Василий Панфилов - Улан. Экстремал из будущего

Подарок в виде полутора-двух тысяч здоровых молодых мужчин, которым требовалось сытно есть, одеваться и обуваться, кормить лошадей, посещать трактиры и бордели… Это был действительно подарок.

На Рюгене ситуация обстояла получше, но и там… Географическое положение острова было таким, что при любой заварушке по нему шлялись войска противника, и последствия были вполне понятными. Даже без разорений и убийств у здешних властителей была привычка «грести» в свою армию всех мужчин, которые годны к строевой. А если они не твои подданные, тем лучше [131] Никаких преувеличений, властители германских государств славились этим еще в XIX веке, да и Швеция не отставала. .

Бросать службу у Петра новоявленный властитель «милостью божьей» не собирался – в конце концов, в Европе было предостаточно таких мелких князьков с формально независимыми владениями, служивших властителям рангом постарше. Игорь сильно подозревал, что его доходы как русского генерала будут побольше доходов герцога… И это при том, что генералу нет необходимости держать при себе хотя бы «игрушечный» двор.

В начале августа он отпросился у императора и отплыл в свои владения, пообещав вернуться через месяц. Месяца не понадобилось, герцогство не могло похвастаться размерами или численностью населения и до начала войны, а уж после… Проехавшись по разоренной округе и пообщавшись с местными «лучшими людьми», которые встречали его в чиненой одежде или в камзолах полувековой давности, пропахших нафталином, Грифич сильно приуныл.

Говорить о каких-то налоговых поступлениях в ближайшие пару лет не следовало, владения были сильно разорены. Однако и восстанавливать разрушенное было необходимо… Так что герцог назначил управляющих и выдал налоговые льготы – по уму.

Разрушенные хозяйства могли не платить налогов, а вместо это деньги шли на их восстановление, и, разумеется, количество необходимых на восстановление средств подсчитывалось очень тщательно. Остальные налоги же собирались в должном порядке, но шли они на восстановление портов, дорог, мостов, плотин и прочих сооружений. Ну и немного на восстановление и поддержание в порядке герцогской резиденции в Вольгасте и на Рюгене.

Расходы на содержание двора и чиновничьего аппарата сильно урезались. Собственно говоря, двора как такового здесь не было и в ближайшие годы не предвиделось. Хотя пришлось подобрать два десятка человек из местных уроженцев на роли всяческих дворецких – по минимуму, ровно столько, чтобы можно было обслуживать Аничков дворец и хоть немного соответствовать статусу имперского князя и «независимого» властителя.

Армия… Здесь одновременно печально и отрадно – как таковой ее не было, так что Грифич просто договорился с командиром полка русских егерей, квартировавших в герцогстве, и поручил им (а он имел на это карт-бланш от императора) сформировать из местных милицию [132] В первоначальном значении – части ополчения, сформированные на добровольной основе, которые проходят регулярную подготовку. , даровав милиционерам небольшие привилегии.

На Рюгене ситуация была не столь печальной – такого разорения не было. Однако и с перспективами было глухо. Пусть здесь с недавних пор и стояли несколько русских военных суденышек и небольшая часть морских пехотинцев, было ясно, что в ближайшие десятилетия это будет глухая провинция, где жители пусть и не голодают, но…

Сформировав небольшой управленческий аппарат (по большей части просто подтвердив полномочия), проработал и местную налоговую систему, перенаправив большую часть поступающих средств на восстановление и развитие.

В Петербург он отплывал уже с небольшой свитой и «церемониальной» армией из двадцати пяти человек. На полудюжине зафрахтованных суденышек вместе с ним в Россию плыло почти три сотни человек. В основном – всевозможные сироты и отпрыски нищих дворянских семей, которых требовалось пристраивать…

Игорь теперь мог с полным правом именоваться как князь Грифич-Грейф, герцог Вольгаст, принц Рюген, а юристы с изрядной долей уверенности говорили, что вскоре можно будет говорить и о титуле герцога Померанского – пусть даже формальном. Однако кроме красивых титулов ему достались разоренные войной владения, на восстановление которых требовались годы и деньги… И не факт, что после восстановления экономики по этим местам не прокатится очередная война.

Подобная архитектура часто встречалась (и встречается) на русском Севере, особенно если нет особых проблем с лесом.

Братаны – двоюродные, троюродные братья.

В русской армии до Павла капральство – это примерно 1/ 4роты, которым капрал и командовал. Сержант же или унтер был куда более серьезной фигурой и выполнял скорее офицерские функции. Звание же прапорщика или поручика – и вовсе недосягаемая высота. Это позже звания несколько «обесценились», а в описываемые времена майора или там капитана могли назначить старшим воинским начальником в целой волости.

Офицер после военной кафедры на срочной службе.

Дело в том, что табак в те времена широко рекламировался именно как лечебное средство. Например – от чахотки…

Фланкирование – фехтование на древковом оружии. Если проще – пики, протазаны, штыковой бой.

Воины-добровольцы, пришедшие в армию самостоятельно, «в охотку».

Контуберний, контуберния ( римское ) – буквально «сопалатники». То есть живущие в одной палатке и ведущие совместное хозяйство. Одновременно низшая тактическая единица. Здесь – примерно так же.

В описываемое, да и в более позднее время породистых лошадей было мало. Большая часть – «слабосилки», так что кавалеристы чаще всего ездили одвуконь. Ну не выдерживали лошадки!

Тут он не прав – танцоры как раз были в почете. Хотя не мастера народных танцев, а мастера придворных, которых он все равно не знает.

В РИ (реальной истории) регулярные уланские полки появились в России только в начале XIX века. До этого уланы считались иррегулярной конницей и формировались в основном из татар, башкир и других полукочевых народов.

«Чувствовать» лошадь и умение ею управлять – главные достоинства кавалериста. Владение клинком тоже важно, но откровенно вторично. Опытный наездник с полудюжиной заученных приемов рубки свободно победит выдающегося фехтовальщика, но посредственного наездника. Скорее, даже несколько таких фехтовальщиков.