Кирилл Андреев - Миры отверженных

– Девочка моя, ты жива? С тобой всё в порядке?

Тэсия замотала головой. – Мама, не тряси меня. У меня голова болит.

– Ну, вот видишь, что они сделали с нашей девочкой? Лидия с укоризной, посмотрела на Леонтия.

– Мама, да вчера она также болела. Ничего пройдёт, – Тэсия успокаивала маму.

– А вы чего уставились? – сказала она группе вандалов. – А, и этот тоже тут? – сказала, она, увидев Трира. – Ну, подожди, я до тебя ещё доберусь.

Лица вандалов вытянулись, и они внезапно замолчали. Тэсия вертела головой по сторонам. – А что такое? Что вы все на меня так смотрите?

Хильдебальд, усмехнулся. – А то, что ты сейчас говоришь со мной, на самом чистом вандальском наречии.

– Правда? А у меня ощущение, что я всю жизнь знала этот язык, – недоуменно сказала Тэсия.

– Я же говорил вам, что не обману вас, – подал голос, поднимающийся из капсулы Ид. – Немножко только голова поболит и пройдет.

– Что, что он сказал? – нетерпеливо выпалил Леонтий, уставившись на дочку.

– А что такого непонятного он сказал? – удивилась в ответ ему Тэсия.

– Просто, я сейчас с вами общаюсь по – талански, – улыбнулся Ид.

Девочка освободилась из объятий матери и выскочила из капсулы. – Папа, папа, а я понимаю всё, что он говорит на своем языке, – радостно закричала девочка. – И то, что говорят эти уроды – тоже понимаю, – она ткнула в сторону вандалов. – Ой, сейчас ещё одну вещь проверю, – и Тэсия выбежала из модуля.

– Ты куда, дочка? – закричала Лидия.

– Тэсия, а ну-ка вернись. Нам самим нужно проверить важную вещь для всех, а не только для тебя, – закричал вслед дочке, и её отец.

Эрдэнэ сидела с бабушкой на их привычном месте, и Тургэн, хоть и на почтительном отдалении от них, всё также был с ними рядом.

– Бабушка, а почему Октай вчера сам охотился, а нам ничего не принес?

– Я и сама не понимаю, что с ним такое творится. Ведет себя как-то непонятно. А ты чего крутишься постоянно возле чужих? Я же говорила тебе, не отходи от меня далеко. Никто не знает, что у них на уме. И этот ещё, все время норовит быть поближе, – бабушка кивнула в сторону Тургэна.

– Если он будет и дальше таким назойливым, – я натравлю на него Октая ночью, и он его скинет отсюда, – последние фразы Цэрэн произносила нарочито громко, чтобы их мог услышать и тот, кому эти угрозы и предназначались.

Тут сзади к ним подошла Тэсия и села на землю. Эрдэнэ, заметила это и сказала Цэрэн.

– Бабушка, а там эта светловолосая девочка сзади сидит.

– Я чувствую. И если она ещё подойдет ближе, то Октай ее шуганет. Да, Октаюшка? – она рассмеялась, и погладила беркута по голове.

Тэсия подала голос. – А вы что, серьезно с птицей разговариваете? И она действительно вас понимает?

Бабушка и внучка одновременно повернулись назад, и удивленно посмотрели на Тэсию. Цэрэн вскочила на ноги. – Откуда ты знаешь наш язык? Почему ты раньше об этом молчала?

– А я еще вчера не знала, – невозмутимо ответила Тэсия, – а сегодня уже знаю.

– Как это? – подскочила к ней, Эрдэнэ.

– Ну, ты же видела, как мы ложились в эти камеры, …… ну эти прозрачные штуки?

– Ну да, – кивнула Эрдэнэ.

– Какие штуки? Куда ложилась? – недоуменно спрашивала Цэрэн.

– Бабушка, ну я вчера тебе говорила, но ты же не хотела меня слушать. Их укладывали в те штуки, из которых, мы все появились здесь.

Тэсия продолжила. – Вот, и за ночь меня эта штука, научила понимать ваш язык. Я спала, а потом проснулась, и теперь вот всё понимаю.

Рядом с ними появился Лисипп. – Тэсия, ну тебя же все ждут, давай быстрее, – отец зовет.

Тэсия встала. – Ну, я пойду, а то я всем нужна по одному очень важному делу. А вы потом, дадите мне погладить вашу птицу?

Эрдэнэ рассмеялась. – Это может делать только Цэрэн, моя бабушка. А Октай, даже мне в руки не даётся, хоть и знает меня с самого рождения. Меня зовут Эрдэнэ, а тебя как?

– Тэсия.

Лисипп уже тянул девочку за руку, – Тэсия, ну давай же, пошли.

Эрдэнэ, взмолилась, – Бабушка, ну можно я туда пойду, мне очень интересно, ну пожалуйста?

Цэрэн обиженно. – Нечего тебе там делать, а впрочем, – старуха задумалась. – А впрочем, можешь идти, но только чтоб недолго и быстро назад, а я пока с Октаем поговорю. Она погладила беркута по голове, отчего у того от блаженства закрылись глаза, и старуха добавила тихо про себя. – Что мне ещё нужно знать об этих людишках? Что нового они могут поведать мне? У них же, всё написано на их лицах. Лучше я поговорю с бессловесными тварями на земле и на небе. С ветром, который качает высокую траву, с ручейком, который прячется среди камней, и растворяется в большой воде. Они всегда расскажут правду, никогда не солгут.

Эрдэнэ устремилась за греком и Тэсией. Туда же направился и Тургэн, краем уха, услыхавшим, что эти чужаки оказывается, могут понимать и его язык. Ну, по – крайней мере, вот эта девчонка с белыми волосами уж точно.

Благодаря мгновенно распространившемуся слуху о чуде познания, в модуле собрались все узники скалы, кроме Цэрэн и отца Дариона, который наотрез отказался и близко подходить к этой адовой машине. Когда внезапно убежала Тэсия, в центре внимания вдруг оказался Неро, которого все осыпали вопросами, и мальчик был очень смущен, и только после возвращения в модуль Тэсии, он облегченно перевел дух и отошёл в сторону.

Все уже столпились у бортового компьютера, где стоял Ид, в окружении римлян и вандалов. Лисипп повел девочку к ним. Неро отошел в сторону, чтобы, наконец, уделить время Бруно, который всё это время терпеливо ждал, пока хозяин обратит свое внимание и на него. Неро стал на колени и начал тискать щенка.

– Ты что, тоже понимаешь мой язык? – прозвучало у него над ухом. Он поднял голову, и увидел Эрдэнэ, и тут же встал с колен. – Уже да, – ответил мальчик и улыбнулся.

– Меня зовут Эрдэнэ, а тебя?

– На твоём языке это значит драгоценность? – переспросил мальчик.

– Ну да, – немного зардевшись, сказала девочка. – Вот из-за него, меня и назвали, – и она достала кулон, из-под рубахи. – Меня нашли вместе с ним.

– А что значит нашли?

– А, это всё Цэрэн. Ну, эта, которая со мной, старуха с птицей. Она моя бабушка, вернее она не моя бабушка, но она меня нашла очень маленькой и воспитала. А я действительно не знаю, кто на самом деле, были мои родители. Вот всю жизнь и живу с Цэрэн. Но я её очень люблю. Она мой самый родной человек.

– Ой, а я тоже не знаю, кто мой отец. Вот всю жизнь и прожил с мамой, – и Неро указал на Луцинию, которая находилась всё это время рядом с сыном, и казалось, не хотела никуда его от себя отпускать. Вот и сейчас она с умилением наблюдала, как ее сын говорил с чужестранкой на каком – то непонятном ей языке.

– Ну, а тебя-то как зовут?

– Меня зовут Неро, а мою маму Луциния. Мать, услышав свое имя, улыбнулась детям.