Михаил Маришин - Звоночек 3

— Я ко всем своих людей посылаю, не только к морякам. Ничего в этом страшного нет, дело абсолютно добровольное. Хочешь — пиши отчёт, хочешь — молчи в тряпочку. Только никто ещё не отказывался. А как я ещё узнаю, что воюющей армии нужно? Вот ты, Иван Кузьмич, к примеру, знаешь, что 50-килограммовые бомбы частенько раскалываются от удара о твёрдый грунт, не взрываясь? Данные надо собирать и систематизировать. У меня целая группа из бывших военных-заговорщиков сидит и этим занимается. Хорошо, успел их к себе вытянуть, пока меня Берия себе напрямую не подчинил. А то бы самому пришлось всё перелопачивать. Не хочу, знаешь ли, чтобы большие начальники, вернувшиеся из Испании, на основе личных впечатлений вдруг решили, что танковые корпуса нам не нужны. Или, что от истребителей требуется только скорость. Чтобы возражать нужно опираться на доказательства.

— Глупости. Кто будет прислушиваться к мнению бывших заговорщиков? — отмахнулся Кожанов.

— К мнению непосредственных участников. Так будет точнее. И к моему. Ты же, Иван Кузьмич, к моему мнению прислушиваешься? Вот я тебе и говорю, что пулемёт надо ставить на вооружение. ГАУ будет упираться. Значит, нужны весомые аргументы. И лучше опыта применения в реальной боевой обстановке, в сравнении с другими моделями пулемётов, ничего не придумать. Сначала в морскую пехоту, потом, если повезёт, в пограничные войска и ЧОН НКВД, а там уже армейцам деваться некуда будет. Давай, Иван Кузьмич, не сомневайся, бери всё оптом, а то меня Лаврентий Павлович поедом ест.

— Оружейные заводы закреплены за НКО, я туда, без согласования, быстро вклиниться не могу. Да и вообще не могу лезть со своими отдельными пулемётами. Только присоединиться к тому, что ГАУ для себя заказывает. Как бы ни хотел тебе помочь. Но, вариант есть. Знаешь, с чем к тебе Ворошилов ехал тогда, когда ты его на больничную койку отправил? Нет? Ну, так я тебе скажу, — вздохнул Кожанов, отходя от оружия и садясь на своё место. — Ты свой загиб про сверхтяжёлые танки, конечно, помнишь?

— Было дело, но это ведь чистая теория, — припомнил я осенний разговор.

— Теория теорией, но в НКО вопрос перевели в практическую плоскость. Кстати, проводница та уехала к другому месту службы, чтоб ты знал. Ворошилов о сверхтяжёлых танках, через Берию, именно от неё узнал. Додумался брякнуть об этом в ЦК и пошло, и поехало. Правда, выяснилось, что заводы, теоретически, способные построить такие машины, закреплены за наркоматом ВМФ. Фактически у нас один завод, имеющий опыт создания техники такого веса. Это Кировский в Ленинграде. Мне удавалось отбивать поползновения НКО оттянуть себе завод, ссылаясь на загруженность морскими заказами. Помогал и сам Киров, ему трактора, краны и экскаваторы важнее. Но Ворошилов придумал, как нас обхитрить. Он заказывает разработку тебе. Отказаться не можешь, Лаврентий прикажет, возьмёшься. А уже ты, с проектом, сам же и придёшь ко мне. И я, конечно, не смогу тебе отказать. Понимаешь, к чему клоню? Арифметика простая — если ты берёшься за танк, НКО даёт добро на выпуск партии пулемётов для морской пехоты. И ещё кое-что по мелочи.

— Ничего себе, пулемёт к танку ты приравнял! — искренне возмутился я в ответ.

— Ну, ты же понимаешь, обещать — не значит жениться. Порисуй на досуге, прикинь как и что, и сделай в конце вывод, что такую машину создать нельзя. Или она не нужна. Или ещё что-нибудь. А пулемёт — вот он. Пока суд да дело, выпустим партию и направим на войсковые испытания в Испанию. В любом случае, это всё, чем я могу тебе помочь, — развёл нарком руками. — Мне, знаешь ли, сейчас совсем не до этого, того и гляди снимут.

Да, Кожанову сейчас не позавидуешь. Выглядит совсем плохо, осунулся, лицо землисто-бледное. И вовсе это не весенний авитаминоз. Давят сейчас на наркома со всех сторон. Всё из-за Испании. Пока Потийская бригада сидела на Балеарских островах, а флот потихоньку воевал, всё было шито-крыто. Хоть и предъявляло республиканское правительство изредка претензии, что комфлота Кузнецов установил в Пальме самочинную власть команданте Алехандро, но делало это мягко и ненавязчиво. Война шла своим чередом. Итальянцы возили войска в Кадис и хулиганили своими подлодками. Кузнецов, получивший в уплату за погибший "Красный Кавказ" четыре современных эсминца типа "Чарукко", противодействовал. И относительно успешно. В конце января у Картахены дивизион советских эсминцев, экипажи которых ещё только знакомились с доставшимся им хозяйством, во время учений вдруг реально засёк подводную цель и, совместными усилиями, утопил. После этого активность итальянских ПЛ у берегов Испании заметно снизилась. В Балеарской базе, на первой освобождённой от франкистов территории, между тем, на основе вспомогательных испанских батальонов формировались сначала одна, а потом и вторая бригады, которые должны были заменить потийцев, после того, как тех выведут в Союз. А гражданскую власть в Пальме прочно застолбили за собой "правильные" коммунисты с континента, которые и поставляли добровольцев для формируемых частей. Кроме них прибывали также интернационалисты, а ещё — рота бывших офицеров из "Союза возвращения на Родину", о которых я узнал ещё раньше от старшины Полупанова. Эти были настоящей находкой, имея за плечами опыт войн чуть ли не по всему миру, от Парагвая до Индокитая. ЦК ВКП(б) не только не был против принять их в ряды, но и прямо приказал назначить на командные должности. Видимо, за кулисами всё было уже давно согласовано.

Тишь да гладь стояла до начала февраля, когда Итальянский экспедиционный корпус попытался выбить республиканцев из Малаги. Город был уже окружён, власти и высшие командиры, бросив своих солдат, бежали. В этот момент вмешался Кузнецов, который не пожелал так просто терять передовую базу торпедных катеров, из которой было так удобно контролировать Гибралтарский пролив. Он последовательно высадил все три своих бригады, русскую и две испанских, в порту. Сначала остановил, а потом и отбросил атакующих на безопасное расстояние, нанеся им болезненное поражение и причинив существенные потери. А следом за морпехами в Малаге оказались и последователи "Бешеной Долорес", установив свою власть, сразу подчинив себе остатки бывшего гарнизона и принявшись формировать новые батальоны и бригады по уже имеющемуся образцу, используя трофейное и вновь поставленное из Союза вооружение. Под Малагой установилось затишье, итальянский корпус, обломав зубы, исчез в тылах франкистов.

Успех операции подтолкнул Кузнецова к более дерзким действиям. Он составил план, даже больше, стратегию подавления мятежа, который очень понравился главкому Кожанову, так как отводил решающую роль именно флоту. Моряки задумали, ни много ни мало, лишить мятежников всех портов, через которые к ним может поступать иностранная военная помощь. В этом случае оставалась проблема Португалии, но её надеялись решить дипломатическими средствами на уровне комитета по невмешательству. Организовав, если потребуется, международную блокаду. Даже ценой вывода из Испании добровольцев и прекращения поставок оружия.