Ральф Питерс - Красная Армия

— Как думаете, куда мы собрались на этот раз? — спросил кто-то из темноты.

— В Париж — ответил Серега. — В Нью-Йорк.

— Серьезно?

— Да черт его знает.

— Я думаю, мы идем на войну — обреченно сказал Леонид.

Голоса были тихими. Нытье двигателя, треск гусениц по асфальту и постоянный шум непонятно чего окружали солдат.

— Да откуда ты знаешь? — спросил Серега со злой сомнительностью. — Ты — простой мелкий колхозный свинопас из глубинки.

Леонид и сам не знал, зачем сказал это. Он действительно не знал, куда они направлялись. Но интуитивно понимал, что был прав. Они направлялись на войну. Возможно, она уже началась. НАТО атаковало и наши уже гибли.

Машина резко остановилась, солдат прижало друг к другу или к металлическим стенкам. Марши по дорогам всегда были такими. То движение с высокой скоростью, а потом внезапная остановка, непонятная, но ожидаемая.

— Леонид! — голос спросил серьезно и достаточно громко, чтобы перекричать работающий на холостых оборотах двигатель. — Кто-то тебе сообщил? Ты серьезно что-то знаешь? Почему ты думаешь, что мы собираемся воевать?

Леонид пожал плечами.

— На мое счастье.

Генерал армии Михаил Михайлович Малинский, командующий первым западным фронтом, сидел один в кабинете, куря крепкую сигарету. Кабинет была темным, за исключением ярко освещенного угла, где лампа освещала тактическую карту. Малинский просто сидел в темноте, смотрел на карту, и знал, что все хорошо. За стенами кабинета, несмотря на позднее время, люди текли через коридоры словно кровь сквозь артерии. Сидя в кресле, Малинский воспринимал происходящее через приглушенные звуки шагов и голосов в коридорах, которые напоминали ему отдаленный шум водопада в горной долине.

И это, подумал Малинский, были звуки войны. Не грохот артиллерии, стрельба и крики. А торопливые шаги офицеров в коридорах и щелканье пишущих машинок. И, конечно же, тихое, наполовину магическое гудение компьютеров. Возможно, подумал Малинский, это будет последняя большая война, где люди будут сражаться с людьми. Возможно, следующая будет полностью вестись в киберпространстве. Все менялось пугающе быстро.

Но всегда будет «в следующий раз». Малинский был уверен в этом. Даже если все они окажутся достаточными идиотами, чтобы начать обмениваться ракетно-ядерными ударами через океан, Малинский был убежден, что какая-то часть человечества выживет, создаст новые армии и продолжит войны, как ни в чем не бывало. Люди навсегда останутся людьми, и навсегда останутся войны. И навсегда останутся солдаты. И, как надеялся Малинский, навсегда останется Россия.

Раздался осторожный стук в дверь.

— Войдите! — сказал Малинский, глубже зарываясь в тень.

Свет ворвался в комнату, а затем исчез, когда дверь закрылась. Штабной майор подошел к карте и без слов начал корректировать данные о расположении частей.

Малинский в безмолвии смотрел на это. Германия, восток и запад. Фактически, вся его взрослая жизнь, и даже больше — с тех пор как он впервые попал сюда вчерашним суворовцем. Эльба, Везер, Рейн и Маас. Модель и Саар. Затем страны Бенилюкса и поля Франции, где гвардии полковник граф Малинский вскинул саблю, впервые идя в бой против кавалерии Наполеона.

Малинский верил, что точно знал, как реализовать план наступления. Как использовать свои силы, чтобы задействовать их против неприятеля на правильных направлениях, в правильном порядке и в темпе, который был бы для противника морально и физически непреодолим. Он знал, где следует задержаться, а где наступать без оглядки. Он даже надеялся, что противник будет достаточно хорош, чтобы оказать сопротивление.

Ему противостояла, по крайней мере пока, Северная группа армий НАТО — СГА, которая была, в свою очередь, подчинена Объединенным Силам Центральной Европы (ОСЦЕНТ). СГА была, казалось бы, оперативной группировкой огромной силы, но из докладов разведки Малинский знал, что эта группа, прикрывающая обширные северные области Западной Германии, имела три крупных слабости, которые западные союзники отказывались признавать. Несомненно, СГА была гораздо уязвимее, чем более однородная по составу Центральная группа армий ЦГА к югу от нее.

Несмотря на первоклассное оснащение, технику и отличную подготовку личного состава, командование противника не понимало важности единого управления войсками. Как сообщалось, политическая глупость дошла до того, что СГА стала напоминать Варшавский договор, в котором поляки, чехи и ГДР-овские немцы могли наложить вето на мельчайшие аспекты военного планирования.

К этой проблеме добавлялась и то, что враг явно проигрывал в мобильности. На примере их учений было видно, что они все делали слишком медленно и тщательно, оставаясь убежденными пешеходами в эпоху сверхзвуковых скоростей. Наконец, Малинский считал, что противник явно недооценивает советскую армию и не имеет ни малейшего представления о том, как она могла вести боевые действия. Малинский ожидал, что их оборона будет упорной, кровопролитной и бессмысленной. Он же постоянно напоминал своим подчиненным три слова, ставшие его своего рода девизом: скорость, маневр, действие.

— Что это? — Спросил Малинский, подавшись к карте, указывая на нее сигаретой, словно кинжалом. — Что это там происходит?

Майор отдернулись от карты, как будто получив удар током.

— Товарищ командующий фронтом, части седьмой танковой армии начинают занимать район сосредоточения, но, как видите, они смешались с танковой бригадой сорок девятого объединенного армейского корпуса. Корпус отстает от графика движения к району развертывания западнее Эльбы.

Тщательно контролируя свой голос, Малинский приказал майору, с его умной, четкой речью выпускника академии имени Фрунзе выйти. Когда за ним закрылась дверь, словно выметя его потоком света, Малинский потянулся к телефону.

— Начальник штаба на месте? Товарища Чибисова к телефону.

На мгновение, Малинский услышал слабое оживление на другом конце провода. Потом из аппарата раздался знакомый, как всегда хорошо поставленный голос Чибисова.

— Слушаю, товарищ командующий фронтом.

— Ансеев прибыл?

— Только что.

— Прикажите ему спуститься ко мне — Малинский задумался. — Как обстоят дела?

— Некоторые все еще задерживаются. Но они прибудут вовремя.

— Немцы?

— Так точно, прибыли. Нервные, как щенята.

— Я считаю, что так и должно быть.

— Прибыли польские офицеры связи с Северного фронта. Можете представить, как они счастливы.

Малинский вполне мог себе это представить. Его всегда впечатляли способности и таланты польских офицеров, но он никогда не мог заставить себя доверять им. Он всегда считал, что они не желают исполнять свои обязанности, и относился к ним более строго, чем к остальным.