Василий Сахаров - Степные Волки (СИ)

Харчевня, в которую вошел Штенгель, была самым обычным и ничем не примечательным гильдейским заведением. Каждый вечер здесь собирались ткачи, и все кто имел какое–то отношение к этому делу. На стенах были развешаны гобелены, а в углу стояли бюсты прежних герцогов, которые даровали Гильдии Ткачей некоторые привилегии. В остальном же все было, как и везде: столы, лавки, запахи еды и пива. В этот час, обычно, здесь было немноголюдно и хозяина особо не волновало, кто сидит за столами.

Штенгель прошел в закуток, который не просматривался от входа, заказал копченого мяса и кружку пива. После чего к нему подсел Корн, который заказал то же самое, что и капитан.

Заказ принесли быстро и филер, оставшийся в группе за старшего, сказал:

— Все чисто, капитан, за вами никто не шел.

Штенгель удовлетворенно кивнул и спросил:

— Что нового?

— Мальчишки ночами по городу бродят. Бывает, что беспризорников за собой таскают. Как вы и велели, постоянно за ними не ходим, но издалека посматриваем. Сами понимаете, господин капитан, видим мы не все. Но в основном они крутятся вокруг дома госпожи Эрмины Хайлер.

— Это бывшая директрисса сиротского приюта?

— Так точно, господин капитан. Что–то они против нее злоумышляют. Может быть, предупредить женщину об опасности, пусть уедет?

— Нет, Корн. Это редкостная тварь, справки про нее я наводил. Так что пусть все будет, как суждено. От Фриге Нойма новости были?

— Известно только, что он прибыл в Эльмайнор. Больше ничего.

— А что наше начальство говорит?

— Ничего нового: усилить работу, убыстрить, предоставить четкий план, дать определенные результаты. В целом, они довольны, и граф Таран, и Хайнтли Дортрас. Только вот… — филер замялся.

— Говори уже, раз начал, — подстегнул его Штенгель.

— Конечно, мне не по чину обсуждать начальство. Но складывается впечатление, что в городе готовится измена, а Тайная стража не в курсе.

— Как измена? — удивился капитан. — Давай подробней.

— Через месяц свадьба молодого герцога и в город начинают прибывать дворяне из провинции. А мы с напарниками там свою службу тянули. Поэтому знаем провинциалов как облупленных и заметили некоторые странности.

— Например?

Прибыл барон Финнер, дружина у него три калеки отставных. А теперь при нем три десятка справных солдат. Спрашивается — откуда? Вчера видели графа Больтронга. Так он только называется графом, голь перекатная. А сейчас с ним сорок наемников. Таких дворян мы уже с десяток насчитали, мимоходом, пока по Штангорду ходили. И все это совпадает с тем, что на Каримских железоделательных рудниках вспыхнуло восстание рабочих, и некоторые столичные полки были отосланы из города.

— Думаешь, что это неспроста?

— Уверен, — голос филера был тих. — В Кариме народ спокойный и обстоятельный, там бунтовать не будут.

— Графу Тарану докладывал?

— Сегодня утром на прием ходил и на месте его не застал. Только секретарю докладную записку оставил, надменный такой, щенок.

— Зря ты так поступил, Корн.

— Сам понимаю, что надо было личный доклад сделать. Да чего уж теперь…

На улице раздался шум, звон стали, крики, и в харчевню влетел оставленный наблюдать за входом сыщик, который зажимал окровавленный бок.

— Бегите! — выкрикнул он. — Измена!

Это были его последние слова, поскольку позади филера возникла голова человека в шлеме, а из тела показалось острие меча.

Оттолкнувший уже мертвого сыщика с дороги воин, первым влетевший в харчевню, видимо, по привычке, выдохнул, выдергивая меч из тела:

— Во славу Ятгве! Смерть неверным и необрезанным!

— Наемники! — выдохнул Корн.

— На крышу, — сказал Штенгель.

— Я прикрою, — Корн выхватил короткий меч.

— За мной, оторвемся, — потянул его за собой капитан.

Двоем они рванулись по лестнице на крышу, и не зря Штенгель излазил все окрестности, ибо не первый год использовал это место для тайных встреч. Поэтому они оторвались. С крыши харчевни они перешли на другую, потом еще, и еще. Миновали квартал и только после этого спустились вниз.

Капитан выглянул из тесного переулка. Никого постороннего не видно, только патруль Городской стражи, наверняка, извещенный о беспорядках, топая сапогами, пробежал в сторону харчевни.

— Надо доложить, — сказал Корн, пряча свой меч обратно под плащ.

— Подожди, — придержал его Штенгель. — А вдруг это Таран главный изменник?

— Не может быть, — Корн был категоричен.

— Может или не может. Не нам с тобой судить. Но наемники за тобой приходили. А докладную записку ты ему оставлял. Вывод очевиден и напрашивается сам собой, секретарь или граф.

— Да, секретарь это. Я уверен.

— А секретаря, кто на это место сажал?

Корн задумался и спросил:

— Что делать?

— К Хайнтли Дортрасу пойдем. Тем более к городскому храму ближе, чем к замку.

— Давай, — согласился филер.

Они быстрым шагом направились к храму Белгора, величественному зданию на площади Первого Откровения.

В воздухе застыло напряжение и ожидание чего–то нехорошего. Прохожих было на удивление мало. Патрули стражников на своих постах отсутствовали и уже на подходе, выйдя на храмовую площадь, Штенгель и Корн снова столкнулись с преследователями. Два десятка наемником под предводительством двух лейтенантов Тайной стражи с ясно видимыми серебряными бляхами поверх форменных мундиров, шли по параллельной улице и выдвинулись на площадь одновременно с ними.

— Бегом! — выкрикнул капитан и длинными прыжками помчался к храму.

— Догнать их! — выкрикнул один из лейтенантов Тайной стражи.

— Не дайте им уйти! — вторил ему второй, и наемники, словно стая хищников, загоняющих травоядного зверя, рванулись за ними вслед.

Однако спасительную для себя гонку капитан и сыщик выиграли. И в вечной борьбе за жизнь одержали еще одну маленькую, но чрезвычайно важную, победу. Они вбежали в распахнутые настежь двери храма, проскочили мимо жрецов, несущих в этом месте постоянную стражу, и припали к статуе Белгора, общегосударственной святыне. Как бы ни повернулось дело, но каждый, кто коснулся статуи бога, получал защиту и неприкосновенность. Другое дело, что порой жрецы карали за совершенное деяние более строго, чем официальная власть. Наемники вломились следом, но были остановлены суровым голосом представительного жреца–охранника, который раскатился по огромному залу и отразился от свода:

— Стойте, нечестивцы! Как посмели вы, с оружием в руках, ворваться в храм божий?

— Пошел в сторону, святоша! — откликнулся передовой наемник, с уверенным видом, обнажив меч, приближаясь к статуе.

— Всем оставаться на своих местах! Работает Тайная стража! — выкрикнул лейтенант, вошедший вслед за наемниками.