Илья Бриз - Сбить на взлете

Веселый в красках рассказ Валюши заставил призадуматься. Совсем ненадолго. Надо было как-то раз и навсегда решить проблему комиссара и ему подобных. Мое предложение любимую обрадовало и удивило:

— Тебя совсем не смущает разница в возрасте?

— Рядом с тобой я чувствую себя старше и, — задумался, как правильно сформулировать, — мудрее что ли.

Согласие получил немедленно. Причем именно в той форме, какая мне больше всего нравилось — горячим поцелуем.

На следующий день сразу после построения пошли к майору Варламову и, положив на стол два совершенно одинаковых заявления — разве что фамилии там были в разном порядке вписаны — настойчиво если не нагло потребовали на обоих бумагах положительную резолюцию. Спорить к нашему удивлению комполка не стал. Вызвал машинистку ефрейтора Таньку Злобину и продиктовал ей приказ по воинской части — считать военнослужащих Красной армии таких-то мужем и женой. Дождался распечатки, подписал и направил к начальнику штаба полка ставить печать и визу. Особо предупредил, что по поручению моего опекуна подполковника Коноваленко, предвидевшего подобное развитие событий, он этого так просто не оставит. Вечером после окончания полетов чтобы мы оба были в летной столовой. Причем я в вычищенной и наглаженной форме, а младший техник-лейтенант Ветлицкая — в белом платье.

Вот где хочешь, там и ищи… Однако сие требование мою сердешную совершенно не смутило — подошла и чмокнула командира полка в щеку. В ответ на что, была расцелована в обе. Во, обнимает-то как мою невесту! Не был бы старшим по званию, я бы ему…

По пути к майору Гольдштейну жена — уже можно так называть?! — объяснила, что найти в авиационной части белый шелк не очень-то сложная проблема:

— Сшить девочки-парашютоукладчицы помогут. У них и швейная машинка есть — настоящий дореволюционный «Зингер».

Шел рядом с сердершной малость одуревший от результата нашего похода к командиру полка. Нет, официального запрета на свадьбы в военное время между военнослужащими не существовало. Но яростное сопротивление этому политуправления РККА было известно всем и каждому. Связываться из-за данного вопроса с недавними комиссарами, всего полгода назад враз потерявшими большую часть своей власти, не каждый командир воинской части был способен. А без его письменного разрешения и думать не моги — армия. Те же Мишка Пахомов со своей Наташкой Ведерниковой живут, почитай, как супруги, души не чая друг в друге. Принародно поклялись — вот как кончится война, так на следующий день в ЗАГС побегут. А пока… У нас же с Валенькой ситуация несколько иная. Заткнуть пасть невзлюбившему меня с первых дней замполиту можно только официально. Судя по оговорке комполка, дядя Витя заранее о нас побеспокоился. Поговорил с кем надо не только в дивизии, но и выше.

Вечером посмотрел на свою Валюшу в длинном до пят облегающем платье и офигел — у нас самое главное уже случилось, но все равно воплощенная невинность! И бездонные глазищи, в кои веки наполненные незамутненной радостью… Хочется обо всем на свете забыть и в очередной раз утопиться в них. Нельзя — надо сначала выполнить приказ комполка с явлением к ужину в летную столовую. Как-то взял себя в руки и по требованию жены осмотрел произведение искусства из парашютного шелка, которое не столько скрывало, как подчеркивало впечатляющие формы моей милой. Озадачился будущей проблемой снятия оного — казалось сшитым прямо на стройной фигурке.

Присутствие в летной столовой донельзя довольного дяди Вити и комдива в свете утренних размышлений неожиданностью не оказалось. Но основной вопрос, которым я задался тем вечером минуты на три-четыре — где Елизарыч золотые кольца раздобыл? И ведь с размером нисколько не ошибся…

Крохобор начпрод БАО тоже удивил — вот откуда у него бутылка довоенного «Абрау-Дюрсо» взялась? Водка — тут никаких вопросов. Французский коньяк в небольших количествах — у армейской разведки, что в нашем расположении месяц назад стояла, на что-то сменял. Эти ухари всегда чего-нибудь интересное из рейдов на ту сторону фронта притаскивают. Но Советское шампанское от лучшего винодельческого совхоза страны? Сам, хрустя фольгой, вскрыл — пробка громко хлопнула, угодив в потолок — наполнил Валюшин с моим граненые стаканы и оставил бутылку на столе перед нами. А потом, на пару с Елизарычем тяпнув беленькой, громче всех «Горько» орал. И ничего не горькое — полусухое. Пьешь, пузырьки на языке и в горле щиплются, затем в нос газом шибает, но все равно очень вкусно. Когда целовались под довольные крики, то губы у моей Валеньки вообще сладкие-сладкие были. Как приклеился — не оторваться было…

Со свадебным платьем оказался пророком, как та Кассандра — пара швов была сметана на «живую нитку». Совместил осторожное распарывание — иначе не снималось — с ласками губами того, что под тканью. Тем более что лифчика под это одеяние не полагалось.

— Ну а как еще такое сшить, чтобы красиво было? — удивилась жена между поцелуями. — Девочки из снабжения обещали тоненькие молнии достать. Тогда и поправим. На праздники покрасуюсь, если не растолстею.

Моя Валюша и растолстеть? Невозможно! Только по праздникам? Зато сам раздевать буду! Непонятно, кто больше удовольствия от разоблачения получает…

Следующим утром на «Утке» — в штабе без разговоров задание на проверочный полет после мелкого планового ремонта мотора М-11 выписали — в ближайший городок слетали. Там немного сонные — поспишь тут, если народ за окнами полночи скабрезными частушками под гармошку сыпет — прямо в летных комбинезонах в горсовет заявились. Нашли нужный кабинет и потребовали запись в толстой амбарной книге сделать. Тетка в больших круглых очках бумаги посмотрела и начала что-то вякать, мол, рано мне еще несовершеннолетнему.

Бюрократка хренова! Я чуть ли не в крик:

— Вот копия приказа командира воинской части с печатью! Чего вам еще надо?

Она все равно кочевряжится. Хорошо, моя умничка — вначале совсем не понял, для чего — сначала свой комбинезон расстегнула и до пояса опустила. Затем с моим то же самое повторила.

Тетка ахнула, увидев на коверкотовой гимнастерке ордена с медалями и знаком ранения. Увидела и заткнулась.

Валюша тихо так совершенно спокойно поинтересовалась:

— Вы, уважаемая, считаете, что воевать в Красной армии несовершеннолетнему можно? Подвиги совершать разрешается, а жениться все равно не положено?

Бюрократка посмотрела на выдающуюся во всех отношениях Валенькину грудь с медалью «За боевые заслуги», сравнила с моими наградами и, прослезившись, зарегистрировала. Получила наши подписи в амбарной книге. Выписала свидетельство, приложила ЗАГСовскую печать, справку для смены фамилии оформила и — наконец-то! — предложила поцеловаться. Вот здесь я не то, что спорить не стал, без возражений немедленно выполнил предписание мелкого чиновника.