Василий Сахаров - Степные Волки (СИ)

— Нет, ну вы видели, достопочтенный, — сказал капитан жрецу, выползая из кустов, — все сметают на своем пути.

— Сила, — прохрипел жрец, выползая из–под соседнего куста и выплевывая набившуюся в рот листву.

— Становись! — голос виконта Сагина, только недавно звучавший весело и зычно, стал сиплым и глухим.

Воины конного эскадрона лучников вылезали из болотной грязи, скопившейся в ямах вдоль дороги. Они нехотя построились, а затем капитан их пересчитал. И как раз в этот момент к ним подъехал главнокомандующий всей оборонительной армии, полковник Микит, в сопровождении охраны и свиты.

Виконт Сагина подскочил к нему, чуть ударил правой рукой в районе сердца, вытянулся, насколько позволяла окружающая его скользкая грязь и, вскинув руку ввысь, доложил:

— Господин полковник, третий эскадрон второго полка легкой кавалерии, вел бои в течении полутора часов с превосходящими силами противника, пробившимся на нашу сторону реки, и захватившего плацдарм для дальнейшего продвижения вглубь герцогства. От вверенного мне эскадрона в сто тридцать солдат, в живых осталось сорок два. Доложил: капитан Сагина.

— Молодец, капитан, — бросил полковник, окинув взглядом уцелевших бойцов эскадрона. — Правильно действовал, инициативно.

В этот момент Микит заметил Фриге Нойма, которого неоднократно видел на военных советах возле верховного жреца.

— А вы что здесь делаете, достопочтенный Нойм?

— По мере сил своих, борюсь с врагом, покусившимся на нашу любимую родину, — смирно ответил жрец, морщась от боли в боку.

— А сил у вас, как я посмотрю, достопочтенный жрец Нойм, не меряно, — усмехнулся главком и выехал на вершину холмика.

Капитан и жрец пошли за ним вслед, несмотря на усталость, им было интересно посмотреть, как гвардейцы–рыцари уничтожают врага. Однако они увидели совсем не то, что ожидали, поскольку об окончательной победе речь не шла.

В низине огромная толпа людей яростно рубилась в грязном месиве. Ноги лошадей скользили, воинам в тяжелой броне повернуться было негде, и одна масса конных воинов давила на другую, такую же. Горцев гарля не видать, их попросту затоптали, не только рыцари герцога, но и бордзу, перебравшиеся на этот берег.

Полковник Микит, молча, наблюдал за сражением и, по одному ему заметным признакам, определил:

— Наши побеждают.

— Разрешите обратиться, — вновь вытянулся капитан Сагин.

— Говори, капитан, — полковник, не отрываясь, наблюдал за развернувшимся сражением. — Тебе сегодня многое можно.

— А как вы определили, что победа будет за нами?

Полковник помедлил, а потом ответил:

— Смотри и учись, капитан. Наших воинов хоть и меньше, но они чуть выше и у них был разгон. Пусть небольшой, но был. Теперь битва смещается к реке, и рыцари просто выдавят бордзу в то месиво, что еще с утра было бродом через Сану. Сила инерции и масса на нашей стороне, а значит, что и победа. Понимаешь?

— Так точно, господин полковник! — капитан вновь вытянулся, его ноги заскользили, и он грохнулся наземь.

Какой–то молодой корнет из свиты прыснул от смеха, а полковник, все так же, не оборачиваясь, произнес:

— Корнет Вальха.

— Я, господин полковник.

— Вы видите того рыцаря, с белым широким шарфом вокруг талии, который так браво орудует своим огромным мечом?

— Так точно, — отозвался корнет. — Это полковник Снат, командир гвардейского полка.

— Направляйтесь к нему и передайте приказ усилить давление на противника по правому флангу.

— Но, господин полковник, — робко возразил корнет. — На мне только легкая броня, и меня там просто убьют.

Микит нагнулся к капитану, который уже встал, и сказал:

— Вот видишь, Сагина, ты со своими воинами в легкой броне полтора часа тысячи горских воинов держал — герой, не струсил. А корнет Вальха струсил. Значит, не все штангордцы настолько храбры, как ты.

Корнет, с оттяжкой, стегнул своего породистого жеребчика плетью и умчался в самый центр битвы. А когда через полчаса Вальха вернулся тяжелораненый, прежде чем отправить его в санитарный обоз, который подошел к месту боя с целым пехотным полком, Микит нагнулся к нему и спросил:

— Ты понял, корнет, почему я так поступил?

— Да, — прохрипел израненный Вальха, — понял. Нельзя смеяться над человеком прошедшим смертельный бой.

— Это хорошо, что понял. И хочу верить, что из тебя будет толк, мой сын.

Проводив корнета, который, как выяснилось, оказался его сыном, полковник убедился, что исход битвы предрешен и, забрав с собой Фриге Нойма, отправился в ставку армии. И уже к вечеру, когда рыцари добили остатки рахских гвардейцев и скинули их в болото, которое раньше было рекой Сана, пришло время подвести итоги сражения. Штангорд потерял полный линейный батальон, восемьдесят конных лучников и двести семьдесят рыцарей. Противник значительно больше, от трех до четырех тысяч пехоты гарля, тысячу легкой конницы и полторы тысячи элитных воинов бордзу. Первую битву выиграл Штангорд, но только первую.

Все начиналось хорошо. К паромной переправе в верховьях Атиля, которая должна была стать местом для засады на караван с золотом, вышли удачно, не привлекая к себе внимания. После чего нашли укромную балку, в которой можно спрятаться, расположились вдоль дороги на Ориссу и выставили наблюдателей.

Лето и тепло. Пока мы в безопасности и нам было хорошо. Поэтому почти весь день мы валялись на солнышке в глубокой балке, видимо, бывшей руслом давно пересохшей речушки, и ожидали вожделенную добычу. А ночами наша тройка ходила в степь, слушать себя и природу.

День за днем, неделя прочь, а за ней вторая. Каравана как не было, так и нет. Скучно и только двигавшиеся по дороге обозы с солью, тканями и продуктами из отдаленных аилов, куреней, сел и городков, говорили о том, что степь не вымерла. А еще время от времени вдали мелькали конные охранные полусотни.

Единственное, что скрашивало наше безделье, занятия с Лукой и Джоко. По три–четыре часа в день мы на это выделяли. Сами учились и бойцов своих учили. А вот разбойнички и наемники нервничали. Пока наш отряд не заметили, но рано или поздно кто–то натолкнется на убежище или расставленных вокруг караульщиков приметят. Вот тогда держись. Что–что, а охранные структуры в рахском каганате работали лучше дромских, как говорил купец Бойко Путимир. И мы ему верили, ибо человек опытный, хоть и не воин. Поэтому, на всякий случай, в своем десятке мы всегда держали на взводе три–четыре арбалета, мало ли что. У всех нервишки пошаливают, и пару раз чуть до поножовщины не доходило. Хорошо еще, что каждый раз Кривой Руг поблизости оказывался. День ото дня напряжение среди бойцов росло, и вот, когда мы уже определили для себя последний день ожидания каравана, он появился.