Илья Бриз - Сбить на взлете

Мотор на моей «чертовой дюжине» сдох неожиданно во время тренировочного полета — упало давление масла с одновременным ростом его температуры выше нормы. Пришлось, выключив оба магнето, идти на посадку без тяги. Спланировал на пустую полосу более-менее точно, только на два десятка метров проскочив мимо посадочного «Т».

Авторитетная комиссия в составе инженер-майора Мамонтова, Елизарыча, меня и сержанта Пахомова, обнаружив большое количество стружки в маслофильтре, приняла решение о необходимости замены мотора. Красные командиры засели писать рекламацию на недоработавший положенный ресурс М-105ПА. А мы с Мишкой принялись ломать голову — на складе ПАРМа в наличии только новые форсированные моторы М-105ПФ с чуть-чуть другим креплением. Посмотрел технические характеристики, спецификации и задумался. Вроде бы та же самая конструкция, что и до войны. Но вот в примененных методах форсирования явно проглядывали технологии того турбонагнетателя, пакет документации на который я подкинул командованию. Значит, есть все-таки толк от моей информации?!

Впрочем, особо много времени на размышления не было. Надо как можно скорее привести самолет в боевую готовность. Вспомнил недавнюю бытность моториста, натянул свой линялый технический комбинезон и принял активное участие в замене «пламенного сердца» моей ненаглядной «чертовой дюжины». Пришлось поменять и подмоторную раму, благо на Як-7Б она отъемная, а потом и новый винт ВИШ-105СВ с модифицированным профилем лопастей ставить. Весьма обрадовало наличие на модернизированном моторе системы двойного суфлирования — меньше будет засирать маслом козырек фонаря кабины. Результат при облете приятно удивил — похоже, ничуть не хуже, чем мессер тянет.

Проверил свое мнение на следующий же день, когда штурмовики на задание сопровождали. То ли у немцев есть таинственный радиолокатор, о котором в моей голове ничего нет, то ли в вермахте служба авианаблюдения лучше работает, чем в РККА. Встретила нас перед линией фронта туча мессеров — штук двадцать истребителей, не меньше. Илы, не будь дураками, сразу в круг встали — у них пушки посильнее наших. Нагло перетянули линию фронта, не особо обращая внимания на винтовочно-пулеметный огонь — на четырех сотнях метров высоты при наличии стального бронекорпуса не так уж и опасно. В то же время «худые» снизу подобраться не могут — им места для маневра на скорости уже не хватает. Перетянули штурмовики и обрушились всей мощью своего огня на траншеи противника. А нам сверху восьмеркой Яков расхлебывать. Майор Варламов ринулся наперерез пикирующим с большой высоты мессерам — я еле успел пристроиться сзади. Вот почему комполка не предупреждает о своих маневрах? Результат закономерен — командир сходу успел поджечь одного худого, а пока я снимал с его хвоста другого, Варламов получил очередь от третьего. Ну не разорваться же ведь! При этом и самому подставляться под пушки противника почему-то совсем не хочется. Як командира задымил и повернул в сторону нашего аэродрома. А мне майор приказал возвращаться прикрывать «горбатых». Форсированный мотор моей ласточки показал себя во все красе — дотянулся я все-таки до «худого», идущего вверх после попытки атаки штурмовиков. На самом пределе дальности — метров четыреста до фашиста было, пришлось к идиотскому прицелу прикладываться — но попал. Явно гаду что-то повредил, так как он сразу вышел из боя и потянул на запад вглубь оккупированной территории. Закладываю вираж обратно к нашим и ужасаюсь — к хвосту Одинокова мессер всего в полутора сотнях метров пристраивается и догоняет.

— Терентий, худой сзади! Прими левее! — а он, тугоухий, ноль внимания, своего ведущего летеху Гродненского прикрывает. Пришлось применить более доходчивую лексику: — Тереха, мать твою! Быстро в сторону съ…бал! Мессер сзади!

Дошло, наконец, как до жирафа. Худого я отогнал, потом капитану Зарубину пришлось подсказывать, чтобы в сторону солнца поглядывал — там какие-то непонятные точки на высоте появились. И точно — пары минут не прошло, как еще четверка «худых» к нашим штурмовикам попыталась пробиться. Хрен им! Кто вовремя предупрежден, тот, считай, наполовину победил. Крутились как белка в колесе, но дали Илам нормально отработать. Я после каждой атаки тянулся вверх, пользуясь большей мощностью своего мотора. Пара мессеров попробовала подловить, но не вышло — вовремя заметив, ушел в правый вираж. В хвост гадам не зашел, но короткой очередью из обоих пулеметов пуганул — ушла пара вверх, отказавшись от преследования меня осмотрительного.

— Никифор в жопу деланный! — он лейтенант, я сержант, но так быстрее дойдет. На земле потом извинюсь. — Куда за «худым» увязался? Наше дело горбатых прикрывать!

Штурмовики, наконец-то, по своим целям отработали и медленно, не разрывая круга, потянулись над нейтралкой на восток. В кои-то веки все правильно делают. А вот у меня проблемы — посмотрел на приборы, проверил по механическим указателям через прозрачные крышки из оргстекла на крыльях и понял, что до аэродрома Илов никак не дотяну — форсированный мотор на предельных режимах заметно больше бензина жрет.

— «Волга-четыре», «Волга-четыре!» Я — «Чертенок», я — «Чертенок». Прошу разрешения ввиду нехватки горючего следовать напрямую к своей полосе.

Как это ни странно, но возвращаться в полк, не сопровождая штурмовиков, мне разрешили. Сбросил скорость до жалких двухсот шестидесяти на большом шаге винта — самый экономичный режим — и в одиночку потелепал домой.

Сел нормально, на последних каплях подрулил к своему капониру, заглушился, перегазовавшись, и, открыв фонарь, заполучил от любимой вместо поцелуя слезы. Шея у меня, видите ли, до крови растертая — при резких поворотах башки хэбэшным подворотничком натирается как грубой шкуркой. Ну, так, ежели головой не крутить на триста шестьдесят градусов, то можно от мессера очередь в верхнюю часть нижних конечностей моей ласточки заполучить. Одновременно понял, почему папа в шелковом шарфике любил летать. Надо теперь не забывать расстегивать верх гимнастерки перед полетом. Или лучше напрячь любимую, чтобы подворотнички из скользкого шелка мне подшивала? Все равно собиралась свадебное платье укорачивать…

* Главное артиллерийское управление.

Так и не понял, ругали меня на разборе полетов или хвалили за самовольное принятие на себя руководства боем. Ну, я же нечаянно, увидел одно, другое, третье и подсказывал. Еще лейтенант Никифор Подшивальщиков разобиделся за грубое слово. Сам-то своего ведомого Сашку Липатова только так кроет, не думая придерживаться установленных правил радиообмена. На полгода всего старше сержанта, а туда же — очень грязно поливает. Хотел рапорт на меня писать, хмырь болотная. Его комполка вовремя окоротил — оказывается на меня уже, как на командира звена — и когда это я успел им стать?! — представление на средний начальствующий состав в штаб нашей первой Воздушной армии отправлено. И особых сомнений в удовлетворении ходатайства высшим командованием у майора Варламова нет. Есть, мол, еще прошлого года приказ об ускоренном производстве в новые звания.