Роман Злотников - Разговор с Вождем

Капитан Гончар хмыкнул и сказал:

– Отвод курсантов спецшкол разрешаю. Не стоит гробить ценных специалистов, на обучение которых страна затратила немалые средства. Но чем мы заполним брешь в личном составе?

– Из Брестского управления наркомата сообщили, что нам в поддержку будет направлен отряд ОСНАЗа НКГБ… правда, когда он прибудет, и прибудет ли вообще, я не знаю. Согласно моему приказу, оружейные комнаты и арсеналы вскрыты, оружие и боеприпасы находятся в подразделениях. С вооружением и боеприпасами проблем нет, у нас девять пулеметов и три пятидесятимиллиметровых миномета с боекомплектами, личный состав заставы еще восемнадцатого июня, до поступления директивы, перевооружен самозарядными винтовками «АВС-38» и «СВТ-40». Кроме того, за последние двое суток мы получили сверх штата три станковых пулемета «Максим» и пять ручных «ДП-27»…

Все присутствующие обменялись понимающими улыбками. Этот аттракцион невиданной щедрости затронул не только пограничников. Батальону так же перепало изрядно сверхштатного вооружения, как советского производства, так и польских трофеев. Вплоть до противотанковых ружей. Откуда у вечно прижимистых интендантов прорезалась столь невиданная щедрость, никто точно сказать не мог. Просто тихо порадовались и… громко выматерились. Поскольку сверхштатное вооружение потребовало формирования сверхштатных расчетов, у которых к тому же на обучение было всего два-три дня, на каковые к тому же пришелся и без того жуткий аврал.

– …так что огневые возможности заставы серьезно возросли, – продолжил Кижеватов. – Гранат тоже достаточно.

– Что с размещением? – спросил Гончар.

– Позвольте. – Поднявшись на ноги, пограничник взял со стола карандаш и склонился над картой Крепости, четкими движениями указывая на необходимые квадраты. – Основные опорные пункты я разместил в этих местах, пулеметные позиции – здесь. Станковые пулеметы разместил тут, тут и тут, у нас их три штуки, ручные – в подготовленных вчера деревоземляных огневых точках усиленного типа, вот в этих местах. Для защиты личного состава во время артобстрела оборудованы перекрытые траншеи и ходы сообщения. Проводная связь налажена, провода заглублены в землю, если не будет прямого попадания, будет работать.

– Грамотно, – поразмыслив несколько секунд, одобрил Гончар. – Добро, если совсем припечет, мы сможем к вам на помощь вовремя подоспеть… если нас самих к тому времени на позициях намертво не зажмут. – Капитан едва заметно дернул щекой, с трудом сдерживая волнение.

– Товарищ старший лейтенант, – взяв себя в руки, обратился он к артиллеристу, – оборудование позиций закончили?

– Так точно, – кивнул тот. – Орудия уже на местах и замаскированы подручными средствами, расчеты получили необходимые указания, боеприпасов, правда, маловато – успели вывезти с артсклада, прежде чем я хватился, но отбить несколько атак сможем. Огонь буду вести преимущественно фланговый, задерживая продвижение бронетехники и транспорта противника вот на этом, – он указал на карте, – и этом направлении. А больше немцам и неоткуда наступать, поскольку они в любом случае привязаны к мостам через Западный Буг и Муховец. Жаль, пушечки у меня слабоваты. – Пожилой артиллерист грустно улыбнулся. – Но тут уж что есть, не обессудьте, товарищ капитан. Продержусь, сколько смогу.

– Понял. Кстати насчет мостов. Что нам саперы хорошего расскажут?

– Мосты подготовлены к подрыву, – начал доклад один из командиров инженерных войск. – Надолго немцев это вряд ли остановит, много времени на то, чтобы навести понтонный мост, им не потребуется…

– Ну, это мы еще поглядим, – не сдержавшись, хмыкнул капитан Гончар. – Под массированным винтовочно-пулеметным огнем мост наводить – это не по Европе парадным строем шагать. Да и наши минометы дотуда вполне добьют – если что, угостим дорогих гостей. Хотя в чем-то вы правы, конечно, надолго они там не задержатся. Продолжайте.

– А вот в этих квадратах мы ночью установили противопехотные минные поля, дороги тоже заминировали, но уже противотанковыми минами и фугасами. Взрывчатка и мины у нас еще остались, жаль, совсем немного, так что, когда… э-э… все начнется, готовы действовать по обстоятельствам.

– Добро, товарищ младший лейтенант, принимается. Ну, что ж, товарищи командиры, тогда обговорим еще несколько моментов, и расходитесь по подразделениям. Про усиленные посты и секреты, полагаю, можно не напоминать? Особенно это вас касается, товарищ Кижеватов, – Андрей Митрофанович молча кивнул. – Вот и отлично, держите на личном контроле. И постарайтесь поспать хотя бы несколько часов, завтра ожидается тяжелый денек. Приказывать я вам, конечно, не могу, но искренне рекомендую так и поступить. Прекрасно понимаю, что все мы уж который день на нервах, но отдохнуть нужно обязательно. Все, продолжаем совещание…

22 июня 2015 года,

окрестности Бреста

После этого странного разговора я приходил в себя почти несколько часов. Всё прокручивал в голове продиктованную информацию. Ох, как же хреново вышло! Наговорил вагон второстепенной ерунды, а многие важные моменты упустил. Ну так ведь не готовился же! Мало, очень мало я знаю про времена Второй Мировой. На уровне школьника – канву основных событий. А надо бы изучить сей вопрос повнимательнее. Вдруг нам опять удастся поговорить? Телефон, послуживший коммуникатором между веками, я теперь всё время носил с собой, проверяя и подзаряжая батарейку.

А знания? Как быть с ними? Пришлось закопаться в Интернет. И чем больше я «выкапывал», тем больше понимал: я НИЧЕГО не знаю по истории Великой Отечественной войны! Ничегошеньки! Все мои «знания», которыми так приятно блеснуть в кругу друзей, когда нетрезвый разговор скатывается с темы хвастовства личными достижениями на «глобальные» вопросы отечественной истории и мировой политики (а с них на баб и отдых), – пустышка! Коллекция мифов…

А с другой стороны, тот сумбур, что я вывалил на Вождя, легко мог оказаться наиболее правильной подачей информации – Сталин внимательно перечитает заметки, рассортирует, САМ выявит наиболее важное. Потому как готовых решений для минимизации последствий трагедии сорок первого года ДО СИХ ПОР не придумали! Чтобы хоть как-то избежать огромных потерь в людях, технике и территориях, надо было самим наносить удар в январе 1941 года. Пока у немцев на границе было не более тридцати дивизий. Да и то шансы на победу не столь велики: без боевого опыта командиров всех уровней, без «прикатки» техники, без сколачивания подразделений, многие «гениальные» задумки не могут быть воплощены в жизнь.

К примеру, нет смысла пытаться формировать за четыре дня до начала войны воздушные армии. Да и вообще, их создание в сорок первом году, даже весной – несбыточная мечта. В принципе создать-то можно, а вот использовать с толком данный «инструмент» не выйдет. Чтобы научиться этому, советскому командованию надо пройти через «горячее» лето и «пылающую» зиму первого года войны.