Сергей Щепетов - Последний мятеж

— Ошибаешься, Аввин, ошибаешься! Он сокрушил храм старой веры и воздвиг новый! Храм новой веры в сердцах людей. Смертью и воскресением своим Он освятил новый закон и сказал, что уже по этому новому закону будет вершить суд свой. Отныне не народ предстоит перед Ним, не с толпой говорит Он через вождей и священников, но каждый отвечает теперь за дела свои! В бескрайней любви своей Он даровал людям свободу, Он научил видеть ее и понимать. Да, Он сокрушил! Он сокрушил тьму векового невежества, указал путь к свету — этот свет не может затмить ремтийский сборщик налогов, эту свободу не может отнять правитель-язычник! Она внутри нас — всех и каждого! Отныне никто не скажет: «Я грешил вместе с народом своим, я жил во тьме под мечами врагов моих!» Он сказал, что не жертвы угодны ему, но любовь! И жертвенник ее каждый носит в сердце своем.

— Это я уже слышал, друг мой Лавеп. И еще много интересного и странного об учении вашем. И среди прочего (не сочти за оскорбление!), что некто из мудрецов ваших говорил, будто Найт вообще не имеет отношения к Богу отцов наших! Сей мудрец не был отторгнут, не был изгнан общиной своей!

— И общины, и люди слабы и грешны: они могут заблуждаться, но на церкви нашей почиет дух Божий — она безгрешна!

— М-да-а, еще немного, и вы будете считать безгрешными предстоятелей своей церкви. Ученики не раз спрашивали меня: что есть церковь наитов?

Парнишка, давно стоящий в дверном проеме, тихо кашлянул, и Аввин оглянулся.

— Прости меня, учитель, но…

— Ну что еще?! Ах, да…

Слуга поклонился и исчез. Ему нужно было только напомнить, ведь хозяин так забывчив!

— В чем дело, Аввин?

— Да-а… Еще с утра… Меня просили… В общем, крестьяне встретили каких-то пришельцев, которые спустились с нашей горы. Их одежда, поведение и язык показались людям странными. В общем, я обещал поговорить с ними.

— Зачем? Ты что, деревенский староста?

— Как раз староста их ко мне и направил.

— Так зови их сюда!

— Язычников?!

— Эх, Аввин…

Вар-ка и Николай поднялись навстречу высокому широкоплечему старцу. Одежда его была аккуратной и чистой, а белая борода выглядела вполне ухоженной. Весь комплекс движений хозяина Вар-ка повторять не стал, а воспроизвел только последний жест — что-то вроде предъявления раскрытых ладоней. То же самое при встрече проделали и крестьяне — это, несомненно, местный ритуал опознания «свой — чужой». И у тех, и у этого на правой ладони знак, которого у них с Николаем, разумеется, нет. Отсутствие у пришельцев метки вызывает этакое брезгливое недоумение: «Если ты не такой, как мы, то зачем ты вообще?!» Очень похоже, что их не прогнали или не попытались убить только из-за языка, на котором Вар-ка вступил в контакт. Подслушав беседу хозяев, он, пожалуй, уже сможет говорить на их современной «лингве», но стоит ли?

Поскольку старик молчал, Вар-ка сделал вывод, что начинать нужно ему самому — наверное, здесь так принято.

— Мир и счастье дому твоему, почтенный хозяин. Прости, что мы невольно побеспокоили тебя, и поверь, что в этом нет нашей вины.

Речь Вар-ка произвела на старика впечатление не очень сильного удара пыльным мешком из-за угла. Брови его изумленно полезли вверх, а слова застряли в горле. Наконец он пришел в себя и ответил на том же языке:

— Мир тебе, странник, тоже. Кто есть ты? Почему говорить так?

— Почтенный хозяин, мы пришли из очень далеких краев. Мы не знаем обычаев и правил жизни людей этой земли. Не считай нас врагами, ибо мы не несем в себе зла. Будь снисходителен к нам, если мы, по незнанию своему…

Обычный прием Вар-ка с трудом, но срабатывал — он говорил нейтральную чушь и накатывал на собеседника волны доброжелательности и теплоты. Николай стоял за его спиной, слушал и в очередной раз завидовал.

— Ты читать Священный Свиток?! Ты говорить как пророки Бог отцов-дедов наших! Чужой нет знак иноплеменник — язычник. Как почему говорить это? — выдал наконец старик.

Настала очередь Вар-ка изумленно таращить глаза, но он быстро сообразил, в чем тут дело. Ведь он-то вытянул из глубин памяти тот язык, на котором общался когда-то с Намией и Озрой. Озра читал Свиток, который, наверное, пережил века, сохранив для иревов письменный язык. А вот устная речь, как ей и полагается, сильно изменилась. Так что, наверное, здешние мудрецы читать по-старому могут, а говорить почти не умеют. Вар-ка смущенно улыбнулся, потупился, как девица, и перешел на обычный язык туземцев:

— Пожалуйста, не утруждай себя ради нас и пользуйся привычными для тебя словами.

Старик хоть и вздохнул с облегчением, вопрос задал с сильным оттенком ревнивой подозрительности:

— Почему это ты решил, что мне… гм… трудно, а?

Вот он — узловой момент контакта! Так бывает почти всегда: наступает момент, наступает фраза, которая все и определит: вражду или дружбу, любовь или ненависть. От того, что и как ты скажешь, как при этом посмотришь, какую интонацию голоса используешь, зависит следующий ход партнера: он тебя обнимет, как брата, или попытается всадить нож в ребра. Впрочем, бывает, что одно другого не исключает. «Судя по тому, что и как хозяин обсуждал с гостем, эрудиция у него будь здоров, — подумал Вар-ка. — Втюхать ему сказочку экспромтом будет непросто. И надо ли?»

— Почтенный хозяин! Прости, я не знаю твоего имени… Меня же зовут Вар-ка, а спутник мой носит имя Николай. Мы скромные странники, бредущие по тропам Мирозданья. Ты задал вопрос, на который я могу ответить по-всякому: для правителя, для воина, для торговца слова будут разными, и в них не будет обмана. Тебе же отвечу я как человеку, чья жизнь посвящена правде Творца всего сущего. Я отвечу, но прежде позволь самому мне задать вопрос, чтобы знать, что слова мои не прозвучат непристойно.

Вар-ка чувствовал, что несколько «перебирает» по части витиеватости, и решил подправиться по ходу дела. Старик кивнул:

— Спрашивай, странник!

— Мудрейший Озра впервые читал Свиток народу иревов?

— Да, это так. Всевышний сохранил Свиток во время айлонского плена. Почему ты не знаешь этого?

— Потому, что давно не был в Наахе.

— Что-о-о?! Давно?!

— Ну да, почтенный хозяин. Мудрейший Озра следовал из Айлона в Наах и вез Свиток. Намия выехал ему навстречу, и здесь, у горы, где расположено ваше селение, они встретились. На склоне возле старого жертвенника они поставили шатер. Там Озра читал Свиток и обсуждал с Намией восстановление Столицы и Жертвенника. Я заговорил с тобой на том языке, на котором Озра читал и говорил со мной в своем шатре. Ты понял меня, но сам… Наверное, здесь прошло много лет, и люди, сохранив Свиток, перестали говорить на языке Озры?

— Ты был?!.

— Прости меня, хозяин! Говорят, истина иногда слишком крепкое вино даже для мудрых. Если хочешь, я разбавлю ее.