Валерий Самохин - Мой милый жандарм

– Везет тебе! – мечтательно вздохнула подруга, пилочкой убирая заусенец на маникюре. Таких идеальных ногтей у меня даже во снах не бывает. – А мне только уроды всякие в кошмарах жутких снятся… – Бр-р! – вздрогнула она всем свои стройным телом.

Таможня застала нас во всеоружии: идеальный порядок в купе, ослепительная Ленка, и невидимая на ее фоне я. Мельком проверив содержимое наших сумок, молодой симпатичный таможенник грустно похлопал васильковыми глазами:

– Придется вам сойти, девчонки. Оптика запрещена к перемещению через границу, да и сверла не входят в перечень товаров, разрешенных к беспошлинному вывозу.

– А может… – Ленка многозначительно оборвала фразу, одарив молодого человека своим неотразимым взглядом.

Таможенник вздохнул – искренне, тяжело.

– Не могу, – честно признался он, с сожалением разводя руки в стороны. – Комитетская проверка из столицы вторую неделю безвылазно сидит, уже пятерых наших под монастырь подвели.

– И как нам быть теперь? – хором огорчились мы.

– Ничего страшного, – подбодрил он нас. – Продадите местным перекупщикам запрещенный к вывозу товар, вам хорошую цену дадут. В наших краях все более-менее стоящее уже давно вывезли, так что проблем не будет. Через три часа подойдет электричка из Будапешта, как раз на нее и успеете.

– Электричка? – переспросила я. – А проезд рублями можно оплатить?

Тратить драгоценную валюту не хотелось. Таможенник рассмеялся.

– У вас билеты до Белграда с открытой датой, можете хоть на каждой станции выходить. Только когда обратно будете возвращаться, не забудьте в Будапеште сделать отметку в нашей военной комендатуре – без нее в вагон не пустят.

Мы переглянулись – наш вояж оказался не так прост, как казалось поначалу. Последовав дельному совету, мы продали сверла пронырливому типу прямо на вокзале (да и черт с ним, с этим металлоломом!.. небольшая сумочка весила больше, чем весь остальной багаж вместе взятый), но от биноклей избавляться Ленка наотрез отказалась.

– Микроскоп купи, – ехидно посоветовала она дельцу, пытавшемуся за бесценок выудить у нас оптику. – Будешь в него прыщи свои на ночь рассматривать.

Сменив платья на расклешенные юбки, не по жаре плотные и длинные, мы бинтами примотали валютный дефицит к ногам. Все бы ничего, но походка при этом стала как у пьяного моряка лет десять не ступавшего на сушу. Сердобольная старушка, торговавшая квасом на привокзальной площади, прослезилась, глядя на нас горемычных. И за две кружки живительного напитка взяла с нас, как за целую бочку – ржавую, в грязных потеках. От расстройства, надо полагать.

Усталый плешивый таможенник – смена подходила к концу – лениво поковырялся в нашем багаже, хмыкнул при виде октябрятских значков, без зазрения совести положил в карман баночку с черной икрой и пренебрежительно махнул рукой. Проходите, не задерживайте. Пограничный контроль прошли за полминуты: наш погранец от души шлепнул печатью по паспорту, передал его в руки своему венгерскому коллеге и… И мы на чужой земле.

Миновав невысокую стойку, делящую зону контроля на две части, я сделала свои первые шаги по загранице. Два венгерских пограничника, расслабленно потягивающие пиво из баночек на лавочке у выхода, заржали во все горло, показывая пальцами куда-то мне за спину. Я, замирая от страха, обернулась. Следом за мной волочился из-под юбки двухметровый кусок белоснежного медицинского бинта. Душа ухнула в пятки: все, сейчас меня арестуют!

– Пойдем скорее в туалет, отвяжем бинокли, иначе вся граница со смеха умрет, – потянула меня за локоть Ленка. – И не дрожи ты так, мы уже в другой стране.

Плешивый таможенник проводил нас тоскливым взглядом. Упорхнули птички.

– А как же венгерская таможня? – испугано пискнула я. – Они все видели… Ленка, меня точно посадят!

Силком втолкнув меня в чистенькую, отделанную розовым кафелем комнату, подруга яростно зашипела:

– Не болтай ерунды! До венгерской таможни еще полчаса на электричке пилить, а их погранцам это глубоко фиолетово… Ты юрист или где?

Я неслышно выдохнула. Юрист-финансист… Когда страху натерпишься, из головы все моментально вылетает, не задерживаясь. Нет, больше никакой контрабанды! Честное пионерское.

Не знаю, откуда Ленка выяснила эти подробности, но к венгерской таможне мы подъехали ровно через полчаса. Справа за окном виднелось длинное приземистое здание вокзала, куда и потянулись наши "челноки", волоча за собой похудевшие после родной таможни баулы.

– С тобой, копуша, мы как всегда последними в очереди будем, – подстегнула меня Ленка, приплясывая от нетерпения.

У выхода из вагона со скучающим видом подпирал фонарный столб местный таможенник.

– Сядь, не мельтеши, – негромко приказал ей накаченный, бритый наголо парень, всю недолгую дорогу дремавший напротив нас. – Мадьяры проверяют только наших и румын, иностранцы из вагонов не выходят… На задних лапках перед ними ходят, – он презрительно сплюнул на пол электрички.

– Думаешь, за буржуинов сойдем? – моментально ухватила суть Ленка, опускаясь на лавку.

Парень отрицательно покачал головой.

– У них глаз наметанный, этот фокус уже не катит… По-другому сделаем.

Идея оказалась столь же проста, сколь и гениальна. Дождавшись момента, когда венгр прошел к соседнему вагону, мы спрыгнули на перрон по левую сторону электрички. Железная змея состава надежно прикрыла нас от бдительного ока местной таможни. Через десять минут электричка со скоростью пешехода двинулась вперед. Вместе с ней побрели и мы. Проехав триста метров состав, скрипнув тормозами, встал. Вскоре из здания вокзала появились первые счастливчики. Подождав, пока они не войдут в вагон, вернулись на свои законные места и мы.

– Огромное девичье спасибо тебе, таинственный незнакомец! – Ленка от души чмокнула его в щеку. – Даже не знаю, что бы мы без тебя делали!

– Да ладно… – засмущался незнакомец и одарил нас еще одним, поистине царским подарком: – Если братва наедет в Будапеште, скажете, что от Алика из Бугульмы… Проблем не будет.

– Вообще-то, мы в Белград едем, – осторожно пояснила Ленка.

Алик презрительно скривил губы.

– Нечего там делать! – рубанул он рукой по воздуху. – Юги цену за товар дают, конечно, больше, чем мадьяры, но таможня у них свирепствует почище нашей. И закон новый недавно ввели: если нет с собой двухсот долларов, разворачивают без разговоров. Им не нравится, когда валюта уходит из страны.

– У нас есть доллары, – брякнула я и моментально удостоилась уничижительного взгляда подруги.

Рассказывать первому встречному попутчику о надежно спрятанных в… словом, держи язык за зубами! – именно так следовало расценивать молчаливый посыл.