Владимир Поселягин - Комсомолец

Все-таки помимо плюсов в том, что со мной двигаются пассажиры, были и минусы. Мелкие каждые полчаса просились в туалет или пить. Ну, с водой-то у нас все в порядке, а вот в туалет в чистом поле не всегда остановишься. Хотя они особо и не стеснялись. Как бы то ни было, этот день можно назвать удачным. Мы к вечеру проехали километров двадцать пять и за час до наступления темноты свернули с пустой полевой дороги и встали лагерем в тени дуба. Полчаса назад мы проехали деревушку, но она и так была забита беженцами и военными. Под открытым небом ночевать предпочтительнее.

Дуб колыхал шикарной кроной в ста метрах от дороги, и в отсутствии альтернативы место для лагеря было выбрано мной под деревом. Степь кругом с золотистой пшеницей. Хорошо, хоть этот дуб попался. Водоема не нашлось, так что для приготовления ужина пришлось использовать воду одной из канистр, а из второй поить Красавца. Ну, для этого я их и возил.

Зинаида Михайловна оказалась на удивление хорошей кухаркой и сварила очень вкусную и сытную похлебку. Часового я не ставил — Шмель неплохо выполнял эти функции, однако пистолет держал при себе.

— Миша, Миша, — затормошил меня утром Сема, вызвав вспышку боли в плече, поэтому проснулся я моментально.

— Что? — спросил я, морщась и нежно поглаживая плечо.

— Красавца воры уводят, — шепнул он.

— Что-о-о?! — моментально проснулся я и довольно быстро вскочил на ноги.

Только начало рассветать, но даже в этой утренней полутьме было видно, как двое мужиков спокойно и неторопливо уводят нашего коня на дорогу. Нас они не боялись совершенно.

Один из них вел коня в поводу, который мы вчера только ослабили, но не снимали, а второй шел чуть позади, поглядывая на нас, пытаясь определить реакцию. Видимо, на нем и стояла задача не дать нам отбить коня обратно. Хотя он нас не опасался совершенно, видимо, успел рассмотреть людской состав.

Подскочив к повозке, я разворошил сено, убрал автомат в сторону и достал выданный мне в отделе карабин. До снайперской винтовки слишком далеко лезть и долго.

Положив ствол карабина на борт повозки, я тщательно прицелился, возблагодарив себя, что правша и ранение у меня в левое плечо. От наших воплей проснулись остальные, несколько испуганно наблюдая за мной. Гавкнул и умолк прощелкавший воров Шмель.

Грохнул выстрел, и я заорал от боли в плече, в рычании пытаясь погасить боль, приказав стоявшему рядом Семену:

— Пер-резар-ряди!

И без бинокля было видно, что тот мужик, который вел Красавца в поводу, получив пулю в спину, взмахнул руками и рухнул в траву. Конь дернул головой, но остался на месте — видимо, вор намотал поводья на кулак.

Второй вздрогнул от выстрела, обернулся, запнулся и упал на спину. Развернувшись, он, пробежав пару метров на карачках, вскочил на ноги и побежал, но к этому времени Семен, не сплоховав, передернул затвор, выбив стреляную гильзу, и я снова приник к прикладу, целясь в убегающего вора. Грохнул второй выстрел, но в этот раз я только зашипел, пытаясь унять боль. Кинув карабин в кузов, я достал из кобуры «наган» и, пошатываясь, побрел к телам воров. Требовалось провести контроль и забрать коня. Мимо меня пронесся Семен, не слушая криков матери, требующей вернуться.

Когда я подошел, Семен уже размотал поводья с руки вора и повел Красавца в лагерь, а я, подойдя к каждому из бандитов, сделал выстрелы в головы. Один был точно труп, а вот второй еще живой. Теперь с гарантией.

Развернувшись, так же неся «наган» в опущенной руке, я пошел обратно. Этот путь мне дался тяжелее. На лбу выступил пот, и походка напоминала пьяного, но я отмахнулся от Ольги, попытавшаяся мне помочь, и сказал:

— Завтрак начинайте готовить, через час отправляемся.

— Как это понимать, молодой человек?! — встретила меня в лагере Зинаида Михайловна, кудахча над испуганными детьми.

— Что именно? — хмуро спросил я. Особо препираться у меня не было настроения, слишком устал.

— Вы убили сейчас двух человек.

— Человечков я не убивал, это были воры, а их я отстреливаю. Эти, кстати, не первые были.

— Но так нельзя!.. И откуда у вас оружие?!

— Выдали на службе. Табельное, — рассеянно ответил я и, посмотрев, как Семен возится с Красавцем, привязывая поводья к колышку, крикнул: — Сеня, налей ему воды, вижу, что пить хочет!

— Молодой человек, вы проигнорировали мои слова, что нельзя просто так убивать людей.

— Послушайте, Зинаида Михайловна, — вздохнул я. Меня уже все это начало выводить из себя, поэтому я был хмур и зол. — Я могу делать все, что захочу, и только начальство мне может запретить что-либо делать, а его тут нет. К вашему сведению, за последние три месяца я лично отправил на тот свет больше пятидесяти человек, участвуя в облавах против банд националистов и оуновцев, вырезая их. Приказа брать их живыми у меня не было. Так что не вам мне говорить, что тут хорошо, а что плохо. Лучше займитесь завтраком, нам скоро выезжать, и закроем эту тему, хорошо? Я слишком устал, и, кажется, рана начала кровить… Кстати, Оль, Шмеля не корми, не заслужил, воров подпустил.

— Шмель хороший! — воскликнул подходивший с полупустой канистрой Семен. — Это он меня разбудил, начал лизать руку.

Припомнив, что когда вскакивал, тоже вроде как чувствовал, что одна рука влажная, я сразу присел и повинился, погладив щенка:

— Извини, Шмель, дурака, не понял, что ты настоящий сторожевой пес… Оль, двойную порцию ему положи, ладно? Он молодой, постоянно есть хочет. Заслужил.

— Хорошо, — кивнула та, суетясь с костром. Она только что закончила его раздувать и ставила котелок с водой. Его нам вполне хватало, чтобы поесть, иногда и оставалось.

— А я даже не проснулся, хотя он меня пытался разбудить, а когда не смог, тебя начал будить, — пояснил я Семену, еще чувствуя вину.

— Ночью постоянно машины ездили, не слышал? — удивился тот.

— Да меня вчера на дороге растрясло, спал как убитый.

В это время вдали загрохотало. Замерев на миг, я прислушался, после чего продолжил заниматься своими делами, облокотившись правым плечом о колесо повозки. Когда у моста проезжающие танки сломали доску настила, старшина обрезал ее, обстрогал, и у меня получился столик. Я клал доску на колени и спокойно на ней писал, чем в данный момент и занялся.

— Немцы? — испуганно спросил Зинаида Михайловна.

— Скорее всего, да, — кивнул я, придирчиво изучая, как заточен карандаш. Оказалось, недостаточно, поэтому я передал его подошедшему Семе, чтобы тот его подточил. Семен уже налил воды в ведро для Красавца, так что был пока свободен.

— Близко? — продолжала допытываться Зинаида Михайловна.

— Это бомбежка, далеко… У вас вода закипела, вы не отвлекайтесь, — заметил я.

Когда мы заканчивали завтракать, до этого сидевшая задумчиво Зинаида Михайловна не выдержала и осторожно спросила: