Тара Пэмми - Ночь любви или развод

– Ты хочешь сказать, что стилист выбрал этот чопорный наряд только потому, что ты – идеальная жена успешного бизнесмена?

– Именно.

Ставрос уселся поудобнее в кресле с задумчивым выражением лица.

– Почему же ты согласилась надеть эти вещи? Не подчиняться моим приказам – твое хобби.

– Ты привел целую армию людей, которые подготовили меня к предстоящей вечеринке. Я подумала, что тебе не нравится, как я одеваюсь. Хотя, конечно, тебе ничего не нравится во мне.

– Это вовсе не так. Даже если иногда ты надеваешь чересчур легкомысленные вещи.

– Это мой стиль – легкость, немного кокетства, нотки богемности, – затараторила Ли, пытаясь защититься.

– В любом случае ты всегда выглядишь утонченно и соблазнительно.

Ли осеклась, и ее глаза тут же метнулись к нему. Ставрос уставился на свою жену, словно ожидал протеста от нее. Но Ли нечего было возразить на подобное заявление, и, приняв поражение, она отвернулась к иллюминатору.

– Несмотря на все мои грехи, я никогда не указывал, как тебе одеваться.

– Тогда стилист догадался, что ты стыдишься меня, и решил, что его работа заключается в том, чтобы хоть как-то облагородить меня.

– Не выдумывай.

Ли снова посмотрела на него, и блеск в его глазах заставил ее прикусить язык.

– Скажи, почему ты не устроила бунт?

– Я стараюсь быть покорной и не создавать проблем…

Его смех прервал ее речь. Внезапно Ли почувствовала, как ее затопила волна умиления.

– Когда ты смеешься, ты почти похож на человека, – выпалила она, не сдержавшись.

– Это значит, что обычно я похож на инопланетянина?

– Нет, на человека, который строг, деспотичен и руководствуется лишь чувством долга. Когда последний раз ты совершал импульсивные, безрассудные поступки? Что-то абсолютно сумасшедшее? – Ее глаза загорелись любопытством.

– Я съел половину чизкейка, который Роза приготовила для меня вчера вечером. И получил от этого невероятное удовольствие. Если желание что-либо сделать сводит тебя с ума, то, скорее всего, этого как раз и не стоит делать. – Ли завороженно смотрела, как двигаются его губы, представляя, как они касаются ее губ, разжигая в ней страсть. – Если не задумываться о будущем и последствиях, то могут пострадать окружающие.

– Как так получилось, что Дмитрий, с которым ты общаешься так давно, еще не заставил тебя свернуть с праведного пути?

Ставрос небрежно пожал крепкими плечами:

– Может быть, меня невозможно развратить.

Дерзкий взлет его бровей раззадорил Ли.

– Может быть, в твоей жизни еще не было настоящих искушений, – заявила она с вызовом, чувствуя, что сердце готово выпрыгнуть из груди.

Вдруг Ставрос взял ее за руки, и ее будто парализовало от его прикосновения.

– Ты так много работала все эти дни.

– Что в этом удивительного? Ты тоже постоянно занят.

– Да, но моя работа не столь изматывающая. Роза говорила мне, что ты часто разминалась и ходила на пробежку. Это хорошо. – Ставрос перевернул ее запястья, будто хотел посмотреть на ладони, а затем снова осторожно положил ее руки ей на колени.

– Значит, ты признаешь, что я могу сама о себе позаботиться?

– Я никогда не отрицал этого… – Непривычная растерянность мелькнула в его глазах. – Я нанял для тебя стилиста, потому что подумал, что тебе это понравится. Ты же говорила, что мое имение словно отрезано от цивилизованного мира. А так у тебя появилась возможность одеться по последней моде.

Сердце Ли тут же встрепенулось от радости. Она напоминала маленького брошенного щенка на улице, который жаждет внимания и ласки хозяина.

Но она не поблагодарила Ставроса, а лишь кивнула и встала с кресла. Она вновь забыла, что основная эмоция, которую она испытывала к Старосу, – ненависть.

– Что это за вечеринка и почему нам придется пробыть там неделю?

– «Катракис текстиль» празднует свое пятидесятилетие. Джианису многого удалось достичь за полвека, и это празднование в его честь. После этого мы проведем с ним неделю.

– Я не хочу принимать в этом участие.

– Я не верю тебе.

Дрожа от страха, Ли обхватила себя за плечи.

– Ничего подобного. Пожалуйста, прикажи пилоту развернуться и лететь обратно.

Ставрос и бровью не повел:

– Нет. Возможно, я забыл упомянуть, но посещение вечеринки – одно из условий твоей будущей свободы.

– Ты не можешь так поступить… – беспомощно пробормотала Ли.

Ставрос поднялся с кресла и, положив руки на ее вздрагивающие плечи, мягко спросил:

– Ли, в чем дело?

– Я не хочу иметь ничего общего с Джианисом. Он отрекся от моей матери лишь потому, что она влюбилась в моего отца. Даже не приехал на ее похороны. Джианис любит тебя с Дмитрием больше, чем меня. У него просто не было другого выхода, кроме как забрать меня к себе после смерти отца.

– Он пытался исправить свои ошибки.

Ли качала головой, не желая слушать доводы Ставроса.

– Джианис разрушил мою жизнь и лишил меня свободы, заставив тебя взять меня в жены.

– Он не заставлял меня. Я обязан ему всем и готов на любую жертву.

Ли отпрянула от него, будто получила пощечину.

– Конечно. – Ее тонкий голос дрожал то ли от обиды, то ли от негодования. – Великий Катракис спас своих крестников от нищеты и превратил их в королей… И благочестивый Спорадес готов на все ради него, даже жениться на его несносной внучке. Ты не можешь использовать меня, чтобы выразить свою благодарность Джианису.

– Ты не понимаешь, как сильно он хочет…

– А что ты понимаешь? Что ты знаешь о чувствах, о страхе? Даже после смерти Калисты… Ты хоть иногда скучаешь по ней? Ведь отношения с ней для тебя были тоже только лишь обязанностью.

Ставрос побледнел, глубокие морщины залегли в уголках его рта.

– Я заботился о ней с пеленок. Я…

– Ты заботился о ней, защищал ее, покупал одежду и украшения, но любил ли ты ее? Для тебя Джианис лишь человек, перед которым ты в неоплатном долгу. Неужели я тоже лишь наказание для тебя за твой провал? Господи, твое сердце будто из камня!

Его лицо исказилось гневом, но Ли не испугалась. Она хотела причинить ему боль за то, что он принуждал ее. Смерть отца и Калисты стала для нее настоящей трагедией. У Ли не хватало смелости снова привязаться к дедушке. Ей не пережить еще одной потери.

– Каждый твой поступок продиктован эгоизмом, и ты смеешь меня в чем-то упрекать? – запротестовал Ставрос.

– Да, смею. Не притворяйся, будто Джианис дорог тебе.

– Он заменил мне родителей, которым и дела не было ни до меня, ни до сестры. Он – мой самый верный друг. Если бы не его доброта, я бы провел всю свою жизнь в нищете и грязи. Поэтому да, я готов на все, если это заставит его улыбнуться.

Это признание поразило Ли. Боль в его словах опровергла все ее обвинения. Ее потрясла его непоколебимая решительность в исполнении своего долга.