В. Бирюк - Прыщ

Конечно, на «Святой Руси» есть свои шантажисты. Но они работают простенько, по-семейному:

— Отдай! А то батяне скажу!

Способ передачи информации — прямой, устный. Получатель — конкретный начальник.

Здесь нет манеры римских патрициев времён Империи — «писать правду в завещании». Живые римские аристократы предпочитали своих правителей усиленно славословить. А те же, но мёртвые — ругали не выбирая выражений. Именно из завещаний патрициев Светоний набирал «порочащие честь и достоинство» императоров эпизоды для своих «Двенадцати цезарей».

Описываемый мною «посмертный удар», «мёртвый хватает живого» — для «Святой Руси» совершенная новость.

Вторая новизна: обращение не к отдельному лицу, но — «публикация».

Воспроизводство, копирование информации в средневековье — очень трудоёмкий, медленный процесс. Но у меня — другие материалы. С неизвестными ему свойствами.

Человек может нацарапать за вечер одну такую грамотку на бересте. А сколько можно сделать бумажных копий? Доносы никогда не делают тиражом. Опубликование… обращение к общественному мнению… к сообществу власть имущих и благочестию следующих… к множеству их…

В 21 веке может мгновенно распространится видеоролик с «человеком, похожим на…». Или личная переписка, вдруг ставшая доступной каждому прохожему по сети, или секретный меморандум, который какой-нибудь «кибер-… что-то там» выложил в открытый доступ.

Здесь постоянно — сокрытое, сокровенное знание. «Не мечите бисер перед свиньями». Здесь постоянно бывает «разглашение тайны» — кто-то что-то болтанул. Но «опубликования тайны» — не бывает. Это — новизна непонятная.

Тайна. Написанная. Доступная всем…

Мне даже жаль Демьяна: он — профи. «Специалист подобен флюсу» — у него есть набор отработанных, накатанных ситуаций и реакций в них, сумма признаков, методов и технологий. К которым он привык, которым он доверяет, которыми он «владеет». Начиная с «куда смотреть, на что обращать внимание».

Но здесь он видит кучу необычного. И от этого — теряется. Не может уверенно просчитать последствия и варианты. Ему, в таком «тумане», в «болоте» непривычности, неопределённости — нужно срочно принять решение. Ошибка — катастрофа. И для него самого, и для его дела — для чести и безопасности его князя.

Ему непонятно: правду ли я говорю? Смог ли я реально построить функционирующую систему… распространения порочащей информации? Не в форме молвы, слухов — это-то знакомо и распространено, но в форме письменного документа? Не — «в уши», но — «в глаза». Доверие к информации зависит от формы её представления — написанному верят больше, чем услышанному, увиденному — больше, чем написанному.

Хохмочка принца Гамлета с представлением, устроенным бродячими комедиантами перед королевской семьёй — из серии про видео. Реакция убийцы — от наглядности. От собственной сопричастности к зримому. Вот выдержки и не хватило. У меня такой возможности пока нет, но Демьян знает, что здесь даже не показываемому — писанному — верят. Потому что главное здешнее писание — Святое.

А вот уверуют ли кравчий? Явный зазор между истиной и правдой. Важно не то, что я сделал — важно, поверит ли он? Вопрос веры в чистом виде. Здешние люди с младенчества воспитаны в вере. В вере Христовой.

Ну, Ваня, нынче и узнаешь: годен ли ты в апостолы и пророки, в веро-внушатели и правдо-распространители?

И ещё: инстинкт самосохранения у него вполне развитый. Но несколько модифицированный по сравнению с 21 веком. Он — человек системы, а я «замахнулся на самое святое», что есть у всякого «янычара» — не на Родину, Русь — это-то фигня. Абстракция, изредка вспоминаемая по большим праздникам. На самого князя! Демьян «с молоком матери» впитывал атмосферу служения. Служения князю. Именно этому, единственному и неповторимому. «Культ личности» — основа всей средневековой феодальной пирамиды.

«Увидев на экране кинохроники Генерального Секретаря, женщины в зале восторженно закричали: — Это Он! — и залились слезами радости и умиления».

Вне этого Демьян не только служить, просто существовать — не может, не представляет. Это — как дышать. Сказано же: «отставных разведчиков — не бывает». Здесь это правило — значительно жёстче и шире.

Я уже объяснял: фраза — «и хрен меня потом найдут» — здесь не работает. Рассуждения Курбского о праве аристократов «отъезжать» от одного государя к другому — о другой ситуации, побеги московских бояр в Литву и Крым — другая эпоха. В «Святой Руси» случаи перехода бояр к другому князю — единичны. Исключая ситуации, когда они хором призывают князя. Не боярин бегает от князя к князю, а князь бегает от одного боярства к другому.

Если Благочестник узнает об этом доносе — Демьяну смерть. Поэтому он и зарезал своего человека — «салопа»: уж очень «горячая» информация, уж очень велики ставки. Если об этом доносе узнают другие князья и вятшие, то Демьяну — смерть, Роману — позор. Что для Демьяна — тоже позор. Здесь верят в загробную жизнь: позор настигнет и после смерти. «Гореть ему в аду».

Казалось бы, мне полезнее «оседлать» таким шантажом самого Благочестника. Но не получится. Потому что Ромочка — искренне верующий человек. «Щит веры православной» защитит его от последствий разглашения тайны. Точнее: от восприятия реальности последствий.

Я уже говорил: искренне верующий человек — опасен для окружающих. Просто у него другая система ценностей.

Если вы гоняете в Англии по правой полосе, то это не значит, что вы плохой человек. Просто для вас полосы основного и встречного движения — другие, континентальные.

Благочестник заставил меня ограбить бедную старушку — Евфросинию Полоцкую. Не потому что раритетную деревяшку можно хорошо продать. Даже не потому, что ею можно похвастаться. Нет, чисто ради обладания — этот кусок дерева спрятан, сокрыт. Он доступен лишь самому Ромику только по критическим дням, в годину тяжких сомнений. Для поддержания и укрепления только его, истинно верующей души. При виде этого отщепа яблоневого полена дух его исполняет гигиенические процедуры: обливается благодатью и умывается просветлением.

Цель государя — забота о процветании подданных, цель верующего — забота о спасении собственной души. Верующий государь — гермафродит душой, расколотая личность, шизофреник.

Государь-материалист, организовав кражу чужого имущества и попавшийся, будет доказывать свою правоту, казнит клеветника, предпримет меры для восстановления своей репутации среди соседних правителей и народов. Ибо честь государя — благо подданных. Включая конкретные суммы недополученных доходов торговцами, налогов, битые морды и разбитые головы… вплоть до войн и мятежей.