Владимир Поселягин - Комсомолец

Вот так я и проводил эти четыре дня после ранения. Сегодня было двадцать восьмое число, час дня. Старшина недавно приходил, приносил обед в котелке, так что в желудке у меня ощущалась приятная сытость.

Подошедший фельдшер осмотрел повязку и сообщил, что менять ее не требуется, пока и так нормально, на пару дней хватит. После этого он подхватил свою сумку и направился к мосту.

Рядом всхрапнул пасшийся на лугу Красавец. Он находился за густым кустарником в двадцати метрах от лагеря, поэтому я его не видел, но хорошо слышал.

Скоро ожидались гости, поэтому, дописав последнюю мысль, я закрыл блокнот и убрал его с карандашом в лежавший рядом трофейный планшет. После чего с трудом встал, помогая себе целой рукой и морщась от боли в ране — потревожил все-таки, — убрал планшет в шкафчик, который запер и закрыл сеном.

Я был в одних штанах, с заткнутым за ремень пистолетом, загорал под солнцем, поэтому, сняв с ветки рубаху — ее отстирали и зашили дырки, накинул на себя, оставив левый рукав пустым.

Буквально через пять минут появился старшина с бойцом, они несли по два сидора в руках. За ними ковыляла дородная женщина в сильно запыленном платье с самодельной клюкой в руке. Ее поддерживал парнишка лет тринадцати на вид. Видимо, это и был Сенька. Следом шла мелкотня, мальчишки и девчонки в количестве пяти голов, и замыкала эту группу девочка лет четырнадцати, несшая две сумки и маленький чемодан, видимо, с личными вещами. Все они были запыленные и грязные. Одна из девочек, лет пяти на вид, судя по следам на лице, недавно ревела.

— Ой, собачка, — воскликнула другая, лет шести, заметив торчащие из травы уши щенка.

— Шмель, беги, — посоветовал я ему. — Затискают.

— Здравствуйте, — немного устало улыбнувшись, поздоровалась заслуженная учительница.

— Добрый день, — вежливо склонил я голову, машинально щелкая босыми пятками. — Меня зовут Михайло Москаль. Я жил под Луцком. Но меня можете называть Михаилом, так вам будет привычнее.

Пока я представлялся, старшина с бойцом положили в повозку сидоры, боец остался готовить упряжь, а старшина направился на луг за Красавцем.

— Меня зовут Зинаида Михайловна. Олег вам уже, наверное, сказал, что я учительница?

— Истинно так, — подтвердил я.

— Он объяснил мне, что вы ранены и ехать к Киеву вам одному трудно, так что мы образуем симбиоз. Мы вам помогаем, вы нас перевозите. Так? — сразу расставила все по своим местам учительница.

— Именно. Мне трудно делать практически все, особенно следить за своими питомцами, и даже одеваться.

— Хорошо, нас это тоже устраивает, тем более глупо отказываться от попутного транспорта.

— Можно на ты, вы лучше познакомьте меня с остальными попутчиками.

— Хорошо. Это Ольга, моя старшая дочь. Это Семен, старший сын. Игорь и Егор, младшие. Кирилл, приемный. Эти маленькие, что играют со щенком, Мария и Нина.

— Ну что ж, приятно познакомиться, — кивнул я детишкам, после чего стал командовать: — Семен, помоги старшине с уздечкой и смотри внимательно, что и как делается. Вечером ты все это будешь повторять, только в обратной последовательности. Не волнуйся, я помогу… словами. Оля, там в повозке с краю две пустые канистры. Бери их и иди по той тропинке к речке. Тут метров пятнадцать. Наполни их водой, но не переноси. Тяжелые. Семен принесет. Остальным посетить кустики, через пятнадцать минут отправляемся, ехать будем без остановки несколько часов, до самого вечера. Все поели?

— Да, нас Олег приказал покормить, — ответила немного удивленная учительница. Было видно, что ее поразили мои командные замашки. Видимо, учительница была неким столпом в школе и привыкла, что ее все и везде слушаются. Конфликтовать я не буду, но об меня она зубы-то пообломает.

— Хорошо… Семен, как только закончишь запрягать, сбегаешь на луг, там ведро с водой осталось. Принесешь и зацепишь на заду повозки, увидишь там специальный крюк.

— Хорошо, — кивнул тот, на мгновение отвлекшись от застегивания сбруи. Старшина молодец, заставил его заниматься этим лично, чтобы опыта набирался. Ничего, пока дойдем до Киева, он у меня станет отличным лошадником.

Пока старшина учил парнишку, я морально помогал бойцу, стоя у него над душой, сворачивать лагерь. То есть аккуратно свернуть брезент и смотать веревку, уложить их на дно повозки, разворошив сено. Накидать несколько охапок свежего сена, чтобы попутчикам было комфортно и они не отбивали зады о железки, что покоились на дне. Через десять минут все было закончено. Старшина проверил, как все застегнуто, не будет ли где натирать Красавцу, и удовлетворенно кивнул.

— Норма, — хмыкнул он.

— Грузитесь, — махнул я пассажирам на повозку, а сам направился к старшине. — Прощайте, парни. Даст бог, свидимся.

— Надеюсь. В сидорах сухари и консервы, там сам разберешься.

— Спасибо, старшина.

Осторожно, чтобы не потревожить рану, приобнял старшину, так же попрощался с красноармейцем. Его я плохо знал, только то, что зовут его Егор и он ординарец старшего лейтенанта.

— Все загрузились? — обернувшись, спросил я.

— Да, — хором ответили пассажиры.

— Тогда поехали. Торопиться надо, до вечера хотя бы километров тридцать проехать. По дороге и тряске смотреть будем.

Зинаида Михайловна сидела на скамейке справа, уступив мне место возницы. Заняв его, я взял правой рукой поводья и хлестнул по крупу Красавца, заставляя его сделать первый шаг.

Все-таки придется Семена сажать возницей. Резкие движения поводьями для меня все-таки были болезненны.

— Сема, — позвал я парнишку, управляя повозкой, которая катилась в сторону шоссе к мосту. Старшина и Егор неспешно шли сзади.

— Что? — пододвинулся он ближе.

— Похоже, трудно мне управлять, рана стреляет от каждого движения. Так что сейчас выйдем на дорогу и поменяемся местами. Я тебе объясню, как тут рулить. Хорошо?

— Я только рад, ни разу не управлял конем.

— Науправляешься еще… за мелкими следи, чтобы не вывалились.

— Ольга смотрит.

— Ладушки.

Выкатившись на шоссе, я натянул поводья, останавливая Красавца, и дал возможность учительнице попрощаться с Кривицким.

Это много времени не заняло, я поменялся местами с Семой, с удобством устроившись в кузове за спиной возницы и приготовив на всякий случай автомат, хотя в моем состоянии пистолет предпочтительней. Но они и так при мне были. Табельный наган и «Вис». Семен сперва неуверенно управлял Красавцем, тот, чувствуя неопытного возницу, начал позволять себе некоторые вольности. Например, нагло останавливаться и щипать травку на пропыленной обочине, не обращая внимания на попытки Семена его сдвинуть. Но чем дальше, тем лучше паренек чувствовал коня и тем увереннее управлял.