Василий Сахаров - Вариант Юг

Моряки продолжали движение. Под хромовыми ботиночками поскрипывал снег. И хотя было достаточно холодно, они шли в бескозырках и бушлатах. Время от времени Полонский или Веретельник с кем-то здоровались и спрашивали своих знакомых о Несторе Махно, которого в округе знал каждый человек.

Кстати, о местном лидере. За время пути с многочисленными остановками и пересадками Ловчин узнал про него немало интересного. И он представал перед его мысленным взором в образе чуть ли не былинного героя. А что? Биография у Нестора Ивановича серьезная, а когда на нее еще накладываются и сказки, иначе как богатырем его и не представишь. А если смотреть только на факты, то Нестору Махно тридцать лет, и за свою жизнь он пережил немало и знал каков труд рабочего и крестьянина.

С детства будущий вожак революционеров, который в родном Гуляй-Поле являлся одной из самых заметных фигур группы анархистов-коммунистов был вынужден работать. Поначалу пас скотину и гонял волов, а затем трудился на чугунолитейном заводе. В восемнадцать лет сошелся с последователями Кропоткина, анархистами, которые двинулись в народ, и вскоре его арестовали за хранение пистолета, но на первый раз отпустили. Однако он уже был в революционном движении, которое увлекало Махно. Поэтому он не отступил и начался его путь бунтаря и борца с проклятым царским режимом. Перестрелки со стражниками, и новое задержание. Подкуп свидетелей и вновь свобода. Убийства помещиков и особо рьяных полицейских, а потом закономерный захват всей группы. И хотя сам Нестор участия в ликвидации «врагов революции» не принимал, военно-полевым судом его приговорили к виселице. Но позже по прошению матери смертную казнь заменили на каторгу.

Дальше все просто и понятно. Бутырская тюрьма в кандалах. Первые стихи. Знакомство с авторитетным анархистом Петром Аршиновым. Теоретическая подготовка и ознакомление с книгами русских классиков. Ну и революция, благодаря которой Нестор Иванович вышел на волю и смог вернуться домой.

В Гуляй-Поле Нестор женился на девушке, с которой переписывался из тюрьмы, и вновь оказался в движении анархистов, а осенью 1917-го года его избрали сразу на пять общественных должностей. И можно было успокоиться, жить как все обычные люди. Однако Нестор горел идеями о свободе и всеобщем равенстве, сказывалась кровь запорожских казаков, и потому лидер анархистов продолжал свою работу. Он собрал людей и от имени схода реквизировал в пользу крестьян все помещичьи земли вокруг Гуляй-Поля. А на местных предприятиях, при его помощи и поддержке, в это время набирали силу рабочие.

Пример коммуны анархистов оказался заразительным, и их примеру последовали многие села в Таврической, Полтавской, Екатеринославской и Харьковской губерниях. Движение набирало обороты, и многим это не нравилось. Тут и помещики, и чиновники, и сторонники большевиков, и ставленники Скоропадского, да и мало ли еще кто. Гнили хватало. Про это Ловчин и его спутники матросы-черноморцы знали не понаслышке. Но сейчас, когда они шли по Гуляй-Полю и приближались к дому Нестора Махно, они видели, что люди живут хорошо и всем довольны. А значит, теория превращается в реальность и каждый крестьянин, который уже получил в свою собственность землю, и рабочий, ставший собственником предприятия, грудью встанет за свое кровное и будет защищать его до последней возможности.

Тем временем матросы подошли к просторной избе, в которой проживал Нестор Махно. Охраны поблизости не наблюдалось, и от других жилищ на улочке она ничем не отличалась. Во дворе, громыхнув цепью, загавкал сторожевой пес, который выскочил из будки. А потом на крыльце показалась миловидная женщина в распахнутом полушубке, судя по выпирающему вперед животику, беременная. Она успокоила собаку, и радостно улыбнувшийся Боря Веретельник окликнул ее:

- Настя, здравствуй!

- Боря, здравствуй, с возвращением до ридной хаты, - ответила женщина, как Ловчин узнал позже, жена Нестора.

- Хозяин дома? - спросил матрос.

- Да. Только утром с Песчаного Брода вернулся. Сейчас отоспался и за стол садится. Проходите в дом. Покушаете с нами.

- Благодарствую.

Во главе с Веретельником, который знал Махно с малолетства, моряки прошли в избу. В просторной горнице без всяких изысков находился проснувшийся Нестор, который по общественным обязанностям два дня в неделю должен был слесарить в коммуне Песчаный Брод. И разглядывая анархиста, слава которого с небывалой скоростью распространялась по всей Малороссии и Новороссии, Ловчин не понимал, что в этом человеке есть такого, из-за чего люди за ним идут. Ведь самый обычный человек. Низкорослый, худой, длинноволосый, под носом тоненькие усики и одет, как многие местные жители, потрепанный пиджачок, белая рубаха с незатейливой украинской вышивкой, да перетянутые ремнем широкие штаны. В общем, ничем не примечательная личность. Мужик. Обычный трудяга. Однако таким мнение Андрея было до той поры, пока Махно не посмотрел на него. И глаза у Нестора оказались настолько пронзительными, что Ловчину показалось, будто он ему в душу заглянул, и не просто так, а просмотрел всю его жизнь. Конечно же, это было не так, и матрос все понимал, поскольку являлся материалистом, и не верил ни в бога, ни в черта, ни в приметы. Но впечатление все равно было сильным. А когда Махно пожал Андрею руку, и моряк, по привычке, попробовал показать свою силу, он убедился, что Нестор не слабак и физически будет даже посильнее его.

Прерывая молчаливое противоборство Андрея и Нестора, в горнице появилась хозяйка, которая поставила на стол глубокие тарелки с горячими варениками, большую чашку сметаны, соленые огурчики, квашеную капусту, сало, лучок, чесночок, заротевший шкалик с водочкой и маленькие стеклянные стопочки.

Все уселись за стол. Мужчины выпили. И пока матросы насыщались, Нестор расспрашивал гостей про дорогу, положение дел в Севастополе и о многом другом. А попутно рассказывал об успехах своей коммуны. Шел обычный разговор. И на серьезные темы моряки и Махно стали разговаривать только после обеда, когда хозяйка покинула мужа и гостей, и они остались за столом одни.

Нестор оглядел матросов, сосредоточился на Веретельнике, помедлил и сказал:

- Борис, давай на чистоту. Зачем вы приехали? Агитировать за своих левых социалистов?

- Нет, - Веретельник покачал головой. - Мы только по бумагам эсеры, так было удобней из Севастополя выбраться, где большевики всех под себя подминают. Нам ближе чистая анархия. Поэтому мы здесь. Хотим к вам примкнуть. И у нас просьба, если на имя Гуляйпольской группы придет бумага, которая отзывает нас назад, ответь на нее отказом, пока мы к вам не перешли.

- К нам примкнуть не сложно, и на бумагу отказом ответить просто. - Нестор огладил двумя пальцами свои тоненькие усики. - Только показать себя надо.