Валерий Самохин - Мой милый жандарм

По моему мнению кабальность сделки налицо, однако, полученные мною инструкции не дают возможности оспорить заем.

Жорж явно обеспокоился.

К чему такая срочность, я вовсе не требую немедленного возврата и готов ждать неопределенное время…

Жалеете об упущенной выгоде? – желчно усмехнулся я. – Поищите других заемщиков, согласных на грабительский процент. Смею заметить, что договор не содержит запрета на возврат ссуды в любое время по усмотрению заемщика.

Молодой человек задрал вверх подбородок в попытке принять безразличный вид.

Как вам будет угодно! Желаете вернуть долг наличными?

Банковским переводом, – вмешалась Анна и наивно хлопнула ресничками. – Вы же понимаете, мой милый Жорж, что сумма немалая и хотелось бы избежать всевозможных рисков.

Понимаю… – важно кивнул молодой человек. – Но не поймите меня превратно, перевод осуществим исключительно на моих условиях. Осмелюсь сообщить, что как специалист в данной области, я смогу это сделать к вящей выгоде всех сторон.

Как ваша душенька пожелает! – беспечно рассмеялась Анна.

Мне ее беспечность не понравилась.

Будьте любезны огласить ваши условия! – жестко потребовал я. – Надеюсь, что они не войдут в противоречие с полученными мною инструкциями.

А что говорят ваши инструкции? – полюбопытствовал молодой человек.

Они просты, – вновь вмешалась Анна. – Как только будет получено телеграфное подтверждение банковского перевода, вы отдаете долговую расписку.

Жорж задумался, озадаченно потер переносицу, после чего ухмыльнулся:

Договорились! Расписка против подтверждения. Но… – он победно вскинул голову. – Хочу довести до вашего сведения, что у нас солидный банк и имеется собственный телеграфный аппарат… – молодой человек, рассыпавшись довольным и крайне омерзительным смешком, погрозил нам пальцем: – Знаем мы эти штучки с поддельными телефонограммами!

Анна с явным сожалением отвернулась в сторону.

Вы хотите нас оскорбить? – холодно осведомился я.

Что вы, что вы! – всполошился молодой человек. – Вы неправильно меня поняли… я всего лишь хотел упредить… то есть предупредить… в смысле предостеречь… уберечь…

Он окончательно смешался, покрывшись пунцовыми пятнами.

Я вытащил из кармашка жилетки часы и демонстративно щелкнул крышкой.

Вы никуда не торопитесь?

Жорж намек понял.

Куда прикажете переслать мои реквизиты?

Вас не затруднит телефонировать в местное отделение Русско-Азиатского банка? – дождавшись утвердительного кивка, я продолжил: – Пригласите к аппарату господина Егорова, он ожидает вашего вызова. Немедля по получении платежных реквизитов и будет осуществлен перевод на ваше имя.

Разве господин Севастьянов не самолично произведет со мною расчет? – озаботился вдруг Жорж.

К сожалению, он занедужил, – скорбно поведал я. – Долг будет погашен его компаньоном, господином Егоровым… Или для вас это имеет принципиальное значение и исполнение обязательства иным лицом полагаете невозможным?

Отнюдь-с… – замахал руками Жорж. – Мне это крайне безразлично.

Тогда чего мы ждем?

Жорж заискивающе посмотрел на Анну.

Так я могу бежать?

Поспешите, любезнейший, поспешите… – холодно ответствовала она и уже в спину убегающему язвительно добавила: – Иначе можете не успеть.

Как думаете, много времени уйдет на оформление перевода? – заполнил я возникшую паузу.

Час-полтора… – пожала плечами Анна.

Я протянул руку ладонью вверх.

За углом есть премилейшая кофейня, позвольте пригласить вас на чашку кофе?

Анна кивнула и с лукавым смешком пожала мне руку.

Ладошка у нее оказалась неожиданно крепкой.

… Мы молча пили ароматный кофе – говорить отчего-то не хотелось. Я робко любовался таким вдруг ставшим родным лицом, по-мальчишечьи краснея от встречных взглядов. Время пролетело незаметно.

Спустя полтора часа Анна вздохнула:

Пора!

Пора… – отозвался я эхом.

Когда мы вернулись к банку, Жорж в нетерпении вышагивал у парадного крыльца.

Куда вы запропастились?! – набросился он на нас. – Я не могу надолго отлучаться со службы, это наказуемо!

Я оставил его причитания без внимания.

Перевод поступил?

Уже почти как час.

Тогда соизвольте вернуть долговую расписку.

Жорж с явным сожалением вытащил из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок бумаги, любовно его разгладил и нехотя протянул его мне.

Я быстро пробежался глазами по тексту и передал его Анне.

Она мило улыбнулась:

Не одолжите зажигалку?

Спустя минуту налетевший порыв ветра озорно подхватил все, что осталось от долговой расписки на двадцать пять тысяч рублей.

Ну вот и все! – с каким-то скрытым торжеством в голосе произнесла Анна.

Что все? – обеспокоился вдруг Жорж.

Я холодно кивнул:

Вы можете идти, мы вас более не задерживаем.

Жорж неуклюже откланялся и исчез, словно его и не было.

Сзади послышался цокот копыт.

А вот и наш экипаж! – обрадованно воскликнула Анна и требовательно взглянула на меня. – Надеюсь, вы не откажетесь отобедать сегодня с нами?

Это выше моих сил, – улыбнулся я в ответ.

Ловко забравшись в коляску, девушка приглашающее хлопнула по кожаной обшивке сиденья:

Ждете отдельного приглашения?

Я немедля запрыгнул следом.

Однако, коляска не трогалась, словно чего-то ожидая.

Мы еще не все закончили? – отчего-то шепотом спросил я. – Или пьеса имеет продолжение?

Анна загадочно прищурилась.

Пьеса сыграна, остался заключительный акт… – она прикусила губу и как-то робко, несмело спросила: – Скажите, мой милый друг, ответьте со всем откровением – возможно ли оправдать преступление, совершенное во благо?

Ответить я не успел – дверь банка открылась нараспашку и на улицу выбежал взволнованный донельзя Жорж, сжимая в руке тонкую полоску бумаги. Судорожно покрутил головой, словно больной чумой пес, и радостно вскинулся, едва увидел нас.

Анна Васильевна! – отчаянно вскричав, в два прыжка оказался он у коляски. – Да что же это такое твориться?!

А что, собственно, твориться? – нарочито зевнув, без всякого интереса спросила девушка.

Вот… – явно не находя слов, рваным движением ткнул бумажкой молодой человек.

Я перехватил документ и пробежался глазами по скупым, телеграфным строчкам.

Здесь говорится о том, что платеж на сумму двадцать пять тысяч рублей отозван господином Егоровым ввиду его ошибочности. Платеж был предназначен совершенно другому лицу, при написании фамилии получателя средств вкралась досадная опечатка.

Именно так! – пуще прежнего вскричал Жорж и сбивчиво, глотая слова, затараторил: – Это какая-то ошибка! Надо немедля телеграфировать господину Егорову, чтобы он подтвердил правильность платежа! Анна Васильевна, голубушка, ну что же вы молчите?! Нужно немедля что-то предпринять!