Марик Лернер - Цель неизвестна

Я вновь старательно облобызал подставленную руку. Если я правильно помню старательно зазубренную «Табель о рангах», соответствует VIII классу, т. е. коллежскому асессору. А по военной линии — майору. Кажется, одновременно с присвоением чина положено дворянство. Это я нехило скакнул. Из мужиков в господа в двадцать лет. И обращаться отныне ко мне положено «ваше высокоблагородие».

— Это сколько ему жалованье идет? — завистливо, но очень своевременно проскрипел вонючий старикашка.

— Триста шестьдесят рублев на год, счисляя в то число квартиру, дрова и свечи, — небрежно озвучил Ушаков.

Этому, видать, по должности положено все знать. А что, недурно. Не десять, как ученику.

— Заготовить о сем определение. Ну, за стол с нами, — показывая на карты, рассмеялась императрица, — пока рано садиться. Ступай. Тебя проводят в покои к племяннице.

Многократно кланяясь и пятясь, отступаю к двери. И ведь никто не хихикает и не показывает пальцами. Неужели такое поведение нормально? Учиться мне еще и учиться чужим правилам. Рефлексы Михайлы, столь часто выручавшие, во дворце не помогают. Нет у меня в подкорке правильного поведения и не может быть. Приходится играть на слух, импровизируя.

Опять я шел в сопровождении слуг по запутанным коридорам, даже не пытаясь запомнить дорогу. В наличии услужливых проводников есть немалая прелесть. Покажут, посветят, постучат и доложат. Остается лишь войти. Почтительно кланяюсь толстой бабе — матери царевны, о статусе женщины мне нашептал лакей еще за дверью, и прохожу мимо, не задерживаясь. Ноги у нее страшные, отечные, но это не по адресу. Водянку я не лечу и вообще она признак болезни, а не сама болезнь. Уж на таком уровне разбираюсь.

Парочка не то горничных, не то служанок тем более не интересны. Сейчас главное — наладить отношения с пациенткой. Она сидит на роскошной постели, с тревогой глядя на меня. Несчастный нескладный подросток, внезапно оказавшийся предметом внимания малознакомой тетки.

Хотя и достаточно высокая, но, видимо, я опять с датой лажанулся. Не может ей оказаться пятнадцать. Грудь даже не проклюнулась. Со спины запросто за мальчишку примешь. Волосы темные, глаза внимательные, личико овальное, с бледной кожей. На воздухе редко бывает или под зонтиком шествует, как принято у высокородных. Загорелость в среде аристократок не приветствуется.

— Меня прислала государыня, ваше высочество, — с подобающим глубоким поклоном говорю.

— Я знаю. Ты Михаил Ломоносов, специально заразивший себя оспой. — И в голосе ужас пополам с изумлением.

Ну хоть с визгом не шарахается — и то хлеб.

— Не совсем так, я вовсе не собирался болеть. Проверял правильность предположений о пользе вакцинации.

— Но ведь мог и ошибиться?

— Поэтому я не стал искать другого добровольца. Каждый отвечает перед Богом за свое деяние. Искать заместителя в таком деле… подло.

— Покажи! — требовательно сказала она.

Я молча скинул кафтан, стянул через голову рубаху. Мать встревоженно шевельнулась — наверное, этикет топчу сразу всеми копытами, не вытирая подков о коврик.

Девочка внимательно осмотрела руку и потрогала пальчиком шрамы.

— И у меня тоже так будет?

— Это гораздо лучше, чем то, что присутствует на лице всемилостивейшей государыни, — сказал я очень тихо в маленькое розовое ушко.

Надеюсь, она не возмутится вслух и меня не поволокут моментально в ближайший застенок пытать за оскорбление величия. Лучшего способа приободрить просто в голову не пришло. Она же хоть и маленькая, но особа женского пола. Не может не задумываться о подобных вещах.

Девочка несмело улыбнулась.

— На сегодняшний день через процедуру прошло шесть с половиной сотен человек, — сообщаю, натягивая вновь рубаху. — Ни один не умер.

Определенная доля лукавства в словах присутствует. Подавляющая часть моих клиентов перенесла вакцинацию достаточно легко. Но не все. К сожалению, нет. И все же умерших за моей спиной не имелось. А по статистике, упорно собираемой в течение года, каждый седьмой ребенок из заболевших оспой умирал.

— Быть уверенным в невозможности заразиться натуральной оспой можно исключительно после прохождения человеком полного цикла коровьей. Именно поэтому я настаиваю на изоляции до полного выздоровления, — и обернулся на мамашу. — Не входить, не выходить из покоев.

Она только руками всплеснула.

— Вы же можете найти парочку служанок, переболевших оспой? Ну вот и замечательно, — провозгласил, не дожидаясь ответа. — Конечно, у меня было бы не столь удобно, но я могу найти опытных девочек, неоднократно ухаживавших за больными.

— Мама?

— Да, да, деточка, — со слезами в дрожащем голосе пообещала мать. — Пусть присылает.

— Ну вот и замечательно, — бодро говорю. Самое время перевести все на деловую почву. Многих подобное отношение успокаивает. — Бумага тут имеется с чернилами? Я ведь не зря рассказываю о количестве, — продолжаю, обращаясь к девочке и игнорируя торчащих за спиной, — каждый мой пациент отвечает на несколько важных вопросов, и в дальнейшем я записываю все о течении процедуры. Итак, — получив затребованное, — Елизавета-Екатерина-Христина, сколько вам полных лет?

— Двенадцать, — влезла мамаша.

Я выразительно посмотрел на девочку.

— Двенадцать, — подтвердила та. Все-таки я в очередной раз с датами напутал. Почему-то не задерживаются в памяти, в отличие от разных фактов. — И зовите меня просто Лизой.

— Доченька! — возглас с явным неодобрением.

— Когда ко мне обращаются сразу с несколькими именами, всегда хочется обернуться и посмотреть, сколько нас.

Я рассмеялся. Она шутит, и это замечательно. Приходилось мне уже иметь дело с замыкающимися или орущими в ужасе. А эта ничего, нормально себя ведет. И спеси особой не заметно.

Дальше пошло проще. Стандартный вопросник мы одолели легко. Хоть у нее в дедушках числится слабоумный Иван, ничего такого не заметно. Наверное, не зря свистят про «много лет не рожала бабуля, и вдруг понеслось». Вслух это, безусловно, произносить не стоит. А в целом ничего страшного в простейших вещах, как то: прежние заболевания, характер питания, жалобы, наличие бессонницы или отсутствие запоров или поноса. Думаю, и врач нечто подобное обязан узнать до кровопускания. Хотя девочка слабенькая, вечно болячки цепляются, но вроде ничего опасного.

— Перо у вас какое, — сказала она с восхищением, когда я закончил свой труд. — Никогда не видела металлических.

— Есть один хороший мастер, — говорю, мысленно потирая руки. Вот это реклама так реклама! Глядишь, и царица увидит, а там найдется кому подражать. Аристократы люди не бедные, надо подсказать, чтобы цену взвинтили раза в три. — Может на заказ сделать. Моя простая, а есть изумительной красоты. Я оставлю на столе — пользуйтесь.