. Публика у нас собирается почтенная и непотребства излишние нам ни к чему. Девицу эту подкармливали изредка из сердобольности, но она, неблагодарная, в тот вечер... - выдержав долгую паузу, он горько вздохнул. - Так вот, в тот вечер она тайком стащила бокал вина у отставного штабс-ротмистра, нашего постоянного клиента, и впала в буйство. Челядь пыталась ее урезонить, но она лишь мычала в ответ, да руками размахивала рьяно... Сервиз гжельского фарфора едва не разбила! - с печалью в голосе известил он. Приосанившись, продолжил: - Тут, по случаю, заглянул на огонек околоточный наш, Фрол Семенович. Уж увещевал он ее со всей лаской и обхождением, но она как с цепи сорвалась, разве что не лаяла... - довольно хохотнув собственной шутке, свидетель добавил нотку трагичности в голос. - А потом ка-ак схватит бутыль вина хлебного, что особой партией со Смирновского завода поставлена, и Фрол Семеновичу по макушке хрясть!

- Бутыль разбилась? - уточнил председатель.

- Вдребезги, едва початая была, - чуть было не пустил слезу питейщик. - Двойной очистки, двести рублей за партию плачено.

- Ну а дальше?

- А что дальше... Я скрутил ее и телефонировал на участок. Сдал на руки прибывшему наряду и дальнейшая ее судьба мне не известна... - помолчав минуту, он развел руками: - Более ничего по делу сказать не имею.

Публика притихла в томительном волнении - судьба обвиняемой повисла на волоске. Такие показания ничем не прошибешь, будь ты семи пядей во лбу. Но Аннушка, к моему удивлению, вела себя до странности беспечно.

Хватит! - рассердившись, одернул я себя. Что-то ты, друг любезный, чересчур неровно дышишь к ней. Так и голову недолго потерять. Больше никаких Аннушек. Как была девицей, пусть ею и остается.

- Начинайте допрос, Анна Васильевна, - мягко предложил председатель.

Свидетель вздрогнул от неожиданности. Чудесного исцеления некогда немой бродяжки он не ожидал.

- Не объела? - резко спросила девица.

- Ась? - вылупился питейщик.

- Я спрашиваю: заведение не разорилось, меня подкармливая?

В публике послышались сдавленные смешки.

- Илья Тимофеевич, я решительно протестую! - оскорблено вскричал товарищ прокурора.

- Подсудимая, задавайте вопросы по существу! - со всей строгостью приструнил ее председатель, но в глазах его прыгали веселые бесенята.

- Виновата, ваша честь, - искренне покаялась девица, но я опять ей не поверил.

И лишь позже я догадался: она специально выводит из равновесия питейщика, не давая ему сосредоточиться.

- Господин надзиратель был трезв? - с невозмутимым видом продолжила она допрос.

- Как стеклышко, - с некоторой заминкой ответил свидетель и торопливо добавил: - Фрол Семенович на службе не потребляют-с.

Я машинально отметил какое-то беспокойство при ответах. Интересно, какую ловушку она на этот раз уготовила? В том, что она есть, я не сомневался: этот хищный взгляд, с каким дикая кошка смотрит на свою жертву, мне уже был знаком.

- Бутыль разбилась?

- Я уже говорил, - снисходительно заявил свидетель. - Да и в рапорте сей факт отражен дословно.

- Откуда вам это известно? - моментально среагировала девица.

Питейщик, смутившись, бросил беспомощный взгляд на обвинителя.