Василий Сахаров - Степные Волки (СИ)

Он прервался, и я спросил:

— Кто ты?

— Вам не надо знать моего имени, — он плюнул в меня, но промазал.

— Тогда выбирай, — я кивнул на жаровню, — или ты отвечаешь на наши вопросы, или пытка.

— Не боюсь я ваших пыток, ибо попаду в рай, а вы сгорите в геенне огненной!

— Как знаешь. Звенислав, Курбат, стаскивайте с него штаны.

— Что вы делаете? — прокричал он в полной панике, когда парни начали ножами срезать с него одежду, а я взял в руки раскаленный докрасна вертел.

— Знаешь, куда я его тебе сейчас засуну? Догадываешься?

— Нет! — в истерике заорал дурным голосом наемник. — Только не это!

— Говорить будешь?

— Все скажу, — он торопливо закивал головой.

— Смотри, — вертел вернулся обратно в жаровню, — если только заподозрим, что юлишь, не пощадим.

— Все скажу, ничего не утаю.

— Кто ты?

— Десятник особого отряда тархана Менахема–бен–Нисси.

— Какова ваша задача?

— Поступили сведения, что старый герцог Штангордский имел предсмертное видение, где ему было сказано, что держава рахов может пасть, если дети дромских гвардейцев, выжившие после бойни в Ориссе, нападут на нее. Нам было приказано под прикрытием мятежа дворян уничтожить приют, и проследить за тем, чтобы никто не выжил. Прибыли сегодня утром двумя отрядами. Должны были работать через три дня, но мятеж по какой–то причине начался раньше.

— Мадам Эра, которую вы убили, — я махнул в сторону спальни, — чем занималась?

— Тархан Менахем знал ее адрес и, когда мы атаковали приют, ее привлекли для подсчета трупов.

— Что она сказала?

— Сказала, что в куче не разберет, но вроде как все.

— Почему ей гвоздь в голову забили?

— Это опознавательный знак нашего отряда. Мы бы и в приюте так сделали, но Менахем–бен–Нисси запретил.

— Как тебя зовут?

Десятник замялся и уточнил:

— По дромски или по рахски?

— Как тебя родители называли, сволочь!? — выкрикнул я.

— Вукомир Горыня, — потупился он.

— А у рахов как?

— Мендэл Тупица.

— Как ты стал служить рахам?

— Голодно, бескормица, и надо своих родных кормить. Сборщик налогов забрал все, а тут набор объявили, восстание в верховьях Атиля давить. Вот и пошел. А там кровью повязали, когда деревни и лесные схроны жгли, и дороги назад не стало, — он взвился, попытался подскочить, но веревки мы вязали хорошо, добротно, и он упал. — Да, что вы знаете!? Видел я мельком, как вы в приюте жили, и чем вас кормили! Вы здесь под защитой чужеземцев жируете, а мы там, подыхаем! Иной год вся степь в почерневших трупах! Раньше нас много было, а теперь все — кончились дромы! Одни холопы рахские и рабы остались!

Курбат закатил ему для успокоения пощечину и наемник, мотнув головой, примолк. После чего я продолжил задавать вопросы:

— Где сейчас ваш отряд?

— Уже за городом, в степь возвращается. Вам их не догнать.

— Второй отряд где?

— Там только три десятка бойцов, они должны мятежникам помогать. Наш отряд сам по себе, работу сделали, теперь с заводными лошадьми к границе скачут.

— А вы почему задержались?

— В доме у этой потаскухи бумаги на всех воспитанников были, обыск производили. А потом побаловаться захотелось.

— Бумаги нашли?

— Нашли, они у Ицхака Идиота в свертке. Вместе с золотом, что у этой дуры в тайниках лежало.

— Есть какой–то сверток, — подтвердил Звенислав.

— Расскажи, как сейчас живут в бывшем Дромском каганате.

Наемник некоторое время помолчал и начал говорить:

— Наверху, мелех Каим, основатель новой династии. Он власть. Рядом с ним Совет Старейшин, во главе с премудрым Лебой. У Каима армия наемников, из горцев–гарля и бывших дромов. А у Совета Старейшин амулет Блеклой Луны, который поят силой кровавых жертв. Они все решают совместно, и разногласий между ними нет. Потом идут чистокровные и самые знатные рахи в звании бека, они что–то вроде министров. За ними следуют тудуны — наместники городов, начальники или надзиратели за степными территориями. Под ними тарханы, аристократы. Но там уже не только рахи, но и знатные дромы попадаются, которые Каиму клятву верности дали. Есть еще этельберы — иноземные правители из покоренных или подвластных племен, они равны тарханам. Рангом ниже тутуки — управленцы районов. Еще ниже воины–наемники на службе Каима и вольный работный люд. В самом низу все остальные, рабы, за счет которых живут вышестоящие.

— Про амулет Блеклая Луна, что сказать можешь?

— Ничего, — наемник отрицательно покачал головой. — Слышал только, что на врагов он насылает сильную слабость, а на рахов не действует. Поэтому в битве они подходят вплотную к противнику и убивают его. Говорят, что именно так Орисса пала. Там единственные, кто против амулета выстоял, дочери кагана Бравлина и ведуньи Родославы. Они отход каравана с детьми гвардейцев почти сутки прикрывали, пока силы не иссякли.

— Армия у рахов какая?

— Наемные отряды, постоянной численности нет. Но при нужде до трехсот тысяч воинов собрать могут. Горцы–гарля в основном пехотинцы. Дромы и борасы конница. А есть еще гвардейцы, десять тысяч тяжелой кавалерии из пустынных бордзу. Флот они не держат, при необходимости пиратов нанимают. Их армия — золото, и его у них много.

— Кто враги рахов?

— Все, — десятник невесело ухмыльнулся. — Куда взор не кинь, кругом враги. Только выступить против них, мало кто решается. Есть по ту сторону степи, у хребтов горных, несколько сильных племен, схожих с дромами языком и богами. Так они с ними уже десять лет воюют. Потом на севере Орден Мореходов, мечники великие, никак покориться не желают. Местный герцог враждовал с рахами, границу перекрыл. Но раз мы здесь оказались, значит, золото опять сильней, чем честь.

— Пламен, — окликнул меня Звенислав, — светает, пора уходить.

— Идем, — я схватил один из узлов, который собрали наемники. — Курбат, ты замыкающий.

— Понял, — откликнулся горбун и позади себя я услышал хрип умирающего Мэндэла Тупицы, которого родная мать, некогда называла Вукомиром.

Мы возвращались в Старую Гавань и пока не совсем точно знали, что будем делать дальше и как жить. Однако цель в жизни появилась. Есть враг. Есть мы, трое мальчишек. Следовательно, нам надо стать сильными и перегрызть проклятым рахам, лишившим нас всего, глотки.

— Будьте вы прокляты, твари… — шептал я сам себе. — Пусть весь мир сгорит в огне. Но мы вас достанем везде, где бы вы ни спрятались.

По Белому Городу, самому престижному району города, раскинувшегося вокруг средоточия власти — замка, шли бои. Наемников было много, гораздо больше, чем городских стражников, и доблестные блюстители закона после первых же потерь забаррикадировались в казармах и сели в осаду. Впрочем, их только блокировали. Ведь не они были основной целью мятежников. После чего замыслившие измену дворяне и наемники хлынули в замок герцога, а поддельные офицеры Тайной стражи сразу же захватили ворота и перебили стражу.