Елена Асеева - Коло Жизни. Бесперечь. Том первый

После того случая Липоксай Ягы и просил божество не общаться более с господином, и не заходить в зал, казанок коли он там. Ибо Благород так-таки вспомнил про свою кухарку, Эйу, и пришел к старшему жрецу за объяснениями. Те объяснения он получил не только от Липоксай Ягы, но и от Дажбы, поелику исследование на родство с девочкой перестал требовать.

Есислава после произошедшего в садочке почитай больше и не видела Благорода. И той встречи избегала не столько она, сколько он. Лишь еще раз божество и господин встретились. Это произошло год назад в капище в день Матери Удельницы когда по традиции дарицы раз в неделю возлагали дары и возносили хваления Богам. До своего десятилетия божество не посещало храм в честь Бога Небо, что стоял в центре Лесных Полян, так как, во-первых, была мала, а вход туда позволялся с более старшего возраста, и, во-вторых, в капище вообще не могли входить женщины, неважно дитя, аль старуха. Однако Есинька была особым чадом, и Липоксай Ягы решил, что ей необходимо побывать в храме. Потому в десятилетнем возрасте привел ее на службу.

Девочка обряженная, в золотое распашное одеяние, чем-то напоминающее кахали, неспешно вошла в капище обок старшего жреца. И когда Липоксай Ягы остановился недалече от Золотой Чаши Даров, поместившийся в средине центральной постройки, замерла подле. Она хоть и знала, что двигаться во время богослужения нельзя, не удержавшись, оглянулась, и увидела позади себя ведунов несущих в руках дары, да входящего в капище Благорода. Чудное сияние не только разведенного огня в чашах, но и хлынувшего из окон света, внезапно сотрясло все тело юницы, и она вдруг гулко вскрикнув, дернула не только головой, но и конечностями да враз окаменев, упала на пол капища. И тотчас к потерявшей сознание Есиньке подскочили ведуны, Липоксай Ягы и Благород.

Отроковицу тогда спешно вынесли из храма и также ретиво доставили в детинец. Она провела в глубоком обмороке несколько часов, а придя в себя, жаловалась на острую боль в голове и слабость. Состояние девочки встревожило не только Липоксай Ягы, Радея Видящего, но и Богов, ибо в тот момент Крушец выкинул зов в пространство. По-видимому, его взволновал сам храм, внутренне убранство, так напоминающее капище, в каковом почасту бывала Владелина. На освещаемых, лучами подымающегося солнца и лепестками пляшущего в чашах огня, стенах храма, точно ожили изображенные сцены, и затрепетавшие устами Боги, закивавшие удлиненными головами белокожие альвы, да яростно взмахнувшие мечами и молотами поросшие желтыми шевелюрами гомозули, навеяли смурь на Крушеца. И ту смурь, тоску, не только по ушедшему, но и по Першему, оную он нес, Крушец выплеснул из себя. Есислава проболела долго так, что пришлось Дажбе ее изъять с Земли и отнести на маковку на несколько дней, на лечение к бесицам-трясавицам. После возвращения девочки в детинец старшего жреца, Дажба велел Липоксай Ягы покуда не брать ее с собой в капище. И с того момента Еси не только не бывала в храме, но и более не видела господина Благорода.

Только отроковица вошла в ЗлатЗалу, и спешно обойдя центральный столб, украшенный резьбой, крупным янтарем, расписанный масляными красками, и покрытый золотыми листами, разделяющий помещение, направилась к вещуну, как немедля присутствующие в нем поднялись со своих мест.

– Это становится уже традицией, – прохрипел чуть слышно Боримир Ягы и склонился пред идущей девочкой. – Начинать нашу встречу с прихода божественного чадо, не так ли Липоксай Ягы.

– По-видимому, что-то случилось, – резко бросил в сторону недовольному повенецкому вещуну Липоксай Ягы. И уже более участливо вопросил у отроковицы, – ваша ясность, что-то произошло?

– Да, Ксай, – незамедлительно отозвалась Есислава и остановилась в шаге от старшего жреца, супротив него. – Мне надо передать две вещи, и это не может ждать, потому как я могу забыть, это во-первых, а во-вторых… во-вторых. В общем Боги, – отроковица досадливо скривила свои алые губки. – Боги открыли мне состав снадобья от степной лихорадки. Скажи Таиславу, чтобы принес чистый пергамент.

– Что? – прошептал Липоксай Ягы, и в его голубых очах блеснуло недоверие.

Есислава тотчас раскрыла кулачок и показала вещуну перемещающиеся по коже левой ладошки черные письмена.

– Этого не может быть, – протянул Боримир Ягы, торопливо шагнув вперед и с неподдельным страхом глянувший сначала на девочку, а после на ее руку.

– Ежели мы так будем стоять, – дыхнула Есислава, так как не любила ждать и посему легохонько топнула ножкой. – Я забуду, что велено передать, Ксай, – в голосе прозвучало огорчение. – Вам нужен состав… или нет?

– Таислав, – зычно крикнул все еще не пришедший в себя полянский вещун. И торопко отдал распоряжение, заскочившему в ЗлатЗалу помощнику, – принеси чистый пергамент, да поживей.

Когда Таислав более живой и ретивый к исполнению принес свиток и развернул его, как велела девочка, последняя приложила к нему ладошку. И письмена степенно стекли с кожи длани на поверхность пергамента, выстроившись в ровные рядья слогов да окаменев, начертали приготовление снадобья.

Липоксай Ягы и Боримир Ягы посем, отойдя к окну, чтоб лучше видеть, внимательно всматривались в тот состав, и лица их почему-то приобрели пятнистость, словно они не просто волновались, а вельми были чем озадачены.

– Какой Бог вам подарил тот состав снадобья? – ласково вопросил девочку, подошедший к ней Благород и положил ей на голову свою тонкую, с длинными перстами руку.

– Хороший Бог… самый лучший, – отозвалась Есислава, отклоняясь в сторону от руки господина. – Бог просил себя не называть, ибо очень скромный. Однако, если снадобье будет спасать людей от смерти, надобно вознести хваления Богу Небо, Богу Асилу и особое почтение Богу Першему, так как это он позволил отступить смерти.

– Вы очень умная девочка, ваша ясность, – в голосе Благорода звучал трепет. Он наверно ощущал родство с отроковицей, и посему почасту, в тайне от всех наблюдал за ней, когда она играла в садочке, и весьма жаждал ее обнять… Обнять, поцеловать, приголубить ее рыжие волосики. Но о том Благород лишь мечтал, озвучить свои желания он не мог, потому как знал, старший жрец тогда откажет в помощи его супруге, которая никак не могла родить ребенка, а Бог Дажба однозначно больше не свалит своей гневливой молвью с ног, а скорей всего изничтожит за непокорность.

– Почему? Почему ты меня боишься? – нежданно чуть слышно шепнула девочка.

– Боюсь? – повторил вслед за Есиславой господин и вздрогнул всем телом, точно испугался, что прознали про его потаенные мысли.

– Таислав, – мощно молвил Липоксай Ягы, на малеша выпустив из-под своего внимания общение божества и господина. Он торопливо подошел к юнице, и ласково ухватив ее за плечо, привлек к себе, тем самым прекращая всякое толкование меж теми двумя. И тотчас отдал свиток приблизившемуся к нему помощнику. – Немедля призови травников и пусть приготовят снадобье… И не мешкая мне обо всем доложат.