Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича. Том первый (СИ)

— Как же это так можно, господа? — растерянно проговорил Бенкендорф, — мы ведь заключили договор о союзе с Австрией и Пруссией… А они пригрозили ударить нам в спину… Какая подлость!

— Александр Христофорович, голубчик, — ответил ему Сергеев, — вы же знаете, что политика — это такая штука, в которой договоры между государствами соблюдаются лишь до тех пор, пока они выгодны. Вон, посмотрите на британцев: как скажет в недалеком будущем один из ее премьер — министров: "У Британии нет постоянных врагов и постоянных друзей — у Британии есть только постоянные интересы"…

— Но, это же… Это мерзко, недостойно для государственного деятеля! — воскликнул потрясенный Бенкендорф, — конечно, политика — вещь довольно грязная и циничная, но не настолько же…

— Александр Христофорович, — наставительно, как взрослый обычно говорит подростку о прописных истинах, произнес Сергеев — вы ведь в молодости сами были кем‑то вроде дипломата, и гм… не только дипломатом. Париж тысяча восемьсот восьмого года… Напомнить вам — чем вы занимались там вместе с графом Чернышевым?

Услышав это, Бенкендорф усмехнулся. Ему было приятно вспомнить свои молодые годы, службу в Париже в составе русского посольства, где он занимался тем, что некоторые люди скромно называют военной разведкой, а некоторые — шпионажем. Он так же вспомнил очаровательную актрису, пышнотелую мадемуазель Жорж, любовницу Наполеона, которую юный Бенкендорф сумел соблазнить, и с которой сбежал из Франции в Петербург. После этого Бонапарт зачислил его в список своих личных врагов.

Потом, разговор вернулся к сегодняшним реалиям. Граф попросил Виктора рассказать ему о том, что в самое ближайшее время произойдет в Империи. К сожалению, Сергеев знал историю XIX века намного хуже, чем его одноклассник, который отбыл в Петербург века XXI с Николаем I.

Поэтому, он честно сказал, что многое из того, что должно случится, ему неизвестно, и предложил Бенкендорфу по прибытию Шумилина поговорить с ним. Тем более, что он мог быть ему полезен, как специалист. Правда, Александр Павлович занимался борьбой с уголовной преступностью, а не с врагами государства, но основы розыскного дела сыщикам из III — го отделения узнать не помешало бы.

— Виктор Иванович, — спросил задумчиво Бенкендорф, — возможно, что я буду выглядеть в ваших глазах не совсем… Но я хочу узнать у вас мнение о моем помощнике, и в какой‑то мере начальнике, полковнике Леонтии Васильевиче Дубельте. Ведь это именно я ходатайствовал за него, чтобы его приняли на службу в жандармский корпус, а потом еще взял в свою канцелярию. А сейчас чувствую, что он метит на мое место. В то же время, Леонтий Васильевич прекрасный служака, знает свое дело, за короткое время сумел создать сеть информаторов, и мне, а соответственно, и Государю, теперь известно, что происходит в Петербурге и губернских городах.

— Эх, Александр Христофорович, — сказал Сергеев, — это вам так кажется. Во — первых, нельзя до конца доверять человеку, который, по его собственному признанию, состоял сразу аж в трех масонских ложах, одна из которых, "Соединенных славян", являлась своего рода филиалом тайного общества декабристов. Я понимаю вас, Александр Христофорович, среди ваших друзей тоже были те, кто потом оказался под следствием по делу 14 декабря… Но вы, граф, заслужили доверие и уважение Государя своим поведением в тот роковой день. А вот Леонтий Васильевич…

Ну, а во — вторых… Знаете, Александр Христофорович, чем вы отличаетесь от него, несмотря на то, что фактически делаете одно и то же дело? Вы служите России и самодержцу не за страх, а за совесть, понимая, что работа сия, несмотря на ее внешнюю неприглядность, очень нужна и важна для государства нашего. А вот Леонтий Васильевич в первую очередь видит в службе возможность что‑то сделать для себя лично, служит не столько царю и империи, а своему тщеславию. Вспомните дело Пушкина… Точнее, история с его дуэлью. Ведь Дубельт получил от вас и Государя четкий приказ — всеми возможными средствами не допустить дуэли между Пушкиным и Дантесом. И что Дубельт — справился с данным ему высочайшим повелением? — Как бы не так! Он, якобы, стараясь помешать той роковой дуэли, проявил чудовищную халатность, и Пушкин — гордость нашей словесности, погиб.

Бенкендорф хмуро кивнул. — Виктор Иванович, — я, в общем‑то, думаю так же, как и вы, но мне хотелось лишний раз убедиться в своей правоте. Если даже вы, люди двадцать первого века, придерживаетесь того же мнения…

Бенкендорф не договорил, и лишь махнул рукой. Потом он немного подумал, и продолжил, — господин Сергеев, я не хочу вмешивать вас в мою междоусобицу с Дубельтом. Лучше будет, если он о вас вообще не будет знать. Но некоторые мои люди имели "счастье" познакомиться с некоторыми из вас… — сказав это, Бенкендорф достал из кармана своего мундира обрезки пластиковых стяжек, — поэтому, я хочу, чтобы рядом с вами всегда теперь был мой человек, который помогал бы вам лучше разбираться в том, что происходит у нас, и решать возникающие проблемы. Завтра утром он будет у вас. Запомните, его зовут Дмитрием Григорьевичем, фамилия его простая — Соколов, чин — ротмистр. Для того, чтобы вы были уверены в том. что к вам пришел человек именно от меня, я попрошу вас, Виктор Иванович, дать какую‑нибудь вашу вещь, которую вы сразу бы узнали. Я утром передам ее ротмистру, а он предъявит ее вам при встрече. Вполне понятно, что я не стану рассказывать ему — кто вы и откуда… Ну, а вам самим решать — продолжать быть отставным майором Сергеевым, или рассказать ему о вашем пришествии из будущего в наш мир… Скажу лишь одно — человек этот честный, верный Государю и России, послужил в свое время на Кавказе, где проявил храбрость и смекалку. Как вам мое предложение?

Сергеев на мгновение задумался. С одной стороны, появление рядом с ними агента графа Бенкендорфа создало бы определенные сложности в общении пришельцев из будущего с людьми XIX века… Но, с другой стороны, лучше знать в лицо того, кто будет за ними следить, чем каждый раз озираться, выискивая тайного соглядатая. Виктор не был наивен, и прекрасно понимал, что с этого дня они будут постоянно находиться "под колпаком" ведомства, возглавляемого его сегодняшним собеседником.

— Ну, что ж, Александр Христофорович, — сказал Сергеев, — пожалуй, ваше предложение вполне здравое, и, действительно, с помощником от вас нам будет более безопасно… При этом Виктор скосил глаза на лежащие на столе обрывки пластиковых стяжек. — Бенкендорф, оценив намек, улыбнулся.

— Мы будем рады познакомиться с ротмистром Соколовым, тем более, что мой сын уже в наше время воевал примерно в тех местах, что и ваш протеже. Ну, а насчет нашего происхождения… — тут Сергеев развел руками. — Если ваш человек, действительно умен и наблюдателен, то он довольно скоро поймет, что мы за люди и откуда. Тогда волей — неволей нам придется раскрыть наш секрет.