Евгений Токтаев - Река Вечности (СИ)

-- Чего-то мне кажется -- эти дротов не мечут, -- сказал Аннуи, из-под ладони разглядывая строй акайвашта, которые что-то кричали и стучали копьями о щиты.

-- Эти нет, -- сказал Анхнасир, -- но есть у них и те, что мечут. Ты просто не видел.

Ипи разговор слушал в пол уха, все внимание его было приковано к противнику. Наконец, он оторвался от созерцания акайвашта и сказал:

-- Слева вроде больше всадников толпится.

-- Я бы там не пошёл, -- сказал Аннуи, -- там подрост гуще. Колесницам совсем тяжело будет, да и верховым не намного легче.

-- Думаю, ты прав, -- согласно кивнул Ипи, -- попытаются отсечь нас от старой дороги. Смотри, перемещаются они быстро.

Ранефер повернулся к поверенному.

-- Анхнасир, прикажи ещё двум сотням Хранителей отойти и прикрыть Нейти-Иуни.

-- Слушаюсь, достойнейший! -- поверенный убежал выполнять приказ.

-- Ты, Херихор, -- продолжал Ипи, -- поведёшь две сотни меркобт[44], поделишь на два отряда слева и справа от меня. Изобрази атаку, но остерегись приближаться к ним. Крутите колесо перед их рядами и бейте безостановочно. Я поведу свои семь десятков тяжёлых в центре.

-- Будут ли они бездельно стоять под стрелами? -- усомнился Херихор. Обычно горячий и скорый на слово и дело, за эти неполных четыре дня он, казалось, изрядно помудрел и прибавил в рассудительности.

-- Конечно, нет. Постараются добраться до вас. Думаю, бросят конницу. Вы отходите, не рискуйте. Выманивайте их на Нейти-Иуни.

-- Откатятся.

-- Да, -- согласился Ранефер, -- примутся отступать, вот тогда им в спину ударит отряд Сехмет. Он остаётся в резерве. Достойнейший Аннуи, смотри в оба и жди. Если акайвашта лишатся разума и все же полезут через подлесок на нашем левом крыле, кроме тебя их там встретить некому. Херихор, твой второй отряд, что будет ближе к левому крылу, должен прикрыть колесницы Сехмет от глаз наших новых знакомых, дабы Алесанрас не смог предугадать, куда те ударят.

Отряд Сехмет состоял из старинных колесниц-хтори, тяжёлых, защищённых чешуйчатой бронёй и снабжённых мечом в форме цветка лотоса на конце дышла, в отличие от хевити запряжённых не четвёркой, а парой лошадей. Это делало их менее быстроходными. Использовались хтори для переброски пехоты. Иногда на них сажали сразу двух стрелков. Просторная площадка легко вмещала трёх человек, даже четырёх.

-- На этом все, -- закончил Ипи, -- готовьтесь к бою и ждите команды. Да, ещё, чуть не забыл -- вождя постараться взять живым. Пленных, коль скоро они не безнадёжны, не добивать, выхаживать, как воинов Священной Земли. Отделять высокородных и военачальников. К вечеру Величайший Менхеперра должен знать о чужаках все.

-- С фалангой они знакомы, -- уверенно заявил Птолемей, когда они с царём вернулись в строй "друзей", -- они там пятьдесят лет одними наёмниками воевали. Причём с обеих сторон. А уж насколько хитры египтяне -- то всем известно. Нисколько я не удивлён.

-- О чём ты? -- спросил Клит.

-- Об этом их четырёхконном чудовище с тараном. Видел его?

-- Видел, -- Чёрный поморщился, -- я тоже сразу подумал, что это специально против нас такое диво.

Александр хищно усмехнулся.

-- Посмотрим, как оно им поможет. Нам надо пройти через эту пустошь, а не стараться её удержать.

-- Может, как при Пелионе построиться? -- спросил Гелланик.

Три года назад в битве с иллирийцами у крепости Пелион, Александр, окружённый варварами, прорвался сквозь них, ведя "пеших друзей" и щитоносцев колонной, причём фаланга, имевшая необычайно узкий фронт, шла зигзагами, поочерёдно угрожая левому и правому крыльям варваров и удивляя их выучкой и слаженностью перестроений.

-- Нет. Они ударят в бок. Иллирийцы против нас вышли пешими, мы успевали перестраиваться. Здесь не получится. Потому действовать будем так. Ты, Гелланик, выстроишь половину щитоносцев в четыре ряда, другую половину чуть позади, но неплотным строем, а разделишь на декады.

-- Зачем? -- удивился Клит, -- если первые ряды сметут, остальные-то что смогут сделать?

-- Первым рядам, как колесницы налетят -- орать, пугать лошадей, а потом расступаться в стороны. Если строй в восемь рядов, разбегаться в стороны куда тяжелее. Всем декадам немедленно указать, кому влево, кому вправо. Колесницы пропускать, а задние их валить будут. Понял?

-- Да, царь.

-- Это ещё не все. Как пропустишь колесницы на задних -- перестраивайся в две колонны. Вот тут и вспомним Пелион. Между колоннами, на острие поставь самых лучших воинов. От колесниц их прибереги, удержи. В промежуток всех мулов, слуг и три сотни агриан. Так и пойдёшь. Все понял?

Гелланик кивнул.

-- Справа их колесницы точно не пройдут, -- царь указал на частый подрост из молодых сосенок, -- а мы пройдём.

Клит удивлённо взглянул на Александра.

-- Не лучше ли...

-- Не лучше, -- оборвал его царь.

Птолемей наклонился к Клиту и вполголоса объяснил ему:

-- У них много колесниц с лучниками. На щитоносцев они пустят свои таранные, раз специально против фаланги их делали, а справа по кустам не проехать. Значит, все лёгкие колесницы атакуют наше левое крыло. Царь не хочет с ними встречаться.

-- Так они же агриан потопчут.

-- Вот-вот, -- негромко сказал обеспокоенный Бергей.

Царь повернулся к нему.

-- Триста агриан я возьму с собой, вместо щитоносцев, ещё триста поставишь в тыл Гелланику, остальными прикроешь его левое крыло. Работай в рассыпном строю. Лучники тебе в помощь. Слышишь, Ликон? -- позвал Александр командира критян.

-- Да, царь!

-- Ты держись за спиной Гелланика. Будут обходить, выставишься влево и прикроешь Бергея стрелами.

-- Александр, позволь мне хотя бы с одной илой встать на левом крыле, -- предложил Птолемей, -- ведь стопчут агриан.

-- Ты слышал про растопыренные пальцы? -- напомнил Лагиду иларх Гераклид, командир отряда "друзей" из области Боттиэи.

Александр задумался.

-- Пожалуй, ты прав, Лагид. Если мы не покажемся на левом крыле, они будут ожидать удара на правом.

Птолемей кивнул, с полуслова понял, что задумал царь. Александр не отрывал взгляда от порядков противника.

-- Не начинают первыми, -- заметил Клит, -- ждут.

-- А нам ждать нельзя. Наш противник -- только передовой отряд. Сколько всего сил у фараона Менхеперры? Надо прорываться в Тир и как можно быстрее. А вот там мы посмотрим, кто ловчее гоняет стотысячные рати...

Александр, вспыльчивый от природы, сталкиваясь с трудностями, неизменно приходил в ярость, но длилась та весьма недолго, да и опознать её чаще всего могли лишь самые близкие к нему люди, ибо внешне царь менялся мало. Он очень редко повышал голос, оставался холоден и как будто невозмутим. Однако Гефестион, Птолемей и прочие товарищи царя, разделившие с ним годы обучения в Миэзе, заметив знакомую бледность лица сына Филиппа и блеск в глазах, не обманулись бы в оценке его состояния. Царь в бешенстве. Однако спустя краткое время он всегда приходил в себя, и окружающих удивляла смена настроения Александра -- он становится необычайно терпелив. Стремительный на поле боя, спешащий достичь края Ойкумены и покорить её всю, он, не задумываясь, тратил месяцы на осады непокорных городов, заражая друзей и подданных спокойствием и уверенностью.