Марина Линник - Реинкарнация

– О, прости, я ничего не знал, – начал извиняться Джеймс, узнав о печальных обстоятельствах друга.

– Бог дал – Бог взял, – философски заметил герцог, имевший уже четыре брака за спиной и большое количество детей; так что он не придавал особого значения рождению младенцев, впрочем, как и самому браку. – Но беда не приходит одна.

– Что же еще произошло?

– Генрих удалил меня из дворца… опять.

– Не может быть! Но за что?

– За то, что я не был рядом, когда покушались на жизнь принцессы и короля. Я виноват и не знаю, как загладить вину перед королем.

– Да уж, если Генрих решил что-то сделать, то можно быть уверенным, что доведет дело до конца. Ладно, с принцессой все в порядке – жива и скоро поправится совсем. Не переживай, пройдет время и король обо всем забудет, тем более что у него есть теперь не только молодая жена, которую он, безусловно, любит и с которой счастлив… но вот только душа его тянется к другой.

– Я не понимаю, – оторопело взглянув на собеседника, молвил герцог.

– Если я правильно понял, то Генрих и Анна состоят в связи. И это не только духовная связь. Сегодня утром король сам проговорился во время нашего разговора в Хивере.

– Вот это новость! Ты уверен?

– Поверь мне, тут дело нечисто. И наверняка грядут перемены, попомни мои слова!..

– …состоят в связи. И это не только духовная связь, – прошептала фигура, спрятавшаяся за углом. На лице женщины, подслушивавшей разговор двух друзей, появилась дьявольская улыбка. – Интересно, интересно… А Анна не такая уж и простушка. Вопрос только один: кто из королев победит в борьбе за сердце и внимание короля? Главное, вовремя оказаться рядом с победительницей…

Женщина еле слышными шагами прошмыгнула в соседний коридор, но шелест ее платья все же выдал ее присутствие. Мужчины, переглянувшись, бросились туда, откуда раздался шум. Они только на секунду увидели мелькнувший в дверях женский силуэт, но этого было достаточно, чтобы узнать незнакомку.

– Черт побери, это же леди Рочфорд, – выругался Джеймс. – Вот нелегкая принесла ее на нашу голову. Как ты думаешь, она многое успела услышать?

– Думаю, достаточно. Иначе она не скрылась бы так внезапно. Что будет, если королева узнает о связи Генриха с Анной, трудно даже представить, зная ее неуравновешенный характер. Да, беда не приходит одна!..

Дверь, тихонько скрипнув, отворилась, и на пороге появилась темная тень, завернутая в черный плащ. Она, крадучись проследовала по коридору прочь от двери, то и дело оборачиваясь, словно ожидая преследования. Шаг за шагом приближалась тень к самому дальнему концу коридора, куда не проникал свет от факелов. Внезапно кто-то взял ее под локоть и тихонько потянул. Фигура вздрогнула от неожиданности и обернулась.

– Мортимер, черт тебя побери, ты сделаешь меня заикой, – зашептала тень, выдохнув. – Чертов старик, надо же так подкрадываться. Тебя принцесса прислала не для того, чтобы ты пугал людей.

– Господин Калпепер, негоже поминать чертей ночью. Ими дворец полон и в дневное время, – пробормотал старый слуга, кряхтя.

– Ладно, Мортимер, не ворчи, – похлопав слугу по плечу, ответил Томас, – не буду.

– Принцесса Мария спрашивает, что вам удалось узнать у королевы? На какое время намечается отъезд короля и королевы, а главное, куда?

– Насколько я смог понять, – а ты не представляешь, как тяжело что-то узнать от человека, который далек от всего, что не касается нарядов и драгоценностей, – приготовления уже начались. И, если позволит Господь, то через месяц король вместе со свитой отправится в Линкольншир, а потом в далекий Йоркшир.

– Плохо дело, – заворчал старый слуга, покачав головой.

– Почему? – удивленно посмотрев на него, озадаченно спросил Томас.

– В такую дальнюю поездку меня не возьмут. И как тогда мы будем держать с тобою связь?

– Передай принцессе Марии, чтобы она не волновалась. Я что-нибудь придумаю. Обещаю, что каждую неделю она будет получать от меня вести… Мне пора идти, скоро рассвет… Передай мой низкий поклон твоей госпоже…

– Видать, вы и впрямь неровно дышите к принцессе Анне, – усмехнулся старый лис.

– С чего ты взял? – вспыхнув до корней волос, осведомился Томас. – Вовсе нет… она… Мне нравятся другие женщины. Более изящные, утонченные… Принцесса Анна, безусловно, очаровательна. Ее уравновешенность и внутренняя сила поражают, но я отношусь к ней, как к высшему созданию, и никогда бы не посмел и надеяться на взаимность.

– Ну да, ну да… Вот только мечтаете вы совсем не о тех глупых кокетках, коими полон двор, а о моей госп…

– Ты ошибаешься, Мортимер, – не дал ему закончить фразу Калпепер. – Тебе показалось.

– А вот королева думает иначе, именно поэтому и отдалила принцессу Анну от себя: поняла, что, несмотря на милую внешность и щуплость, не она – ваш предмет обожания.

– Еще раз повторяю, Мортимер, ты ошибаешься. Мне нравится королева, я испытываю к ней страсть, иначе бы ни за что не согласился так рисковать своей головой, – молвил Томас, пытаясь убедить слугу.

Но тот только ухмыльнулся и многозначительно посмотрел на Калпепера.

– Вы решили подставить вашу изящную шею, потому что принцесса Мария узнала о вашем грешном прошлом. Не так ли? – язвительно заметил Мортимер.

– Тш-ш-ш! Тише! Что ты такое говоришь! Даже стены имеют уши!.. Я все сделаю, как я и обещал принцессе. Каждый шаг короля, а особенно королевы будет ей известен, тем более что я провожу с ней много времени, особенно по ночам. Как передавать сведения?.. У меня уже родился в голове план, поэтому не беспокойся. А теперь я пошел… Вон, уже другие слуги начали просыпаться. Нас не должны видеть вдвоем, иначе все пропало…

Калпепер завернулся поплотнее в плащ, надвинул черную шляпу на глаза и, еще раз взглянув на дверь, за которой, нежась на пуховой перине, возлежала довольная жизнью Катерина, скрылся за первым же поворотом.

– За ним глаз да глаз… Ох, не доверяю я ему. Видать, и впрямь страсть сильнее чистой любви. Да… век рыцарей давно миновал.

…Месяц пролетел незаметно. Все это время Катерина пребывала в нервозном состоянии. Вороха одежды, плащей, множество арселе, гейблов [18], койфов [19], открытые сундуки, разбросанные драгоценности – все это выводило из себя Кэтрин, несмотря на присущую ей легкомысленность, беспорядка не любившую.

– В чем я поеду? В этом тряпье? – кричала она, разбрасывая платья, рукава, рубашки и арселе. – Как я могу показаться на глаза своим подданным в таком виде! Я не какая-то там простушка, а королева Англии! А тут что? Старье!

– Но помилуйте, Ваше Величество, вы шили эти платья всего три месяца назад, – попыталась возразить Джоан.

– Молчать! Не смей со мной говорить, пока Я к тебе не обратилась. Ты забыла, кто ты, а кто я? – прикрикнула на нее королева.