Марик Лернер - Построить будущее

Не поставить непосредственного начальника в известность о намерениях не мог. Будь это кто другой, наплевал бы, но Ломан всегда меня прикрывал и давал возможность экспериментировать. Подкинуть на прощанье подляну верх неблагодарности. Кстати, не прогадал. Получил отпуск с целью поправки здоровья. Контузия вдруг у меня обнаружилась и нервное подергивание. Дипломат Фридрих, даром что из военных. Пойди что не так, он к моим действиям отношения не имеет и был не в курсе намерений.

Недалеко от моих прежних покоев навстречу кинулся Санхец. Афанасий шагнул вперед, загораживая дорогу, пришлось отодвинуть, чтобы не смотреть в растерянное лицо врача.

— Две минуты, — сказал я новоиспеченному майору.

Рихтер, помедлив, кивнул и деликатно отошел, чтобы не мешать. Рядом застыл Груздин, зыркая по сторонам. У меня при виде его морды всегда стойкое ощущение: сейчас что-то стырит. И ведь ни разу не ловил, а все равно рожа продувная. Жулик. Но боец очень приличный, и даже Гена нехотя одобрил его присутствие в охране. Реально доказал, положиться можно.

Единственное, на здешнем фоне и в окружении придворных в богатых одеждах и слуг в ливреях, смотрится достаточно странно. На Кубани запорожские красные шаровары, где в каждой штанине можно спрятать по молодому поросенку, и кожаная жилетка, демонстрирующая голую волосатую грудь, не особо удивляли. Там кого хочешь встретить можно. А уж казаки иной раз оборванцы натуральные. Для дворца видок оказался изумительный. Особы женского пола независимо от статуса посматривают с хихиканьем. Не удивлюсь, если мимо скоро все пройдут для осмотра.

— Ты должен освободить меня от должности первого лейб-медика, — со страстным напором, без промедления потребовал Санхец.

— Я?

— Ты единственный, кто может мне помочь!

Они тут без меня совсем обалдели? Что за странные заходы?

— Императрица тебя послушает. — А в глазах определенно страх.

— В чем дело, Антонио?

— Я… она… они… — запинаясь, принялся с муками рожать и, будто прорвало, решился: — Перед смертью Анны Иоанновны ко мне в лабораторию зашли Анна Карловна с фрейлиной Менгден. Ну не мог я не пустить! — воскликнул с мукой.

Это ясно. Оправдывается. У нас четкий уговор: до технологии производства морфия никого не допускать, и, помимо твердо зафиксированного количества для армии и для лечения проверенным докторам, все остальное частями отдавать Липману для продажи. Не мог же я в Диком поле этим заниматься, а многие всерьез оценили удобство обезболивания и выгоду при операциях. Заодно и немалый доход нам обоим.

— Расспрашивали в подробностях о болезни императрицы, — еле слышно бормотал Санхец, — а сами все норовили нос куда не нужно сунуть. Не в первый раз. Разве я мог подумать, что здесь кроме простого интереса…

— Что? — не выдержав затянувшуюся паузу, спрашиваю.

— Мне показалось, что склянка с раствором морфия стояла не так, но я списал на случайность. Может, трогали из любопытства… А потом… Государыня просто не проснулась…

Господибожемой, вот это поворот! И как все тогда замечательно сходится, не хуже пазла. Каждый кусочек в свой вырез. Письмо отправлено до смерти императрицы, потому Андрюха и разводил руками, но маленькая девочка Лиза заранее о ней знала. Подменить склянку секундное дело. Общие принципы употребления наркотиков я ей объяснял. Достать при желании через Юльку или Таньку запросто могла. Передозировка — и ку-ку. Выросла девочка за эти годы и пошла много дальше необходимого. Хотя откуда мне знать про ее резоны? Или все это выдумки Санхеца, обделавшегося до мокрых штанов от смерти самой важной пациентки.

— Я ничего не понял, — говорю с каменной мордой, — и очень не советую распускать любые слухи, касающиеся Анны Карловны. А то ведь вина в любом случае лежит на враче, пусть посетитель чего-то там случайно переставил или уронил. Доктор обязан все сорок раз перепроверить и убедиться в точном выполнении назначений. Тем паче собственных. А уж происшествия, связанные с клеветой на высочайших особ, караются крайне жестко в любом государстве… Ты меня понимаешь, Антонио?

— Да, — кивнул он поспешно. Про Тайную канцелярию разве что дебил не в курсе. — Готов и дальше служить России, только помоги!

— Михаил Васильевич, — позвал барон Рихтер.

— Еще минута! Я эти глупости дальше не понесу, — говорю Санхецу, — и тебе не советую. Ошибся, с кем не бывает. Мы с тобой давние компаньоны и, надеюсь, друзья, постараюсь помочь.

Действительно, после смерти пациентки надо бы убрать от дворца, пусть вины никакой нет, но снимают и за меньшие прегрешения.

— Спасибо, спасибо! — со слезами на глазах вскричал он.

Нервы очень даже уместны в подобной ситуации, однако совсем расклеился с перепугу. По-любому отпускать за границу никакого резона. А вот отправить заведовать московским госпиталем, почему нет. Недалеко, достаточно ответственное и почетное назначение, и на глазах будет. Есть там кому за поведением присмотреть.

— Если меня не погонят, — нам обоим ясно, насколько лукавлю, проще было не звать, — и прежнее знакомство не осталось в голове ея величества Анны Карловны неприятным эпизодом, обязательно попрошу о милости. России хорошие лекари нужны, и работа для тебя непременно отыщется, пусть и не такая ответственная.

Поклон на прощанье, дружеское похлопывание по плечу, и я следую прежним курсом за Рихтером. Интересно все-таки, как встретят после столь долгой разлуки.

— Будьте готовы к приятному сюрпризу, — неожиданно подмигивая, произнес барон, когда разрешение на аудиенцию поступило и слуга распахнул дверь.

— Ну слава богу! — сказала Анна Карловна, вставая. — Прибыл.

Челюсть у меня не отпала исключительно по причине старой закалки парня из будущего. Действительно сюрприз, и немаленьких размеров. Могли бы и предупредить заранее. Всякое мог представить, но это уже переходит границы. Обязательно при случае Рихтеру подстрою нечто неожиданное в ответ. Мог предупредить, но не захотел!

— Действует! — со смехом заявила присутствующая здесь Юлия Менгден.

Натурально после привычных корсетов, фижм и длинных шлейфов смотрелись они обе случайно завалившимися на вечеринку подружками из будущего. Очередные попаданки. Нет, прекрасно знаю, откуда все это взялось. Царевна и до меня проявляла крайнюю нелюбовь к модным тяжелым одеяниям и затягиванию в броню из китового уса. Предпочитала разгуливать по своим апартаментам в простых крестьянских рубашках-сарафанах из легкой ткани, что неизменно заканчивалось регулярными скандалами и нравоучениями старших.

На этой почве мы с самого начала изумительно спелись. Ничего плохого в том не видя, для налаживания отношений попытался изобразить другие, более подходящие, с моей точки зрения, для подчеркивания женской фигуры модели. Любителем моды прошлых веков отнюдь не являлся и правильно изобразить фасоны не сумел бы. Получилась сборная солянка из фильмов про начало двадцатого века, собственных фантазий и платьев на выход в свет муттер. Простые и естественные формы, прямые линии, классический стиль. Что-то попер из одеяний Джеки Кеннеди, вроде ее таблеточных шляпок, что-то взял из нарядов иных актрис.