Василий Панфилов - Улан. Трилогия

— Ты никак пуговицу ему согнуть ухитрился за этот миг?! — ахнула женщина. Владимир самодовольно пожал плечами, орлом поглядывая на интересную вдовушку из Голицыных.

— Я ещё и не то могу, — раздухарился подвыпивший (несколько раз пришлось мирить поссорившихся вельмож и пить "мировую" вместе с ними) князь.

— Можно? — указал он рукой на протазан унтера.

— Давай, — махнул рукой такой же нетрезвый император. Руки спортсмена обхватили прочное древко, сжали и… древесина затрещала, явственно проминаясь под стальным пальцам.

— В щепу не могу, — расстроенно сказал Владимир, — дерево очень уж хорошее. Зато вот так могу…

Тут он снова широким хватом взял протазан, напрягся и замер, а затем протазан… порвался. Во всяком случае, именно такое впечатление сложилось у присутствующих.

— Эпическая сила, — потрясённо выругался унтер и замер виновато. Но на него никто не обратил внимания.

— Да получается, что ты не хуже Геркулеса, — с азартом сказал Пётр.

— Лучше, — пафосно сказал принц, принимая "статуйную" позу. — Всё ж таки не с голой жопой бегаю.

Немудрящая шутка оказалась вовремя, так что хохот, вылетевший из императорской ложи, услышали все.

Турнир прошёл великолепно – опыт из будущего, да опыт местный – и получилось прямо таки эпично по даже по меркам избалованного Петербурга. Впрочем, сам попаданец самокритично признавал, что средний уровень дотянул максимум до уровня "Дня города" где-нибудь в провинции, хотя и были определённые прорывы. Ну и самое главное – Елизавета вновь стала улыбаться, так что император ходил сияющий.

— Пётр Фёдорович, ты тут на турнир деньги выделял… — начал разговор Рюген.

— Как же, тридцать тысяч. Ты если свои вложил, так не стесняйся, я верну, — быстро сказал Пётр, — знаю ведь твою щепетильность, да и брал ты мало для такого-то праздника.

— Да нет, — удивился Вольгаст, — вернуть излишки хочу.

— Да много ли их? — махнул рукой император.

— Тридцать пять тысяч.

— Че-его?!

— Тридцать пять тысяч, — с терпеливым видом повторил попаданец.

— Я слышал, но откуда?!

— Ну как откуда? Я ж тебя спросил – можно ли ли привлекать меценатов, так ты ответил: "Делай что хочешь, праздник полностью на тебе с Павлом".

— Так я и развернулся – билеты купцам продавал, да пожертвования собирал.

— Какие пожертвования, какие меценаты!? — вскочил император, диким взглядом глядя на Грифича.

— Ну как же – подошёл вон к Шувалову и спросил – не хочет ли тот выделить средства на награды кулачникам, а я за то на кубках велю писать, что дескать – "На средства графа Шувалова", да в газетах пропишу о нём, как о меценате… Ну и к остальным так же.

— То есть ты ЗАРАБОТАЛ на турнире?!

— Ну да.

Вместо ответа император тоненько, истерично захихикал. Смеялся он долго, с подвываниями. Отсмеявшись, сказал:

— Ну о всяком я слышал, но чтобы на празднике зарабатывали… Да ещё и норовили потом вернуть деньги… Оставь себе – заслужил.

Уже уходя, Владимир снова услышал хихиканье и слова:

— Ну, Калита,*** а не князь!

Деньги князь поделил – двадцать пять тысяч взял себе, пять тысяч раздал помощникам в качестве премий и пять тысяч – Павлу.

— Держи, — ты их честно заработал.

— Мне? — неверяще спросил мальчик, которому пока не доверяли подобных сумм.

— Тебе, тебе, — ворчливо ответил Владимир, — и не выёживайся – их ты честно заработал. Захотел бы подольстится, дал бы больше, а это твоё.

Вместо ответа Павел порывисто обнял Рюгена.

Ружейные приёмы* – приёмы обращения с ружьём. То есть не только штыковой бой, но и процедуры заряжания и кое-какие "красивости". В описываемую эпоху это был настоящий церемониал, очень яркий и красочный.

Игра в лапту** была в России популярнейшей и считалась одним из этапов подготовки воинов. В частности, Пётр Первый прямо предписывал гвардии играть в неё.

Калита*** – кошель. Также – прозвище Московского Великого князя Ивана Калиты, известного своей бережливостью.

Заработок на турнире заставил Петербург говорить. И если вельможи и какая-то часть иностранцев откровенно иронизировали над "купеческими" замашками принца, то выходцы из небогатых Германии и Скандинавии отнеслись с восхищением – подобная рачительность им очень импонировала. Впрочем, бедные русские дворяне в большинстве своём (а они в большинстве своём и были бедными) были солидарны с немцами.

Вообще, тягу к мотовству и прожиганию жизни русских дворян он здесь как-то не слишком замечал – хотя много о таком читал. Мотовством отличались прежде всего те, кому это богатство пришло в руки без особых хлопот – вроде тех же Разумовских и прочих выскочек. Ну а средний русский дворянин просто не мог шиковать – не на что… Голодать они не голодали, но пустые щи для большинства были едой привычной.

Так что – умение заработать там, где остальные только тратят, людям скорее понравилось. Докатилось и до Европы – и отношение разделилось очень резко. Фридрих отозвался весьма одобрительно – он и сам был тем ещё скопидомом. Франция же и Испания напечатали целую серию карикатур и фельетонов, порой достаточно оскорбительных. Остальные европейские страны отреагировали по-разному, но значительно мягче, без особого восторга и негатива.

— Ну ты и хозяйственный! — гулко смеялся Емельян, хлопая Владимира по плечу.

— А что делать, Емеля, — философски ответил тот, — как вспомню всех этих Разумовских и прочих… фаворитов, так аж материться хочется. Нельзя баб на трон! Вот сам посуди – будет она любовника или любовников золотом осыпать?

— Вестимо, — согласился Пугачёв, — хучь прошлую императрицу вспомни, хучь Анну. Только разве мужик на троне не будет любовниц заводить?

— Да даже если и будет, — фыркнул Рюген, — то не настолько золотом осыпать, да и управлению их редко подпускают. А эти… сам же видел, когда мужчине за… такое деньги дают, то нормальным он остаться не может. Ну и будет доказывать себе и окружающим, что он не только за стати выбран, да в дела государственные лезть.

— Погодь, — прервал разговор Пугачёв, — я своим втык дам.

Отъехав от князя, он принялся "давать втык" и до попаданца доносились только редкие:

— Вашу мать… Рази ж вы калмыки какие… Конная гвардия…

Что поделать – должность у человека такая, всё-таки поручик в Конной гвардии…

Во время мятежа Пугачёв проявил себя блестяще и главное – на глазах у высокопоставленных особ. Вот и получилось так, что донской казак стал вахмистром Конной гвардии, а позже, проявив себя на очередной войне – поручиком и кавалером ордена Александра Невского. И кстати – ясно было, что это не предел для его карьеры. Если уж к человеку благоволит сам император, его супруга и наследник – это о многом говорит…