Олег Бажанов - На изломе

– Нет, спасибо, – отказался Иванов и лег на свою кровать поверх одеяла, не разуваясь.

К нему тут же подошел Фархеев:

– Командир, говорят, что ты делал крены в девяносто градусов на наших «восьмерках». Правда?

– Было пару раз, – нехотя ответил Иванов.

– А где ты научился?

– В Афгане. Там в тесных ущельях Болышев закладывал такие крены на виражах, когда другого выхода не было. Он и научил. Заставлял все звено практиковаться. Этому даже в академиях не учат.

– Расскажи теорию выполнения такой фигуры, – попросил Фархеев.

– Тебе зачем? – вопросительно посмотрел на него Иванов. – Затея очень опасная. Вираж с креном в девяносто градусов грозит потерей высоты и управляемости. И нарушение всех летных документов, опять же…

– Ну ты же выполняешь.

– Я этим не злоупотребляю.

– А вдруг пригодится? Мы тоже в горы летаем.

Подумав, Иванов произнес:

– Ладно, слушай…

Бросив карты, все звено подсело к кровати Иванова слушать теорию выполнения одной из самых сложных фигур пилотажа на вертолете…

Получив ответы на интересующие вопросы, летчики вернулись к картам. А Иванов, закрыв глаза, стал думать о предстоящем прокурорском разборе налета на село и не заметил, как задремал. Разбудил его громкий голос Косачаного:

– У Иванова в звене опять гулянка! Весело живете!

«Принес же черт!» – подумал Иванов, но глаза открывать не стал. Вставать не хотелось. Он бы и дальше делал вид, что спит, надеясь, что замполит скоро уйдет, но услышал, как Косачаный произнес:

– А сам Иванов уже «готовый»!

– К труду и обороне! – мрачно добавил Иванов, усаживаясь на кровати. – Сегодня еще не пил.

Замполита это разочаровало, и он, шаря глазами по комнате, произнес тусклым голосом:

– Хорошо, что ты трезвый…

Потом, будто вспомнив о чем-то, поинтересовался:

– А где твой правый летчик?

– Отпросился, – ответил Иванов, не поднимаясь с кровати.

– У кого? – замполит полка с живым интересом поглядел на командира звена.

– У меня, – твердо глядя Косачаному в глаза, ответил Иванов.

– А кто вам дал право превышать полномочия! – повысил голос замполит и тут же обратился к одному из сидящих за столом: – Командира эскадрильи позови сюда! Быстро!

Комэск явился «навеселе», но Косачаного это не смутило.

– Твой Иванов совсем распоясался! – замполит полка со своей точки зрения «объяснил» сложившуюся «тяжелую ситуацию» в звене: – Только поглядите: Иванов самолично отпускает летчиков в город, а командир эскадрильи об этом даже не знает! Я для себя, майор Иванов, давно уже сделал вывод, что вы не соответствуете должности командира звена! Вам и экипаж доверить нельзя! – закончил Косачаный.

– Ты бы хоть встал, когда с тобой говорят старшие по званию, – сделал замечание командир эскадрильи.

Иванов тяжело поднялся, в душе послав комэска очень далеко. Видимо, чтобы еще больше угодить замполиту полка, комэск проявил инициативу:

– На тебя, Иванов, я завтра напишу рапорт.

Давая понять, что разговор закончен, оба начальника направились к двери.

– Один вопрос, товарищ подполковник, – обратился усталым голосом Иванов к командиру эскадрильи. – Разрешите?

Так как оба начальника носили подполковничьи погоны, то обернулись сразу оба. В этом случае по уставу Иванов должен был обращаться сначала к старшему по должности.

– Разрешите? – повторил Иванов, глядя на Косачаного. – У меня вопрос к командиру эскадрильи.

– Ну спрашивай, – с нетерпением разрешил замполит.

– Знаете, чем мы с вами отличаемся, товарищ подполковник? – спросил Иванов.

– Что это за вопрос? – забеспокоился комэск.

– Ответьте мне, пожалуйста, – продолжал не спеша Иванов, глядя комэску прямо в глаза, – ответьте, чем вас сделал отец?

Комэск растерянно поглядел на замполита.

– Что за идиотские вопросы? – заступился за него Косачаный. – Как будто, ты, Иванов, маленький и сам не знаешь, чем детей делают!

– Может, вы ответите? – Иванов в ожидании посмотрел на замполита.

– Ты хочешь, чтобы я заругался матом при подчиненных? – раздражение замполита росло с каждой секундой.

– Понятно, – спокойно сказал Иванов и снова посмотрел на командира эскадрильи. – так чем вас сделал отец?

Зная характер Иванова, командир эскадрильи, скорее всего, не стал бы отвечать, но тут, распаляясь интересом, подключились все находящиеся в комнате мужики:

– Ну ответьте, товарищ подполковник! Что вы, сказать, что ли, не можете?

Не отыскав в вопросе скрытого подвоха, комэск, глядя на Иванова, проворчал:

– Ну чем-чем? Наверное, как и тебя, – хером.

– Нет, – спокойно возразил Иванов. – Меня мой отец сделал человеком.

Дружное мужское ржание через открытые окна далеко разнеслось по ночному городу. Поймав на себе злой взгляд, Иванов видел, как краска залила лицо командира эскадрильи.

– Иванов, выйди! – заглушая хохот, закричал замполит. Оба начальника быстро направились к двери. Вслед им несся несмолкающий мужской смех.

В коридоре, проходя мимо застывшего в напряженной позе комэска, Иванов тихо бросил:

– Если хочешь подраться – когда угодно. Хоть сейчас.

У выхода на лестницу Иванова поджидал замполит.

– Анатолий Иванович, вы сейчас идите отдыхать, – обратился он к комэску. – Завтра с утра напишите рапорт о произошедшем. А я доложу о поведении Иванова командиру.

– Александр, ты об этом пожалеешь! – перед тем как уйти, пообещал комэск.

– И вам не хворать! – попрощался с ним Иванов.

Замполит решил провести беседу на лестничной площадке между этажами.

– Нувсе, Иванов, допрыгался, – прохрипел Косачаный, прикуривая сигарету «Кэмэл» от одноразовой зажигалки. – Завтра тебе «завернут ласты», и закончатся твои «фокусы». За оскорбление начальника, да еще в присутствии подчиненных, я тебе обещаю как минимум суд офицерской чести. И слетишь ты с командиров звеньев.

– О каком оскорблении начальника вы говорите, товарищ подполковник? – Иванов сделал непонимающее лицо.

– О том самом, что произошло только что в присутствии всего звена!

– Товарищ подполковник, у меня в свидетелях все звено – я ни одного грубого слова не произнес. Никого не обзывал.

На упитанном лице замполита выражение задумчивости постепенно менялось на выражение растерянности.

– Очень умный, да? – выдавил из себя замполит.

– Уж извините, – пожал плечами Иванов.

– Ничего, – Косачаный стал нервно тушить сигарету о стену, – там тобой служба безопасности интересуется. Будет прокурорская проверка. Уж я-то дам на тебя соответствующую характеристику. Посмотрим, как ты тогда запоешь!

– Умные люди разберутся, – Иванов поздно понял, что в его положении дразнить врага сейчас совсем ни к чему.