Василий Сахаров - Степные Волки (СИ)

Все время, пока Нойм говорил, Хайме Трогран только одобрительно кивал и, взяв в руки линейку с карандашом, что–то черкал. Наконец, он закончил, и продемонстрировал бывшему ученику карту с результатами своего труда:

— Смотри.

Фриге Нойм взглянул. Шесть линий и все пересекаются в одной точке, далеко в степи, у предгорий Анхорских гор. Все бы ничего, но точка эпицентра сброса энергии находилась в необычном месте, в одном из четырех сакральных центров мира Тельхор. Поскольку именно через эти места, во времена незапамятные, боги и их дети приходили в мир людей.

— Что это может быть? — спросил Нойм.

— Кто знает? — пожал плечами Хайме Трогран. — Мое мнение таково, что кто–то, а этот кто–то, скорей всего рахи, ищет возможность взломать Печати Гнева, которыми боги запечатали переходы в иные миры. Силы у них своей нет, и все, что они могут резать людей и преобразовывать эманации смерти в чистую энергию, которой и пытаются взломать печати. Зачем? Не знаю и даже, если честно, помыслить про это боюсь.

— Я вас понял. Но люди, которых назвали Злым Ковеном, они тут причем?

— Просто представь. Идет жертвоприношение, людей пытают, мучают и режут. Тут же стоят сборщики энергии и, с помощью мощных артефактов, той же Блеклой Луны, например, преобразовывают посмертие людей. Потом направляют эту энергию на Врата с целью сломать Печати Гнева. Но если те выдерживают, а так оно и есть, энергию надо срочно сбросить. Поскольку все предыдущие попытки взломать печати и открыть Врата между мирами заканчивались одним — Печати Гнева давали отпор нападавшему. Ставится вопрос, куда сбрасывать? Ответ — только в нашу сторону. Те места мне знакомы, бывал там в юности, и могу сказать, что с трех сторон горы, а потому энергия может вернуться обратно. А с нашей стороны степь ровная до самых лесов и Балтского моря. Энергия приходит и впитывается в любого ближайшего человека, который, получая все это, просто сходит с ума, ибо даже в переработанном виде смерть останется смертью. Это Заратокис умел скинуть энергию так, чтобы она никому не повредила, а у рахов знаний нет, просто швыряют по пеленгу в нашу сторону. Думаю, что дело обстоит именно так.

— Опять рахи, — в сердцах выскочило у Фриге Нойма, — и тут они, проклятые.

— Именно поэтому тебе нужна ведунья Гойна?

— Да, — подтвердил Нойм. — Дело, которым я занимаюсь, имеет к рахам самое прямое отношение.

— Тогда удачи тебе, ученик, и если найдешь ее, то можешь поделиться с девушкой тем, что узнал. Возможно, она уже сама о чем–то догадывается…

На следующий день, купив лошадь, Фриге Нойм отбыл на побережье Балтского море, где рыскала свора дромов, во главе со своей волчицей. Три недели потратил жрец на то, чтобы догнать Гойну, но постоянно опаздывал. Он въезжал в обезлюдевшую деревушку, и выяснял у чудом уцелевших жителей, что воины со знаком золотой волчьей головы два часа как уехали. Вновь садился на лошадь, и она падала от усталости. Покупал новую и, превозмогая усталость, мчался в следующий поселок, и вновь не заставал лихую дружину дромов на месте. Но, наконец, когда он уже начал отчаиваться, волки сами его нашли.

Он ехал по заснеженной дороге, и на него навалилась огромная и необоримая слабость, такая, что он попросту вывалился из седла в сугроб. А когда жрец смахнул с лица комья снега, он увидел, что вокруг стоят воины, с направленными на него тугими боевыми луками. И это только те, кто на виду. Поскольку еще кто–то находился позади, и Нойм чувствовал, что рядом, совсем немного не доставая шею, что–то смертельно опасное готово обрушиться на его голову.

— Это кинжал или меч? — спросил он, не поворачивая голову и не делая резких движений.

Его вопрос поняли и красивый мягкий голос, если определять на слух, девичий, ответил:

— Это меч, жрец Белгора, и если ты дернешься к своему амулету, то мгновенно лишишься головы.

— Могу я повернуться лицом, к девушке со столь красивым голосом? — Фриге Нойм медленно, очень медленно, развел руки в стороны.

— Можешь, — девушка усмехнулась.

Жрец повернулся и увидел ту, кого так долго искал, ведунью Гойну, дочь Бравлина и Родославы, темноволосую стройную девушку в легком доспехе с пронзительными зелеными глазами и мечом в руке.

— Зачем ты искал меня, человек из проклятого Штангорда? — глаза Гойны полыхнули гневом.

— Ты помнишь своих сестер, ведунья? — вместо ответа спросил жрец.

Клинок узкого меча чуть дрогнул, за малым, не метнувшись в лицо Фриге Нойма, и девушка ответила:

— Не смей поминать кого–то из моих близких, жрец.

— И все же, я попробую, — Нойм постарался выглядеть спокойным и пока ему это удавалось. — Твои племянники живы, Гойна, и ты нужна им.

— Врешь! — голос девушки задрожал. — Ты такой же лжец, как и ваш герцог, предавший наш народ. Ненавижу вас, штангордцев, презираю!

— Это правда.

— Взять его! — выкрикнула девушка и на плечи жреца навалились два воина, вновь повалившие его на снег и связавшие руки.

— Это правда! — закричал Фриге Нойм. — Клянусь своим богом!

— Ночью я проведу обряд на поиск родной крови, и если ты говоришь правду, — девушка склонилась над ним и горько усмехнулась, — то мы продолжим наш разговор. А если ты нас обманываешь, смерть твоя будет долгой и мучительной. Все просто. Между великими силами, которым мы служим, мир и понимание. Но между нами, людьми, мира нет.

Ночь жрец провел связанным подле костра, на котором дромы готовили ужин, а Гойна пропадала где–то в зимнем лесу. Фриге Нойм закоченел, руки и ноги затекли, и хорошо еще, что тепло от костра не давало замерзнуть окончательно. Были ситуации в жизни служителя Белгора и похуже, чем эта. Но выглядело его пленение унизительно, и это больно било по самолюбию. А еще нервировало то обстоятельство, что его заморочила своим чародейством девушка. Впрочем, ради дела, которое ему поручили, он был готов на многое. И быть пленником далеко не самое страшное, что могло с ним случиться.

Развязали его уже утром и, осмотревшись, Фриге Нойм увидел ведунью, которая выглядела чрезвычайно усталой и измотанной. Гойна села рядом с ним на конскую попону, раскинутую под деревом, и прислонившись к стволу, который был покрыт серым мхом, посмотрела на восходящее из–за леса солнце.

— В первый раз настолько серьезный обряд проводила, — нарушила тишину Гойна. — Тяжело это, устала.

— И что выяснила? — спросил ее Нойм.

— Ты не солгал, — ответила девушка, — как это ни странно. В самом деле, мои племянники живы. Однако у них своя дорога, а у меня и тех, кто со мной, своя. Поэтому, как бы мне ни хотелось помочь мальчишкам, я с тобой не пойду, жрец Белгора.

— Почему?

— Духи предков сказали, что они должны сами определить свой путь, и не женщине решать за воинов. Настанет срок, и мы встретимся. Однако случится это далеко от ваших мест и не в этом году.