Коллектив авторов - Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА VI

– Артемида! Вот уж не ожидала! – воскликнула Деметра, откладывая венок. – Присаживайся, душа моя. Раздели с нами беседу.

– Ты молодец, Артемида, – сказала Гея. – С таким беспокойным хозяйством справляешься. И люди у тебя многому обучены – злаки сеют, травы косят, за скотом ухаживают и, что меня особенно радует, леса не жгут. Ведь многие из смертных до сих пор рассчитывают лишь на щедроты Земли. Хотят жить, не прилагая труда.

– А я вот за славной беседой веночек для Персефоны плету. Ее любимый, из маков и васильков, – проговорила Деметра, пододвигая Артемиде кресло. – Да ты присаживайся. Хочешь, я и тебе совью? Тебе бы дивно как подошел венок из ромашек. Их тут полно, – и она поворошила душистую охапку свежесорванных цветов.

Артемида неловко присела на краешек кресла, сплетенного из стеблей пшеницы, опасаясь, что хрупкий материал рассыплется под ее крепким мускулистым телом. Однако изделие из золотистой соломки оказалось на редкость прочным и приятно упругим. Артемида устроилась поудобнее и ответила невпопад:

– Я черемуху больше люблю. Она мошкару отгоняет.

– Пойди тогда, наломай черемухи, она здесь изобильно цветет по оврагам, – предложила Деметра.

«Я им помешала, – мелькнуло в голове Охотницы. – Наверняка обсуждали что-то важное, а тут – я. Зачем приперлась – сама не знаю».

– А коль устала с дороги, отдохни, – продолжала гостеприимная хозяйка. – Поди, все бегом да бегом. С детства была торопыгой, – Деметра ласково погладила Артемиду по руке, развеивая все ее тревоги. – Амброзии отведай, фруктов. Я их специально выращиваю для Персефоны. Хотя зря я приучила ее к фруктам, особенно к гранатам.

«И она верит, что Аид приворожил Персефону четырьмя зернышками граната, – пожалела тетушку Артемида. – Поистине, любая мать готова обманываться насчет своего дитя, даже такая мудрая, как Деметра. Впрочем, почему Аид, в нарушение договоренностей с Зевсом, до сих пор не отпустил свою жену из Подземного царства? Ведь Персефона обязана проводить с ним только четыре зимних месяца».

Чуткая Деметра уловила немой вопрос гостьи.

– Персефона сейчас в Элевсине, – пояснила она. – Мне бы тоже надлежало там быть, да Зевс так всех переполошил с этим Советом, что я решила задержаться. Персефона рвется ко мне, скучает, но я посоветовала ей не спешить. Хватает ей страстей с Аидом, а тут еще Зевс неизвестно что затеял. Вот и Матушка Гея тревожится, что Зевс в неистовстве своем изведет все племя гигантов, да и великанов не пощадит. А они послужили бы еще Земле.

Гея недовольно поморщилась, вновь посеяв в душе Артемиды подозрения, не лишняя ли она тут.

– В общем, внуки мои стоят один другого, – сказала со вздохом Гея. – Что Зевс, что Аид. Я раньше недооценивала Посейдона, а он оказался мудрее других. С Афиной помирился, поддерживает прекрасные отношения с Атлантом, а главное, сохраняет трезвость ума.

– Ну, за трезвостью там есть кому следить, – улыбнулась Деметра. – Рассудительная Амфитрита и сама не пустится в авантюры, и Посейдона удержит. Тогда как ревнивица-Гера только накручивает Зевса. А Персефонушка моя, хоть и не круглый год при муже, но очень положительно влияет на Аида. Я думаю, он тоже против войны. А вообще-то у Зевса не так и много союзников, готовых безоглядно ринуться в бой.

– Я, например, вообще не разберусь, зачем нужна эта война! – воскликнула Артемида. – На прошлом Совете нагрузили нас работой выше головы. Аполлон с Гермесом в лабораториях своих чахнут. На мне вся Гиперборея – леса, реки, озера, поля – со всей их живностью, с травами-муравами. Тех лечи, этих учи, да и растительный мир не терпит небрежения. А другие от безделья маются. Был бы Вакх делом занят, глядишь, и не попал бы в чан с кипятком… – Артемида прикусила губу, не уверенная, что стоит касаться этой темы. Однако лица богинь были спокойны. Ни изумления, ни сочувствия, ни, тем более, – жалости.

Деметра, довязав венок из ромашек, украсила им пшеничные кудри Артемиды и протянула свое серебряное зеркальце.

– Посмотрись, что за чудо! Красотой нельзя пренебрегать.

Зардевшись от смущения, Артемида заглянула в непривычный предмет, и щеки ее стали цвета мака. Деметра, склонив голову на бок, любовалась Охотницей, будто ее совсем не волновала судьба Вакха.

«Может, они вообще ничего не знают о происшествии?» – подумала Артемида. Однако Гея тут же опровергла эту нелепую мысль.

– Что до Вакха, то в его гибели не так все просто, – задумчиво молвила она. – Боюсь, это повторение истории с Прометеем.

– Не поняла! Какая тут может быть связь? – воскликнула Артемида. – Провидец Прометей, гордый сын титана Иапета, готовый отстаивать свои принципы ценой свободы, – и неисправимый бродяга и пропойца, единственным подвигом которого было возвращение матери из царства Аида… – при этих словах Артемида покраснела еще сильнее, сообразив, что невольно затронула больную для Деметры тему.

– Ничего, ничего, моя милая, – понимающе улыбнулась Деметра. – Я смирилась с участью дочери. Тем более, что покои Аида – это не те мрачные бездны, из которых извлек свою мать отчаянный Вакх. А что касается сравнения его с Прометеем… Тут я согласна с Матерью Геей. Титан поплатился за то, что продолжал опекать людей, обреченных волею богов на самостоятельное развитие и преодоление своих ошибок через многотрудный опыт. Прометей как никто другой понимал, что изгнаны его подопытные из Эдема преждевременно, до полного физического и духовного созревания. Выкинули недозрелый плод из инкубатора, которым служил для него Эдем.

– Однако человек проявил феноменальную живучесть, посрамив тех, кто считал, что искусственно выращенное создание не впишется в эволюционные цепочки, – недовольно проговорила Гея, уловив в словах Деметры намек на то, что именно Мать-Земля старательно выталкивала человека в низшие миры, обрекая его на выживание в естественных условиях, наравне с другими.

– Сказать, чтобы человек очень гармонично вписался в Природу, все-таки нельзя, – возразила Артемида. – Свою слабость и беззащитность он пытается компенсировать не обретением полезных навыков и умений, а чрезмерной жестокостью и хитростью. Пытается утвердиться не за счет самосовершенствования, а за счет унижения и притеснения других. Дашь ему в руки лук, чтобы пропитание себе добывал, а он пригвоздит к дереву соседа и пляшет вокруг костра, чувствуя себя победителем, пока другой сосед, еще более воинственный, не обрушит на его голову дубину. Достойное применение наших даров!

– А вот зря мы увлеклись дарами, – вздохнула Деметра. – Здесь я с титанами согласна. Человек ценит лишь то, что досталось ему собственным трудом.

– Да, да, я знаю! – воскликнула Артемида. – Раньше мне это казалось обыкновенной глупостью, но мне как-то Гермес объяснил, что такое странное поведение людей вызвано гордостью, выродившейся в гордыню. Щедрый дар воспринимается ими как унижение, недооценка их собственных умений и заслуг. Аадно бы действительно что-нибудь умели, а то тыкаются, как слепые котята, ходят по кругу, а то и вспять.