Хиллари Клинтон - Тяжелые времена

Наша работа по защите прав женщин и девушек в различных странах мира была лишь частью более широкой программы по отстаиванию прав человека, целью которой была защита свобод в соответствии с Декларацией прав человека и ее реализацией.

В 2009 году у меня не было никаких сомнений в том, что в решении нашей страной проблемы прав человека были некоторые изъяны. На второй день в должности президента Обама издал указ, запрещающий использование пыток или проявление жестокости любому официальному представителю США, и приказал закрыть тюрьму в Гуантанамо (эта цель до сих пор еще не достигнута). Он пообещал добиться того, что защита прав человека станет основой нашей внешней политики.

Как я уже упоминала, США стали лидером свободы в Интернете, они сделали огромный шаг в помощи диссидентам, пытающимся ускользнуть от цензоров и обойти сетевую защиту. Мы выступали в поддержку журналистов, брошенных в тюрьму за разоблачение неудобной правды о репрессивных режимах, помогали выжившим в операциях по торговле людьми зажить нормальной жизнью, отстаивали права рабочих и справедливые стандарты труда. За всей этой деятельностью, которая нашла отражение в средствах массовой информации, стояла ежедневная дипломатическая работа: оказание давления на правительства других стран, поддержка диссидентов, привлечение гражданского общества к решению различных проблем, принятие практических мер к тому, чтобы для нашего правительства защита прав человека заняла достойное место во всех аспектах его деятельности.

Одним из наших первых шагов было возобновление нашей деятельности в работе Совета по правам человека при ООН, организации, состоящей из 47 членов, которая была создана в 2006 году для того, чтобы следить за случаями жестокого обращения во всем мире. Указанный Совет заменил Комиссию по правам человека при ООН, которую помогла основать и руководить ею в начале 1940-х годов Элеанора Рузвельт. Со временем эта Комиссия стала посмешищем, поскольку такие страны, как Судан и Зимбабве, известные массовым нарушением прав человека, были избраны в ее состав. Новая организация столкнулась с теми же проблемами; даже Куба смогла получить членство в ней. Администрация Буша отказалась принимать участие в работе Совета по правам человека при ООН, и данная структура, казалось, проводила большую часть времени, осуждая Израиль. Так зачем же нам надо было вновь присоединяться к ней? Администрация Обамы видела существовавшие проблемы, однако мы решили, что наше участие даст нам больше шансов оказывать конструктивное влияние и находить оптимальные способы решения данных проблем.

Совет по правам человека при ООН продолжал сталкиваться с серьезными проблемами, однако он мог стать полезной основой для продвижения наших проектов. Когда Муаммар Каддафи в начале 2011 года использовал чрезмерную силу по отношению к гражданскому населению в Ливии, я прибыла в Женеву на заседание Совета, чтобы объединить мир против проявленной жестокости. Я также высказывалась против продолжавшегося предвзятого отношения к Израилю. Я призывала Совет прекратить десятилетний спор о том, следует ли запретить или признать незаконными религиозные оскорбления. «Настало время прекратить надуманные измышления и перестать использовать религиозные чувства против свободы выражения, настало время выработать новый подход, основанный на конкретных шагах по борьбе с нетерпимостью, где бы она ни проявлялась», — заявила я.

На протяжении многих лет большинство мусульманских стран в Совете выдвигали резолюции, против которых выступали США и другие страны, поскольку указанные резолюции угрожали свободе выражения под предлогом предотвращения «поношения» религии. Это были не просто умозрительные упражнения, заключавшиеся в периодических вспышках гнева, когда кто-нибудь в мире публиковал мультфильм или видео в Интернете, порочащие пророка Мухаммеда. Я считала, мы сможем найти выход из этой ситуации, признав, что терпимость и свобода являются ключевыми ценностями, которые нужно защищать. Чтобы достичь компромисса, нам нужен был партнер, готовый игнорировать политические и идеологические аспекты, которые лишь затрудняли обсуждение важных проблем.

Мы нашли такого партнера в лице Организации исламского сотрудничества, в которую входят около 60 стран. Ее председатель, турецкий дипломат и ученый Экмеледдин Ихсаноглу, был трезво мыслящим человеком, с которым я познакомилась в 1990-х годах, когда он был директором Исследовательского центра исламской истории, искусства и культуры в Стамбуле. Ихсаноглу согласился выработать со мной в Совете по правам человека новую резолюцию, которая бы твердо отстаивала свободу слова и вероисповедания и выступала против дискриминации и насилия, основанных на религии или вере, и в то же время избегала бы широких запретов на выражения, которые в предыдущих резолюциях характеризовались как «клевета». Наши представители в Женеве начали составлять текст данной резолюции, и в конце марта 2011 года Совет по правам человека единогласно принял ее.

Религиозная свобода — это уже само по себе право человека, оно также связано с другими правами, в том числе с правом людей думать то, что они хотят, говорить, что они хотят, общаться с другими людьми и мирно собираться без слежки со стороны государства, которое запрещает им делать это. Всеобщая декларация прав человека поясняет, что каждый из нас рожден свободным выбирать любую религию, менять религию или вообще не принадлежать ни к одной их них. Никакое государство не может предоставлять эти свободы в качестве привилегии или забирать их в качестве наказания.

Каждый год Госдепартамент публикует отчет, подробно описывающий случаи религиозного преследования в различных странах мира. Например, власти в Иране подвергали преследованиям последователей суфизма, бахаизма, евангельских христиан, евреев, суннитов, ахмадистов и остальных из числа тех, кто не разделял религиозных взглядов правительства. Мы также отметили тревожное возрождение антисемитизма в некоторых странах Европы, например во Франции, Польше и Нидерландах, где на еврейских могилах, школах, синагогах и кошерных магазинах стали рисовать свастики.

Правительство Китая принимало решительные меры против незарегистрированных «домашних церквей» и христиан, которые ходили на служения в эти церкви, а также против уйгурских мусульман и тибетских буддистов. Во время моей первой поездки в Китай в качестве госсекретаря в феврале 2009 года я была на служении в одной из таких домашних церквей, чтобы дать китайским властям знак о необходимости обеспечивать свободу вероисповедания.