Андрей Захаров - Перекресток времен. Дилогия (СИ)

Конечно же, Ольховский и сопровождавший его старшина Долматов знали о нападениях дикарей, в результате которых гибли союзники, но Бог их берег. До вчерашнего дня. Пока они случайно не пересекли невидимую границу земель людей-призраков. Все случилось ранним утром, когда их небольшой полевой лагерь еще спал. По периметру разместили несколько небольших костров, для отпугивания незваных гостей, огонь в которых всю ночь поддерживала пара дежурных. Хоть гуаро и отличные охотники, и были настороже, но и они не смогли вовремя обнаружить опасность. В момент, когда Ольховский приподнялся со своего вещмешка, разбуженный случайным громким криком птицы, ему в шею ударила стрела, словно комарик укусил. Последнее, что промелькнуло перед глазами — тела двух гуаро. Один, стоял на коленях, держась руками за небольшой дротик, торчащий из груди. Конец дротика уперся в землю и не давал ему упасть. Стеклянные глаза воина смотрели куда-то вверх, а изо рта шла пена. Второй дежурный неподвижно лежал в одном из костров. Что произошло с другими членами его группы, он не успел узнать, так как темная пелена закрыла глаза, а сознание отключилось.

После выпитого соляного раствора Саша Ольховский почувствовал себя лучше. Даже смог осмотреться вокруг. Они, по-прежнему, находились в дикой сельве. Привал дикарей закончился, и их понесли дальше. Действительно, что понесли. Как добычу после охоты. Под связанными лианами руками и ногами была протянута большая толстая палка, которую несли четыре дикаря. Двое впереди и двое сзади. Как успел заметить Александр, в роли добычи было только пятеро. И все — белые. Он, Долматов и трое уанка. По-видимому, всех гуаро дикари убили и бросили на месте убийства на растерзание местной живности. От такой мысли он даже передернулся. Что?! Передернулся?! Значит, все тело обрело былую подвижность и Александр теперь мог пошевелить даже последним пальцем на ноге! И пошевелил! Все! Живой! Разные мысли все чаще стали его посещать, но самая главная — как выбраться из плена!

Если боль сначала не чувствовалась, то теперь руки и ноги постоянно ныли. Ольховский даже испугался, что из-за стягивающих лиан они вообще не смогут работать. На следующем привале, ближе к вечеру, он попытался ими пошевелить и, в качестве отчаянного шага, протянул связанные руки к одному из присматривающих за ними дикарю. На удивление и к большой радости Александра, дикарь понял его. Достав небольшой обсидиановый нож, он легко перерезал лианы, связывающие руки и ноги Ольховского. При этом, даже улыбнулся. Александр был в шоке. Выходило, что дикари уже не боялись, что он куда-то сбежит и давали ему полную свободу действий. А куда бежать-то? Кругом дикая сельва! Оставалось одно — только ждать. Один не уйдешь. Рядом твои товарищи, которые, кстати, тоже начали оживать!

На следующий день, Ольховский и другие пленники уже самостоятельно шли к неведомой цели, вслед за своими хозяевами. На первый взгляд их никто не контролировал, но стоило одному из воинов-уанка ступить в сторону от тропы, как на его пути возникал невысокий дикарь, весь обвешанный зеленью. Ткнув небольшим дротиком в грудь пленника, он аккуратно направлял его "на путь истинный".

Таким образом, в пути они провели три дня. На последнем ночлеге к ним присоединилась еще одна группа дикарей, ведущая троих воинов-диверсантов из группы Бажина. Ольховскому и Долматову удалось перекинуться несколькими фразами, пока их охранники отвлеклись.

— Саша. Ты что-нибудь понимаешь? Почему нас не убили как гуаро?

— А их всех убили, Пантелей Егорович? Я видел только двоих. — на вопрос Долматова тихо спросил Ольховский.

— Всех. Даже уже мертвым горло перерезали. Как говорил Олег Васильевич, контрольный дорез делали. — качнул головой Долматов. — Лично видел. Я сначала дернулся за автоматом, да мне в спину стрелу вогнали. Глаза видят, а ничем пошевелить не могу.

— Это яд. Парализующий. Но почему только нас, белых? А гуаро — резать? — не понял Ольховский.

— Гуаро — местные. А мы, белые — чужие. Интересно дикарям стало. Вот и оставили нас в живых. — просто ответил Долматов. — У нас так на границе было. Постоянно пшеки-поляки — контрабандисты лезли, уже надоели. А вот когда начала немчура попадаться — тогда интереснее стало! Что-то тут не так! Видно нужны мы им, но для чего?!

На четвертый день ступили на каменную тропу. Если до этого весь их отряд, состоящий из восьми пленников и четырех десятков дикарей (Ольховский успел пересчитать), передвигался только звериными тропами, то сейчас все походило на нормальную человеческую дорогу, выложенную в дремучих джунглях. В голове даже не появлялась мысль о побеге, хотя на ночевках была возможность об этом договориться. Все действовали словно зомби: нас гонят — мы идем. Но куда? А куда нас гонят! Ощущение такое, словно ты и твои друзья по несчастью — человеческое стадо баранов, которое бредет под кнутом пастуха. Даже противно стало. Но при этом, ничего сделать не можешь! Все желания как будто чем-то перекрыты. Карма, или как там Максим говорил, файлы закрылись и все! Финита ля комедия! Сушите весла, мы приплыли, господа-товарищи!

А откуда здесь камни для тропы? В этих лесах нет камней! Только в Андах! Но судя по окружающей местности, флоре и фауне, с гор они уже давно спустились. Кругом одна низменность. И к тому же — болотистая. Разных гадов развелось в превеликом множестве, да и мошкара заела, спасу нет.

Наконец-то, впереди, показались стены древней крепости. Древней, потому, что за ней никто не следил. Стены обветшали и частично разрушились. Все проросло травой и различной растительностью, через которую едва угадывались былые укрепления. Но зайдя за крепостные стены, они увидели нечто.

— Настоящий город! — не удержался Ольховский.

— Прямо как Новоросск, когда мы туда пришли! — вторил ему Долматов.

В отличие от них, оставленные в живых шестеро воинов-уанка только удивленно раскрывали рот. Такого они никогда не видели.

Куда не посмотри, повсюду возвышались каменные строения и не с одним, а с двумя или даже тремя этажами. Между домами проходили прямые улицы, имелись небольшие площадки с действующими фонтанами посередине! Почти на каждом перекрестке улиц стояли различные скульптуры, очень похожие на античные. Но все это ужасно заросло зеленью джунглей и было загажено птицами. Складывалось впечатление, что здесь когда-то жила развитая древняя цивилизация, но со временем она исчезла или деградировала. Пока их вели в центр города, почти из каждого дома, c каждого этажа, выглядывали дикари. Молодые и старые. Но они не кричали и не улюлюкали, а только смотрели с удивлением и интересом.

А вот и широкая площадь. Это даже не площадь, а набережная! В центре города имелось довольно большое озеро, в котором, словно плавающий, находился остров с возвышающейся в центре пирамидой. Пирамида была огромна, в несколько ярусов. Но это то, что сразу бросилось в глаза своим величием. На набережной, новороссы увидели встречающую их делегацию. Это была верхушка местных дикарей. В отличие от простых воинов, они имели одежды из шкур ягуаров, кайманов и других животных джунглей, а также яркие головные уборы из перьев птиц и золотые украшения. Правда, золотишко было средненьким, и не шло ни в какой сравнение даже с золотом уаминка или уанка. Кроме того, у каждого аборигена в носу был вдет золотой кругляшок, похожий на древнюю монету. В зависимости от статуса, он был большим или малым. Если окружавшие их дикари преклонили колено, то вожди только поклонились в неглубоком поклоне. Теперь Ольховский смог разглядеть этот народ без боевого камуфляжа. Все дикари были небольшого роста, худощавые, с кожей светло кофейного цвета и каштановыми длинными волосами, заплетенными в косы. Но с европейскими чертами лица и серо-зелеными глазами! А у некоторых, особенно у верхушки, даже голубыми!