Гилберт Честертон - Золотая коллекция классического детектива (сборник)

– Вы так встречаете меня, – отважился вставить Ноэль, – что и впрямь пропадет всякая охота радоваться и откровенничать. К тому же где любовь, там и опасения.

– Хорошенькое дело! Тогда нужно подыскать женщину по себе, по своей мерке, запереть ее в подвале и выпускать раз в день, после обеда, на десерт вместе с шампанским – чтобы поразвлечься.

– Лучше бы мне вовсе не приходить, – пробормотал адвокат.

– Ну конечно! А я сиди здесь одна и утешайся сигаркой да какими-то книжонками, от которых только спать хочется! Ну что это за жизнь – торчать безвылазно дома?

– Так живут все порядочные женщины, которых я знаю, – сухо ответил адвокат.

– Благодарю! В таком случае я, по счастью, не отношусь к порядочным женщинам, и мне надоело жить взаперти и любоваться лишь вашей физиономией, словно жене какого-нибудь турка.

– Это вы-то живете взаперти?

– Разумеется, – продолжала Жюльетта все более едко. – Скажите, вы хоть когда-нибудь приводили сюда своих приятелей? Нет, вы изволите меня прятать. Когда вы предлагали мне пойти прогуляться? Никогда: ваше достоинство может пострадать, если вас увидят вместе со мною. У меня есть карета: часто ли мы в ней катались? Да и то вы опускали занавески. Я выезжаю одна, гуляю одна…

– Старая песня, – прервал Ноэль, которым опять начал овладевать гнев, – без конца одни и те же беспричинные оскорбления. Будто вы не знаете, почему все так.

– Мне прекрасно известно, – гнула свое молодая женщина, – что вы стыдитесь меня. Однако я знаю людей и познатнее вас, которые не стесняются своих любовниц. Вы изволите бояться, что я запятнаю прекрасное имя Жерди, а между тем отпрыски самых знатных фамилий не боятся показаться в ложе в обществе кокоток.

На этот раз к большому удовольствию г-жи Шаффур Ноэль взбесился.

– Хватит упреков! – воскликнул он, вскочив. – Если я скрываю наши отношения, то лишь потому, что это необходимо. На что вы жалуетесь? Я предоставил вам свободу, и вы пользуетесь ею столь широко, что я понятия не имею о вашем времяпрепровождении. Вы мне пеняете на пустоту, которую я создал вокруг вас? А кто виноват? Разве это мне наскучила покойная и скромная жизнь? Мои друзья могли бы прийти в пристойную зажиточную квартиру, но как я приглашу их сюда? Увидев вашу роскошь, это бесстыдное свидетельство моего безрассудства, они тут же зададут себе вопрос: откуда у меня столько денег? Я могу содержать любовницу, но у меня нет права швырять на ветер состояние, которое мне не принадлежит. Если завтра станет известно, что вас содержу я, мне конец. Какой клиент доверит свои дела дураку, разорившемуся ради женщины, о которой говорит весь Париж? Я – не аристократ, я не рискую ни прославленным в веках именем, ни громадным состоянием. Я Ноэль Жерди, адвокат, все, что у меня есть, – это моя репутация. Она ложна – пусть так. Но какова бы она ни была, я должен ее беречь, и я ее сберегу.

Жюльетта, знавшая Ноэля как облупленного, решила, что зашла слишком далеко, и принялась его успокаивать.

– Хорошо, хорошо, мой друг. Я не хотела причинить вам боль, – сказала она ласково. – Имейте снисхождение, просто сегодня я что-то очень раздражительна.

Такая перемена пришлась адвокату по душе, и он почти успокоился.

– Своею несправедливостью вы меня просто с ума сводите, – вздохнул он. – Я из сил выбиваюсь, чтобы хоть чем-то порадовать вас! Вы все упрекаете меня за серьезность, а ведь и двух дней не прошло, как мы с вами так повеселились на карнавале. В тот вторник я резвился, точно студент. Мы ходили в театр, на бал в Оперу, я нарядился в домино, пригласил двух друзей отужинать с нами.

– Да уж, то-то было весело! – произнесла молодая женщина, надув губы.

– По-моему, было.

– Вы так считаете? Не слишком-то вы разборчивы! Мы были на водевиле, верно, но только, как всегда, по отдельности: я одна на галерке, вы в партере. На балу у вас был такой вид, словно вы на похоронах. За ужином ваши друзья сидели с кислыми физиономиями. Вы велели, чтобы я притворилась, будто едва с вами знакома. Сами же пили как лошадь, а я даже не могла понять, под хмельком вы или нет.

– Это доказывает, – прервал Ноэль, – что никогда нельзя себя принуждать. Поговорим о чем-нибудь другом. – Он прошелся по комнате и вытащил часы. – Через час, друг мой, я вас покину.

– Разве вы не останетесь?

– Нет. К величайшему сожалению, моя мать серьезно заболела.

Ноэль выложил на стол и пересчитал деньги, взятые у папаши

Табаре.

– Маленькая моя Жюльетта, – произнес он, – здесь не восемь тысяч, а десять. Вы не увидите меня несколько дней.

– Вы уезжаете из Парижа?

– Нет, но я буду занят делом, которое имеет для меня первостепенную важность. Первостепенную! Если оно удастся, моя милая, наше будущее обеспечено, и ты узнаешь, как я тебя люблю.

– Ох, Ноэль, дорогой, расскажи!

– Не могу.

– Ну, прошу тебя! – воскликнула молодая женщина и, обняв любовника за шею, приподнялась на цыпочках так, что губы их сблизились.

Адвокат поцеловал ее, решимость его пошатнулась.

– Нет! – выговорил он наконец. – В самом деле, не могу. Не стану радовать тебя раньше времени. А теперь, дорогая, слушай меня внимательно. Что бы ни произошло – понимаешь? – ни в коем случае не приходи ко мне, как ты имела неосторожность это делать, даже не пиши. Если не послушаешься, сильно навредишь мне. Если вдруг с тобой что-нибудь случится, отправь мне записку с этим старым чудаком Клержо. Я увижусь с ним послезавтра, у него мои векселя.

Жюльетта отступила и шаловливо погрозила Ноэлю пальчиком.

– Значит, ты так-таки ничего мне не скажешь?

– Сегодня нет. Скоро, – отвечал адвокат, смешавшись под взглядом любовницы.

– Вечно какие-то тайны! – воскликнула Жюльетта, раздосадованная, что ее нежность оказалась бессильна.

– Клянусь, это в последний раз.

– Ноэль, голубчик, – снова, уже серьезно, принялась убеждать молодая женщина, – ты что-то от меня скрываешь. Ты же знаешь, я тебя насквозь вижу, последнее время ты сам не свой. Ты очень переменился.

– Клянусь тебе…

– Не нужно клясться, все равно не поверю. Только предупреждаю: никаких фокусов, я сумею за себя постоять.

Адвокат явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Да ведь дело может и не выгореть, – пробормотал он.

– Хватит! – прервала его Жюльетта. – Все будет по-твоему, обещаю. А теперь, сударь, поцелуйте меня, я собираюсь лечь.

Не успел Ноэль уйти, как Шарлотта уже сидела на диване подле хозяйки. Останься адвокат за дверью, он услышал бы, как Жюльетта говорит:

– Нет, я решительно не намерена больше его терпеть. До чего несносен! Ах, если бы он не нагонял на меня такого страху, я бросила бы его. Но он способен меня убить!

Горничная пыталась защищать Ноэля, но тщетно: молодая женщина, ничего не слушая, продолжала: