Валерий Большаков - Позывной: «Москаль». Наш человек – лучший ас Сталина

– Я – «Москаль»! Бауков, как там «худые»?

– Двое ушли, командир.

– Да и черт с ними! Прекратить преследование.

– «Москаль»! А ты «эрэсами» пробовал?

– А у тебя есть? Надо было сразу, пока они кучей перли.

– Сейчас испытаю…

Юркий «МиГ», взбираясь на «горку», выпустил четыре реактивных снаряда. С замедлением на три секунды, два из них рванули выше улепетывавших «Юнкерсов», а другая парочка угодила прямо в цель, отсекая бомберу левое крыло и подрывая мотор.

– Есть!

Хватило бы и одного попадания – «лаптежник», закидывая хвост, закувыркался с высоты и ударился о землю плашмя, впечатываясь в нее крестом.

Аминь.

– Группа, внимание. Всем стать на свои места. Уходим.

В. Мельников:

«Танки «КВ» мы загнали в капониры, над уровнем земли осталась только башня, которая могла вращаться на 360 градусов. Замаскировали их хорошо. Командир роты Колобанов три танка поставил в районе Лужского шоссе, свой танк – около Войсковиц, а наш танк поставил недалеко от железной дороги. И стали мы ждать.

Лейтенант Сергеев передал, что вступил в бой с крупной группировкой, бой ведет успешно, подбили восемь танков.

Через некоторое время пошел авангард колонны: несколько мотоциклистов и бронемашин двигались по направлению к Войсковицам.

Я, будучи радистом, слышал, как комбат Шпиллер ругал Колобанова: «Что ты пропускаешь немцев?!»

А Колобанов ему даже ничего не ответил на это. Он был умный командир, знал, что сейчас пойдут танки. И действительно, вскоре они выдвинулись из-за леса. Насчитали 22 штуки.

И наводчик Андрюша Усов открыл огонь. Он с одного снаряда подбил первый танк. Тот загорелся, развернулся и запер всю колонну. Там были «Т-III», «Т-IV».

Потом Андрей подбил последний танк, тот тоже загорелся.

В общем, дорога оказалась заперта, немцам деваться было некуда. Справа болото и слева болото. И начался методичный расстрел всех танков. Немцы, конечно, открыли огонь, но они Колобанова не видели.

Потом обнаружили – было примерно 150 попаданий снарядов в его танк.

Бой закончился где-то часа через полтора. И все 22 немецких танка были подбиты!»

25 августа 19-я и 30-я армии ворвались в расположение немецких войск на левом крыле 8-го корпуса. Как со слезой записал в свой дневник генерал-фельдмаршал фон Бок, командующий группой армий «Центр», «161-я дивизия истекла кровью».

Прорыв на фронте 161-й дивизии оказался настолько серьезным, что «папаша Гот», временно командовавший 9-й армией, вызвал на подмогу свои последние резервы – 7-ю танковую и 14-ю моторизованную дивизии.

Контратака немецкой 7-й танковой дивизии на советскую ПТО в районе деревень Задняя и Потелица была отбита с большими потерями для немцев: на поле боя осталось около сорока танков и бронетранспортеров противника. А всего в результате двухдневных боев красноармейцы уничтожили почти сотню немецких танков.

Неплохо поработали штурмовики с истребителями – штурмовали да истребляли всласть…

Однако наступление 19-й и 30-й армий иссякало – все резервы Ставка направляла на северный фланг, где немцы захватили-таки Великие Луки и продвигались к Ленинграду и Новгороду.

В первые дни сентября Красная Армия перешла к обороне…

…А где-то далеко за линией фронта молодые летчики осваивали передовой опыт, учились пилотировать парами и четверками, вести бои на вертикалях.

Испытывалась новая техника, свежепокрашенные «СУ-76» уже отправлялись на фронт, истреблять танки, а на заводах готовили «СУ-85» и мараковали над «СУ-100».

Эскадра из Кронштадта, переброшенная в Мурманск для усиления Северного флота, отметилась как полагается – обстреляла Петсамо, будущую Печенгу, откуда немцы увозили никель, и потопили пару транспортов с рудой.

Массированный налет Люфтваффе на Мурманск был ответом, но зенитки, сухопутные и корабельные, позволили дать сдачи наглым агрессорам, хоть полгорода и выгорело.

А затем девятка тяжелых четырехмоторных «-ТБ-7» [36] С 1942 года – «Пе-8». подвергла бомбардировке военный порт Линнахамари в Печенгской губе, где квартировал немецкий горно-егерский корпус «Норвегия», и завод в Колосийоки. Немецким компаниям «Фридрих Крупп» и «Рейнметалл», уже хапавшим шведскую железную руду через порт Нарвик, никель из Петсамо был нужен как воздух.

«Не дышите!» – как говорит врач…

Только в августе Миша Ерохин перестал быть «безлошадным» – в полк поступило четыре новеньких «Ила», и командир, строго соблюдая очередь, торжественно передал одну из машин «дяде Мише».

А того аж распирало – давнее знакомство с Рычаговым и те задумки Павла Васильевича для штурмовиков, которые генерал-лейтенант усиленно внедрял, оказали на Ерохина самое благотворное влияние. «Дядя Миша» не просто так уверовал в новые тактические приемы, предлагаемые Рычаговым.

Он соотносил их с собственным опытом, сравнивал и приходил к выводу: прав генерал-лейтенант. Так надо же опробовать новую методу!

Тем более что штурмовик, доставшийся Михаилу, был из опытной партии – утяжеленный килограммов на триста, что нарушало баланс, но «довесок» оказывался зело полезным – за счет 12,7-мм пулемета и борт-стрелка.

Наконец-то задняя полусфера будет защищена!

Правда, двухместным «Ил-2» стал не на самом заводе в Воронеже, его переделали умельцы – нельзя было останавливать конвейер [37] Успешные переделки «Ил-2» в двухместный вариант имели место в авиачастях. .

Но сделано все было от и до, от заводского не отличишь.

Даже броневой лист поставили поперек фюзеляжа, чтобы стрелка прикрыть. Еще две такие самоделки появились в самой эскадрилье – пара штурмовиков вернулась с задания в таком раскуроченном виде, что в ПАРМе решили не просто чинить самолеты, а довести их до ума.

Первые вылеты убедили «Дядю Мишу» в правоте Рычагова, и он стал самым ярым проводником новых идей.

Стрелок капитану Ерохину достался умелый – раньше старшина Желудев на «СБ» пулеметом заведовал, потом на «Пе-2».

Опыт был.

– Сема, Голубенкова не видал?

– Не, товарищ капитан. Да он с летунами, наверно.

– А-а… Ну да.

Капитан Голубенков обнаружился в сборном домике, отданном эскадрилье. Он восседал на самодельной лавке и повествовал, дополняя язык жестами – молодой, среднего роста, с голубыми глазами, лицо приветливое и открытое. Непослушная прядь русых волос у него все время свисала на лоб, выбиваясь даже из-под шлемофона.

– А вот еще был случай, – балаболил капитан. – Медведя научили летать. Да-а!

– Это как? – озадачился лейтенант Панаргин.

– А так! – с серьезным видом продолжал Голубенков. – Садится медведь в кабину и по команде запускает мотор. «Выруливай!» – Выруливает машину на старт. «Взлет!» – Взлетает. «Левый разворот!» – Ну и так далее.