Сергей Щепетов - Айдарский острог

...Отряд дошёл до устья большой «незнаемой» реки, впадающей в море. На реке был паводок, и она разлилась, лёд подтаял, из-за чего перейти на другой берег не было никакой возможности. Тогда командир приказал обойти устье реки по морскому льду. Завершив обход и уже подходя к противоположному берегу, увидели большую толпу таучинов, которых «было до тысячи и более» (по другим данным, 700 чел.). Таучины были одеты в железные и лахташные куяки, вооружены луками и копьями с железными и костяными наконечниками, но по большей части имели только ремённые арканы, которыми собирались перевязать противника.

— Чаяк! — почти в отчаянии воззвал Кирилл, но не услышал собственного голоса. Пришлось повторить ещё раз — действительно вслух: — Чаяк! Почему на берегу столько безоружных людей?

— А зачем им оружие? — пожал плечами таучин. — Они же не собираются воевать.

— Но вон те, в доспехах...

— А-а-а, эти-то? Ну, может, тренировались сейчас, а может, специально надели, чтоб перед менгитами покрасоваться.

— Не понял! А зачем тогда их здесь столько собралось? Ведь сотни две-три одних мужчин только... И стойбище позади огромное...

— Это не одно стойбище — их тут много. Просто они встали тесно, чтоб в гости ходить было ближе. А почему ты спрашиваешь, друг, разве сам не знаешь? Здесь в это время всегда народ собирается, стада сюда пригоняет.

— Зачем?

— Как зачем?! Оленные с береговыми меняются, у кого что есть хорошего, оленей разделяют — кто на отельные пастбища пойдёт, кто просто на тундру при море. Договариваться будут, кто где летом пасти станет, чтоб стада не смешать. А то ведь есть такие умельцы — о-го! Из одного оленя за лето десять сделает и скажет: «Все мои! Так и было!» Особенно ловки по этой части...

— Они, что, не знали, что сюда движется целая армия менгитов и мавчувенов?! — невежливо перебил Кирилл. — Вон их на льду сколько! Грузовые упряжки и сосчитать невозможно — несколько сотен, наверное! Они ж сюда медленно шли — неужели их не заметили?!

— Что ты говоришь такое, друг?! — изумился Чаяк. — Конечно же, вся тундра знает, что русские идут. Кочуют куда-то.

— Но ведь это же войско! По здешним местам огромная армия!

— Это ты сказал «войско», — кивнул таучин, — и я тебе верю. А глаза мои видят другое — кочевой караван это. Большой только. Наверное, новое стойбище делать хотят. Разве на войну так ходят?

— Ч-чёрт побери! — ужаснулся своему пониманию Кирилл. — Ясное дело, что таучины воюют не так...

«Да, столкнувшись с чем-то необычным, Чаяк, как и любой на его месте, подобрал ближайшую аналогию из „обычного”. Он видит чужое кочевье, а я — сочащиеся кровью строчки документов и работ историков:

...За несколько дней до битвы отряд повстречался с 30 оленными таучинами, с которыми командир через переводчика вступил в переговоры. Он пытался уговорить таучинов «поддаться Российской державе». Таучины же стали угрожать полным уничтожением его отряда, бахвалясь собственными силами. В пересказе казаков это звучало следующим образом: «наше де войско сами в их Таучинскую землю принесло свои головы и тулова, которыми де головами и костями будет белеть имевшей близ того места каменной мыс... они де неприятели не будут по российскому войску из своих оружей луков стрелять, но по многолюдству своего войска ремёнными чаутами (коими они обыкновенно езжалых своих оленей имают) переимают, а головами и костьем разные звери — медведи, волки, россомаки и лисицы — будут идать, а огненное ружьё и другое, что есть из железного, получено будет в добычу».

Брехня это! Нечто текстуально близкое писали и про взбунтовавшихся ительменов на Камчатке. Они, дескать, вышли на бой почти безоружными, потому что «по многолюдству своему» собирались закидать казаков шапками. Скорее всего, это дежурная казачья мотивировка нападения на мирных или, по крайней мере, не готовых воевать туземцев. Начальство наверняка всё понимало, но закрывало на это глаза — его интересовал лишь результат».

— Сейчас ты увидишь, какое это кочевье! — с некоторым злорадством проговорил Кирилл. — Если ход событий стал одинаковым «здесь» и «там», то будет атака.

— Что?!

— Нападут они.

— Кто нападёт? Что ты говоришь, Кирь?! Возле берега на льду вода, а лодок ни у кого нет. Как перебраться?

— Увидиш-шь... — безнадёжно прошептал учёный.

...Командир, несмотря на численное превосходство противника и невыгодность своей позиции (между льдом и берегом было пространство талой воды в 30 саженей шириной и глубиной по пояс), приказал идти в атаку. Отряд бросился в воду, чтобы выйти на берег. Здесь на берегу таучины пытались окружить его, однако в их «поспешности ничего полезного не оказалось».

— Ух ты-ы! — почти восторженно вскрикнул Чаяк. — По воде идут и не тонут! Я ж говорил, что менгиты всё-таки демоны, а не просто плохие люди! Мы с тобой великие герои, Кирь, раз смогли убить столько этих тварей!

—Угу, — мрачно усмехнулся учёный. — А мавчувены ясачные тоже демоны? Они тоже по воде идут — русские их пинками гонят.

— Н-ну-у... Мавчувены... — призадумался воин и вдруг выдал: — Наверное, там мелко!

— Гениальная догадка! — похвалил Кирилл. — А ваши... То есть наши таучины полные дураки: чего они к берегу сбежались? Чего толпятся и пальцами на русских показывают? Это им цирк, что ли?! Бить же надо, не дать на берег вылезти! Идиоты, ну, какие же идиоты...

— О чём ты, друг? Что такое «цирк»?

— Потом объясню... В общем, зрелище такое — для развлечения, от скуки, значит...

— Во-во! Наши и сбежались посмотреть поближе на этих, которые по воде ходят. Не часто ж такое увидишь!

— Да перестань ты глупости говорить! Вы что, ручьи и реки никогда вброд не переходите?!

— Так то ж реки, а это — море!

— Да какое ж, к чёрту, море?! Талая вода на льду... А-а-а, блин, первобытное мышление... мать вашу...

... Командир отряда, будучи капитаном регулярной армии и впервые столкнувшись в бою с таучинами, пытался действовать по правилам тогдашнего военного искусства: «против того неприятеля поставя команду в парад так обыкновенно, как и в России на сражениях бывает и чинят сражение». Командовавший левым флангом казачий сотник стал убеждать капитана, что в силу малочисленности русских сил, лучше их рассредоточить «человек от человека сажени на полторы, дабы тем неприятелю не дать сильного нашему войску окружение йот того замешания». Капитан отказался это сделать. Но сотник, тем не менее апеллируя к интересу «державнейшаго царя государя», стал действовать по своему усмотрению. Он рассредоточил свой левый фланг так, как предлагал, и пошёл в атаку на неприятеля. Капитан же повёл в атаку свой правый фланг регулярным строем...

Звуки выстрелов — первого недружного залпа — долетели, чуть запоздав после дымков, выскочивших из стволов казачьих фузей.