Василий Сахаров - Вариант Юг

Сотня казаков из моей охраны уже в седлах. Партизаны ждали только меня, а я ожидал мобилизованных дядьков и, забрав их с собой, снова в обход Екатеринодара, отправился на Пашковскую. Напоследок, оглянувшись, в темноте весенней ночи глаза сами нащупали белый приметный домик штаба Добровольческой армии.

«Превосходный ориентир для вражеской артиллерии», - отметил я, а затем слегка ударил своего жеребчика нагайкой и, во главе сотни выехал в редко холмистую степь, раскинувшуюся вокруг города.

Не успеваем мы отъехать от ставки Корнилова одной версты, к нам присоединяется Покровский и его охрана из горцев. Генерал-майор пристраивает своего коня рядом, а его охрана смешивается с моей.

- Хороши джигиты? – начиная разговор, спросил Покровский и махнул рукой за спину.

- Вайнахи? – уточняю я.

- Да. Половина ингуши, половина чеченцы.

- Мои не хуже.

- Не спорю.

Покровский замолкает и в лунном свете разглядывает меня, а я поворачиваюсь к нему и всматриваюсь в лицо этого человека. Так продолжается с минуту, мы смотрим один на другого, а затем я киваю на его новенькие погоны:

- Быстро ты в чине вырос, штабс-капитан.

- Время такое. Да и ты, как говорят казаки, совсем недавно еще подъесаулом был.

- Это так, - я оглядываюсь вокруг, охрана немного отстала, и спрашиваю его: - Как ты с добровольцами общаешься? Ладишь?

- Ну, их к бесам, генералов этих царских. Гонору много, планов еще больше, а толку никакого. Приказать они умеют, а вот что-то самим сделать проблематично. Да и так, между нами постоянные трения. То погонами моими попрекнут и подденут, то нашу самостийность задирают.

- Например?

- Хм! Например, стишок: «И журчит Кубань водам Терека - я республика, как Америка».

- Забавно.

- В том-то и дело, что забавно. Пока они еще не окрепли. Что дальше будет, когда столицу у большевиков отобьем. Вот это интересно.

- Раз интересно, можно эту тему обсудить. У меня есть думка, и у тебя имеется. Сложим одну к другой, глядишь, что-то интересное и получится. Поговорим подробней?

- Давай, - согласился новоиспеченный генерал-майор. - Путь не близкий, а разговор с понимающим человеком, дорогу делает легкой и быстрой.

Два часа, пока наши кони бок о бок шли к расположению отряда Покровского на севере города, мы разговаривали о будущем, делились мнениями и, как мне кажется, я понял, что за человек этот молодой генерал-майор. Во-первых, он умен и честен. Во-вторых, энергичен и чрезвычайно честолюбив. В-третьих, крайне жесток к врагам и мстителен. В-четвертых, по большому счету, ему все равно, кому служить. И если бы так сложилось, что судьба свела его с большевиками, он воевал бы за них, и в этом Покровский напоминает товарища Сорокина, который сейчас сидит в Екатеринодаре. Однако Покровский на нашей стороне, а большевиков ненавидит люто. Пока он выполняет приказы добровольцев, хотя, как и любой лихой человек, желает свободы и воли. Поэтому ждет того дня, когда его спустят с короткого поводка. После чего он сам будет выбирать цели для уничтожения и сам станет ставить себе боевые задачи. В чем-то он напомнил мне Чернецова, но в отличие от него Покровский не был политиком и стратегом, и там, где донской герой препятствия не заметил бы и решил проблему, этот генерал наворотит горы трупов, и оставит позади себя только выжженную дотла землю, плачущих женщин и горящие дома.

Расстались мы около полуночи и, напоследок, Покровский сказал:

- Хороший и редкий ты человек, Черноморец.

- С чего бы это?

- В тебе идея есть, ради которой ты и воюешь.

- А в тебе?

- У меня иное, ненависть к большевикам и желание втоптать шваль туда, откуда она выползла. Это тоже идея, но на ней долго не протянешь, ибо сжигает она человека, словно спичку.

Покровский прервался, помедлил и, ощерившись, как волк, добавил:

- В случае если добровольцы на тебя накинутся, я помогу. Поэтому делай, что задумано, и знай, в случае беды можешь рассчитывать на меня.

- Как и ты на меня, генерал.

- Тогда, удачи тебе в завтрашних боях, - усмехнулся Покровский, резко развернул своего коня и, в сопровождении горцев, наметом умчался в сторону своих сотен.

«Да уж, - подумал я, - с какими только людьми судьба не сводила, а такого разбойника еще не встречал».

Василию Котову повезло. Митя Бажов все-таки вытащил его в безопасное место, а потом в ближайшем хуторе смог украсть лошадь и повозку, на которой матросы догнали отступающие отряды красных кавалеристов. Однако контузия, полученная чекистом, дала осложнения. А тут еще дорожная тряска и ночной холод. Все это не могло не сказаться на здоровье Котова и, как только представилась возможность, его отправили в госпиталь.

Покой. Хорошее питание. Внимание опытных врачей. В совокупности все эти факторы вновь поставили Василия на ноги и, хотя медики запрещали моряку нагрузки, в палате его застать было сложно. Котов много гулял в парке рядом с госпиталем, знакомился с людьми, в основном такими же революционерами, как и он, а вечерами чистил пистолет и вспоминал Наташу, тосковал и рвался в бой. Желание отомстить не покидало его и в один самый обычный день моряка навестили гости.

В палату вошли двое, Абрам Хейфец и Моисей Гольденцвайг. Чекисты были в черных кожаных тужурках, какие раньше выдавались военным летчикам царской армии. На портупеях пистолеты в кобуре. Сапоги грязные. Лица серые от недосыпания, а глаза красные. Товарищи много работали и появились в госпитале не просто так, осведомиться о здоровье Котова. Матрос это понимал, и на его лице появилась улыбка. Наконец-то, он получит новое задание. Давно пора, а то засиделся в тылу.

Чекисты расположились в отдельной палате, которую занимал Котов, задали дежурные вопросы о здоровье товарища, и перешли к делу. Начал, как обычно, Хейфец, который спросил Василия:

- Что ты скажешь о Буденном?

Котов пожал плечами и ответил:

- Я его знаю плохо.

- В любом случае, лучше, чем мы.

- Командир он хороший и храбрый боец. Карьерист. Если увидит перед собой маяк, в виде хорошей должности, способен на многое. Хитер по своему, по мужицки. Среди казаков авторитета не имеет. Особенно после отступления из Сальских степей. А мужиков строит быстро. Почему о нем спрашиваешь?

- От революционных отрядов, которые раньше подчинялись Думенко, остались ошметки. Дисциплина упала. Многие бойцы разбежались. Необходимо восстановить порядок, и мы думаем, кого назначить на должность командира полка, в который вольются все уцелевшие конные соединения в окрестностях Царицына. После твоих слов сомнений нет. Комполка станет Буденный.

- Это все, ради чего вы меня навестили?

- Нет. Справка на Буденного мелочь. Для тебя есть новое поручение.