Сергей Щепетов - Айдарский острог

...Где-нибудь на остановке конечной

Скажем спасибо и этой судьбе.

Но из грехов нашей родины вечной

Не сотворить бы кумира себе...

В истории каждого мира бывают узловые точки. Обычно это какое-то мелкое незначительное на первый взгляд событие или эпизод. Тут всё дело в том, что окончиться он может по-разному, но оба (или больше) исхода абсолютно равновероятны. И в этой точке начиная с этого момента, тропа истории раздваивается. Возникают как бы два параллельных мира, которые могут развиваться в разном времени.

Много лет назад у берегов Таучинского полуострова потерпел кораблекрушение коч так называемых «землепроходцев». Эти люди отправились в смертельно опасную экспедицию вовсе не за романтикой — им нужна была пушнина и робкие «иноземцы», которые будут её для них добывать. Служилые надеялись выслужиться, приведя под государеву руку новых плательщиков ясака, промышленные — просто раздобыть побольше ценных шкурок. Там, где появлялись русские, поголовье соболя — основной сибирской валюты — стремительно уменьшалось. Вот и приходилось идти всё дальше и дальше «встречь солнца». С того разбитого коча спаслись трое. Старому охотнику-таучину не понравилось, как ведут себя пришельцы, и он убил двоих из них. Потом он прикончил и третьего — мальчишку, который не сделал ещё ничего плохого. Он убил его просто так — на всякий случай. И всё осталось на своих местах, мир, в котором это случилось, доступен изучению — он вокруг нас, а его история в документах и научных трудах.

Однако старый Гуэркен был на берегу не один. Он пришёл туда с внучкой, которую очень любил. Девочке чем-то понравился белокурый тощий мальчишка, и она просила деда не убивать его. Охотник колебался — возникла та самая ситуация двух равновероятных исходов. Иной вариант развития событий состоялся — мальчишку оставили в живых. И возник параллельный мир, иная реальность, развивающаяся в другом времени.

В этой — параллельной — реальности всё то же самое: Арктика, в которой живут враждующие между собой народы. Здесь, как и у нас, появились «царёвы люди», которые построили опорные пункты — остроги. Они обложили данью — ясаком — местные племена. Лишь таучины — маленький народ пастухов и охотников — отказались подчиниться. Эти странные «иноземцы» были воинственны и не желали становиться ничьими холопами, даже далёкого русского царя.

Молодой учёный-историк Кирилл давно увлекался историей таучинов. Вот только диссертация об их воинском искусстве у него никак не получалась — не хватало информации. В принципе, он мог бы радоваться, поскольку волей случая угодил как бы в прошлое — на ту самую войну. Всё бы ничего, но в собственное прошлое попасть нельзя — это иная реальность. И там он оказался на стороне иноземцев. Что ж, таучины приняли новичка, сочли его своим, ведь он немного знал их язык, хорошо фехтовал копьём и умел убивать русских.

Кирилл дорого заплатил за вбитое с детства убеждение, что «жить нужно дружно». Наивная попытка остановить очередное кровопролитие привела его на дыбу — русские тоже сочли его своим, но — преступником. Несколько месяцев, проведённых среди «землепроходцев», сделали учёного почти безумцем, одержимым местью. И эта месть свершилась — в рукопашной схватке таучины разгромили отряд казачьего атамана Шишакова.

Вот только справедливость от этого не восторжествовала. Поражение оказалось на руку российским конквистадорам. Оно послужило прекрасным поводом для большой карательной экспедиции против таучинов. «Немирных иноземцев» уже не собираются приводить под государеву руку, их будут просто истреблять. Скорее всего, погибнут и потомки того парнишки, который занёс таучинам уникальный генетический материал — способность мыслить и принимать решения как люди другого исторического опыта.

Кирилл оказался не единственным пришельцем из иной реальности в этом мире. Много лет назад собранные на гулаговской «шарашке» учёные разгадали секрет переходной зоны Уюнкара и совершили побег — в другой мир. Они смогли выжить в Арктике, создать собственный «оазис», который местное население считало обиталищем всемогущего демона Тгелета. Только это было давно, а теперь здесь доживает свой век последний участник той эпопеи — А. К. Селиверстов. Старик многое знает, но для Кирилла это знание безрадостно: в результате его действий та и эта реальности начали сближаться, различия между ними стремительно сходят на нет. Это означает, что Кирилл скоро сможет вернуться домой, а российское войско под командованием капитана Петруцкого огнём и мечом пройдётся по земле таучинов. Проблема выбора для Кирилла не стоит: он останется и будет сражаться. Вот только Селиверстов оказался твёрд: «инопланетяне» не дадут туземцам оружия, не будут помогать им. Таучины должны сами победить или стать побеждёнными — без постороннего вмешательства. Но Кирилл-то посторонний! Как бы посторонний...

Впрочем, дело не в этом. Или не совсем в этом, а в том, что Кирилл ещё молод: миры мирами, история историей, а здесь у него ЖЕНЩИНА. Та самая, сверх и помимо которой ничего человеку в жизни не надо. Вы таких женщин не встречали? Сочувствую... Эта многоликая (Луноликая!) туземка умудрилась стать для него всем: матерью, которой он не помнит, проводником-учителем в чужом мире и, конечно, любовницей, каких ещё поискать. Кроме того, она как бы потомок, как бы носитель тех самых генов, которые дают таучинам исторический шанс в борьбе с «цивилизованными» пришельцами.

Схождение миров состоялось в момент начала первого сражения войска капитана Петруцкого с таучинами. Однако реальности не слились, их история не стала единой — нашей. Когда и почему произошло расхождение, я не знаю. Просто расскажу, как было дело.

Указ Сената (XVIII век): «На оных немирных

таучинов военною оружейною рукою наступить

и искоренить вовсе...»

Жилище всемогущего демона Тгелета Кирилл покинул беспрепятственно. Пробираясь по тропе между камней, учёный начал было прикидывать, как бы так побезопасней миновать простреливаемое пространство вокруг горного массива. И почти сразу мысленно махнул рукой: «Во-первых, бесполезно — на снегу в тундре не спрячешься, а, во-вторых, и чёрт с ним! Пусть убивают! Мёртвые-то ведь сраму не имут, как выразился один древнерусский бандит». Это с одной стороны, а с другой... Что-то как-то подсказывало: не будут в него стрелять. В общем, на первом километре пути холодный пот Кирилла не прошибал, с жизнью он не прощался, хотя и воображал, как выглядит его кухлянка в перекрестье оптического прицела.