Илья Бриз - Сбить на взлете

Ха! Сравняюсь кубарями со своей Валюшей! Денежное и вещевое довольствие тоже в лучшую сторону изменится. Нет, жена нос не задирает и своим старшинством в звании не пользуется, но все же… Чего-то я в женщинах вообще не понимаю. Сдружилась с Ленкой Кривошеиной, несмотря на знание о некоторых былых обстоятельствах наших отношений. Прямо-таки не разлей вода. Не одна, так другая меня опекает. Если благоверной рядом нет, когда с вылета возвращаюсь, то после традиционного ведра холодной воды из Мишкиных рук на спину, Кривошеина сухое полотенце подаст. А затем и свежую гимнастерку. Потом весьма вежливо спросит, как работало оружие и займется чисткой пушки и пулеметов.

Похоже зря мы мотор на «чертовой дюжине» меняли. Надо было всю машину списывать. Неисправности вдруг посыпались как из рога изобилия. Сначала левый бензобак порвался в месте приварки внутренней перегородки. Она нужна, чтобы горючка во время активного пилотажа не переливалась, меняя поперечную балансировку самолета. Вскрыть обшивку крыла, заменить треклятую емкость для бензина, восстановить силовую структуру плоскости, фанерное, тканевое и лакокрасочное покрытие — та еще работенка. Еще через день, когда с Лехой Годолякой из разведки возвращались, у меня правая стойка шасси в конце пробега сложилась. Представительная аварийная комиссия выявила заводские дефекты силового пневмоцилиндра и замка, фиксирующего стойку-амортизатор в выпущенном положении. Замена стойки в сборе, замятого винта и ремонт законцовки крыла. За техсостав эскадрильи обидно — лишились денежной премии за безаварийную работу. Затем полетел умформер передатчика. Но тут мы с моей благоверной, Елизарычем и Мишкой по-тихому вопрос замены решили. У Валюши обменный фонд со списанных самолетов всегда в запасе имеется. Вечерком, под видом регламентных работ радиооборудования, поменяли, пока Ленка на стреме стояла. О лопнувшей покрышке на новой стойке шасси и отказе почти одновременно части приборов можно уже и не говорить — мелочи.

А потом меня сбили. Обидно, досадно, «чертову дюжину», хоть и очень капризная в последнее время была, до слез жалко. Шли в прикрытии восьмерки «пешек» в ближний тыл противника — разведка сообщила о точном расположении штаба немецкой охранной дивизии. Отработали наши пикировщики по какому-то селу с не очень-то крутого снижения, но четвертьтонными фугасками — на каждом Пе-2 по две штуки было подвешено — и превратили поселок в чадящие развалины. А на обратном пути мы почти сразу нарвались на мессеры в десятке километров от линии фронта. Похоже, у немцев где-то в этом районе аэродром подскока есть. Иначе откуда «худые» взялись? У «пешек» свое оборонительное вооружение неплохое, да и скорость после избавления от бомбового груза вполне приличная. Но у фрицев-то высота на момент встречи была и численное преимущество. Пришлось покрутиться. Капитан Зарубин одного «ганса» мастерски снял, но и сам на прицел ведущего другой пары «худых» угодил. Орал я тезке по рации, что вот-вот его подожгут, сам успел непонятно как немцу пару снарядов из пушки в крыло всадить — бестолку. Очень уж упрямый гад попался. Сколько бы ни говорило начальство — даже приказы соответствующие были! — что немец выдыхается и что опытных пилотов у него с гулькин хвост осталось, враки это все. Как пер мессер на начальника ВСС полка до моего вмешательства в его аэродинамику, так и чешет на полной скорости. Пришлось самому под очередь подставляться, чтобы зайти фашисту в хвост. Всего-то с пяток пуль в «чертову дюжину» попало — на мое счастье ведомый немца из пушки почему-то не стрелял. Заклинила? Значит, не только у нас отказы оружия во время боя бывают. Фриц, атаковавший Зарубина, все-таки отвернул, получив добавку во второе крыло. То, что у меня приборная доска осколками стекла брызнула — это мелочи. А вот пробитый радиатор охлаждения мотора — труба! Плюнул я на «пешки», на своего ведущего, крикнув по рации, что поврежден, и потянул к фронту на максимальных оборотах, пока двигатель от перегрева не заклинил. До линии боевого соприкосновения оставалось всего-то ничего — пока дрались, на месте ведь не стояли. Там и ЛаГГи над нашими войсками паслись. Они-то и отогнали от меня мессеров. Да и не очень-то немцы в последнее время любят залетать на нашу сторону — знают, что могут полновесную ответку заполучить. Чему-то за прошедший год с гаком ВВС Красной армии все-таки научились. Мотор, поплевавшись дымом из выхлопных патрубков — масло в перегретых горшках горит — встал. Нелепо застывшая лопасть винта вверх и немного в бок торчит. Поработал я немного ручкой, проверяя управление своей подраненной ласточки, и понял, что посадить даже на брюхо не смогу — очень уж плохо рулей слушается. Кое-как задрал машину вверх, гася скорость — на большой фонарь кабины хрен откроешь. Отстегнул привязные ремни, с некоторым трудом перевернул самолет через крыло и вывалился из «чертовой дюжины». Сразу, как будто совсем недавно учил, вспомнились строчки из наставления по ПДС*. Расставил руки-ноги, прогнулся и, к собственному удивлению, прекратил крутиться, как… Ну это один из летчиков полка еще до войны так говорил — мол, по настоящему свободным в падении может быть только кусок дерьма. Ибо под действием скоростного напора принимает наиболее обтекаемую форму. Обтекаться мне почему-то не захотелось, поэтому дернул кольцо парашюта. Динамический удар был чувствительным — как мои яловые сапоги с ног не слетели? Непонятно. А потом малость охренел — красиво-то как. Ветер в стропах посвистывает, над головой купол чуть покачивается, а внизу поле какое-то расстилается. И видно во все стороны далеко-далеко. Задергался, только когда земля начала подозрительно быстро приближаться. Напряг прижатые друг к другу и чуть согнутые в коленях ноги, приготовился. Е…нулся… Ударился, в общем, несмотря на сработавшие пружиной нижние конечности, сильно — стопы как огнем обожгло. Парашют меня куда-то потащил. Кое-как, подтягивая нижние стропы, загасил купол. Лежу, гляжу в синее небо и балдею — живой! И даже без ощутимых повреждений меня многострадального. Тут сверху Як тенью и гулом мотора накрыл, пролетев на бреющем. Только тогда и сообразил, что это кто-то из наших обо мне дураке беспокоится.

Вскочил, помахал руками, получив в ответ покачивание крыльями. Главное — Валюше сразу скажут, что целый. Расстегнул подвесную систему, освободился от ремней, осмотрелся вокруг. Во, в мою сторону уже два красноармейца с мосинками наперевес рассекают. Наученный встречей с танкистами-ремонтниками, предусмотрительно расстегнул верх комбинезона, чтобы кубари на петлицах были видны.

Дядя Витя прилетел часа через два на дивизионном У-2. Сначала полновесный подзатыльник отвесил, только потом обнял. А вот как меня жена встретит, даже не пытаюсь представлять. Перевязочный пакет, что ли, использовать? Носового платка для утирания слез точно не хватит…