Марик Лернер - Цель неизвестна

— Присаживайтесь. Слушайте, как вас правильно зовут? — любопытствую, дождавшись, когда он устроился за столом. — Я уже слышал несколько вариантов — Санхец, Санхес, Санжес, Саншес и Санше.

— Меня не обижает такая разница, я давно усвоил, что русские обязательно переврут иностранное слово, — машинально ответил, почти дословно повторив высказывание таджика Ибрагима.

— В документах меня не трогает. Мне неудобно обращаться неправильно, — говорю со значением.

— Антонио Рибейро Санхец, и вы можете говорить просто Антонио.

— Тогда ко мне — Михаил. Без отчества.

Если до него до сих пор не дошло, что имя по отцу употребляют в качестве уважительного обращения, а я предлагаю перейти на дружескую ногу, уже ничего не поможет. Только, думаю, все сознает. Очень неглупый человек, готовый, в отличие от большинства дипломированных индюков, выслушать и дилетанта вроде меня. Тут важнее польза, а после изучения статистики смертности в здешнем госпитале и бесед с доктором Бидлоо проникся ко мне симпатией. Точнее, к предложениям, которые я пытаюсь внедрять, и идеям.

— Я пригласил вас для демонстрации столь заинтересовавшего опыта операционного вмешательства без боли.

— Да-да, — он горячо подался вперед.

Те три случая с моей подачи ему описали в подробностях, но до сих пор я надувал щеки и делал многозначительный вид, уклоняясь от разговора. При том мизерном количестве добытого порошка предпочитал держать на всякий пожарный случай лично для собственных нужд. Мало ли, случится что завтра со мной или нужными людьми — а все ушло. Теперь можно идти на контакт.

— Вы действительно добились нового открытия? А почему на этот раз нет соответствующей статьи?

— Я объясню. Но прежде хотелось бы прояснить некоторые веши. Вы знаете о свойствах опиума?

— Об этом писали еще Гален и Гиппократ, предлагая давать опиумную настойку в качестве болеутоляющего.

— Вот именно, — радостно поддерживаю.

Оказывается, еще древние греки додумались. Чего не узнаешь про них. Такие умные, аж Архимед сжег зеркалом флот. В будущем повторить его подвиг никому не удалось.

— Почему сегодня не используется повсеместно? Множество людей погибает от боли, и ничего удобнее, кроме как накачать алкоголем до полусмерти или врезать киянкой по башке, так и не придумали.

— После появления арабов многие торговые связи с Востоком оборвались. Это продолжили османы, захватившие Константинополь.

Допустим, там и католики успели недурно погулять. До сих пор в Венеции имеются статуи, украденные в разграбленной столице Византии, сам видел.

— А с гибелью Римской империи и знания во множестве утеряны. Лишь сейчас мы сумели продвинуться дальше, но слегка.

— А главное — известный еще со времен пирамид мак не вызревает в северных широтах, — соглашаюсь. — Но по мне это просто лень и неуважительное отношение к людям.

Мне понравился блеск глаз. Азартный человек.

— Данная настойка достаточно известна в фармакологии и многими врачами предписана для улучшения здоровья. Опиум возбуждает дух, вызывает сон и бесчувствие, успокаивает сильные боли. Его прописывают при коликах, плеврите и расстройствах кишечника.

Молодец. Пять баллов. Не зря врачом работаешь.

— Вот и я о том. Можно приобрести сырье при желании. Я это сделал. И после задумался. Большое вам спасибо, — церемонный поклон в сторону доктора, — за знакомство с творчеством господина Бургаава.

Язык не поворачивается сказать так: «Руки не дошли до его откровений». Не успеваю я, времени страшно не хватает, особенно в последний месяц. Елизавета жутко взбаломошная. То ей кататься на лодочке, то на богомолье, и вечно требует моего присутствия. А после очередной попойки и диких танцев до упаду не лежит душа к науке.

— Он очень заинтересовал мыслью о законах химии и механики, применимых к человеческому организму. Я подумал — а нужен ли опиум в его натуральном виде, или, как любое вещество, он состоит из неких химических элементов?

Пауза. Ишь, смотрит.

— Может быть, я не очень разбираюсь в науке, — подпускаю в голос иронию, — диплома университета не получу, потому что не очень хорошо запомнил, что там кто рекомендует для получения философского камня, зато после целой серии опытов удачно выделил из опиума некое вещество.

Со стуком ставлю на стол между нами закупоренную пробирку.

— Пришлось помучиться с отделением примеси, — еще одна многозначительная пауза. — Данная субстанция испытана сначала на собаках, затем на людях. Можно погрузить в долгий сон или одурманить на время больного, чем очень облегчается любое вмешательство на хирургическом уровне. Также можно избавить от болей после операции. Фактически она в десять раз сильнее изначального действия опиума. А при равных объемах сравнивать просто смешно. В унции на пару тысяч доз обезболивания. Вы понимаете?!

— Очень замечательно и с глубокой завистью, — ответил Санхец моментально.

— Есть одно очень большое «но», Антонио, — говорю со вздохом. — Меня предупреждали прекрасно знакомые с ситуацией люди с Востока, что длительное употребление опиума приводит к зависимости курильщика. Или пьющего настойку. Не столь важно. Вопреки убеждениям многих, увлечение сим зельем до добра не доводит. Оно не излечивает болезней и не повышает сил. Оно притупляет эмоции и вызывает помрачение ума и упадок сил при длительном приеме.

Слушает внимательно. Я, похоже, сделал правильный выбор. Доктор Бидлоо практически отмахнулся. Медицинские авторитеты так не считают. Нечего смотреть на реальность. Парацельс с Галеном советовали, что еще надо?

— Хуже того, — стараясь вложить в голос максимум убедительности, продолжаю, — чем дольше употребляешь, тем больше должна быть порция. А постоянный прием приводит к смерти. Достаточно посмотреть на таких людей, чтобы отвратиться навечно. Он просит и ищет снова, не желая прекратить, пусть в лечебных целях не требуется. И чем больше принимает, тем хуже становится. Деградация личности и смерть. И вот здесь встает вопрос о выделенном мной веществе.

Еще одна хорошо рассчитанная пауза.

— Усиление воздействия, если в десять раз лучше помогает?

Молодец! Поймал идею сразу.

— Совершенно верно. Морфий, я назвал вытяжку по имени бога сна, просто обязан сработать схожим образом. Поэтому крайне важно, — для наглядности поднимаю палец, — не злоупотреблять прописыванием пациентам и длительным приемом. Только действительно нуждающимся и страдающим от боли. Не чаще трех-четырех раз в день в течение недели. И ни в коем случае не постоянно!

— Первый закон медицины, идущий от времен Гиппократа, гласит: не навреди! — с пафосом провозгласил Санхец.