Иван Оченков - Приключения принца Иоганна Мекленбургского

День незаметно пролетел в заботах и когда, наконец, появилась свободная минутка я с удивлением обнаружил что день окончен и пора бы поужинать. Беспорядок вызванный нашим появлением постепенно утих и привычная жизнь взяла свое. Семейство моего кузена и их приближенные заняли свои места за столом согласно этикету, и я обнаружил, что для меня достойного места там нет. Не говоря уж о моих офицерах. Так я не понял, кому-то спьяну безопасность приснилась? Впрочем, нет, помятая физия моего кузена выражает полное непонимание происходящего, так что это не его фронда. Ага, моя кузина герцогиня Маргарита Елизавета сердито зыркает глазами. Надо сказать она мне кузина не только потому, что жена двоюродного брата. Она младшая дочь герцога Кристофа брата нашего общего деда. Надо сказать этот Кристоф был еще той сволочью. Светский епископ, бурно поддержавший реформацию и жадно хапавший все секуляризированное имущество, до которого мог дотянуться. Когда, часть этого имущества досталось не ему, а моему отцу пришел в ярость и всячески пытался оттягать его. Так что распря у нас старая. Доченька видать пошла в папашу и будет строить козни. Ну, ладно, пусть строит. Подхожу танцующим шагом к столу и усаживаюсь с противоположной стороны от герцога. Мои офицеры занимают места по бокам и я, выразительно посмотрев на подающих еду слуг придаю им необходимое ускорение. Стол мгновенно сервируется, и мы приступаем к трапезе. Какое-то время мы с аппетитом поглощаем пищу в тишине, но невестке видимо не сидится на попе ровно, и она громко ни к кому не обращаясь, произносит.

— Ах, какой не вкусный сегодня суп! Наверное, его готовил не наш повар, а эти ужасные варвары, занявшие наш замок!

— Ну, это вряд ли! — Немедленно отвечаю я так же громко. — Мои люди не приближались к вашей кухне. К тому же вы напрасно придираетесь, суп весьма неплох!

— Для вас кузен, привыкшему к в своих странствиях к пище простолюдинов, он может и неплох, но я не желаю принимать столь дурно приготовленную пищу!

— В своих странствиях я много где побывал, но даже при шведском дворе я не ел ничего вкуснее. Так что ваши намеки беспочвенны, дорогая кузина. Кстати, дорогой кузен, вы плохо едите, вам нездоровится?

Дорогой кузен смог в ответ только помотать головой и что-то невнятно промычать.

— Вам, любезный герцог надо следить за здоровьем, нельзя запускать болезни.

Мы сидели достаточно далеко друг от друга, поэтому диалог велся на повышенных тонах и был хорошо слышен всем, включая слуг. Видимо герцогиня сообразила это и заткнулась. Я же со своими офицерами хорошенько подкрепился и лучезарно улыбаясь отправился в занятые мной и моей свитой покои.

Следующий день был не менее насыщен. Во первых подошел Гротте с остальным отрядом и несколькими пушками захваченными в Кристианополе. Во вторых были получены известия из Шверина, Адольф Фридрих в панике собирал своих сторонников. Как и следовало ожидать сторонники его, с удовольствием принимавшие участие в пирушках и празднествах, резко заболели и вспомнили о разных неотложных делах. Иначе говоря "сказались в нетях" по меткому выражению Аникиты. В третьих посыпался огромный ворох жалоб на герцогских чиновников от мекленбургских жителей. Причем не только от крестьян и горожан, но что совсем уж удивительно и от некоторых дворян. Поистине мои кузены обладали даром наживать себе врагов. Хотя если припомнить мои злоключения, может это у нас семейное?

Кроме того, я начал вербовку людей в свои войска. В Мекленбурге как и во всяком другом немецком княжестве было немалое количество третьих, четвертых и так далее сыновей во всех слоях общества, которым не грозило наследство. Майорат это вам не тетка. И вот представьте себе, что эти молодые люди видят мужественных красиво одетых военных щедро тратящих деньги и рассказывающих о своих подвигах. Естественно остаться равнодушными к этим рассказам молодым людям не грозило, и они стали записываться ко мне на службу.

Кстати, о красивой форме. Если солдаты Гротте были одеты вполне на уровне, то на моих русских стрельцов и рейтар было без слез и не взглянуть. Особенно когда они снимали доспехи. Поэтому я первым делом озаботился их формой. Среди приносивших мне жалобы были и представители портняжных цехов. Сочувственно выслушав их представителей и сокрушенно покивав головой, я перевел разговор на бедственное состояние одежды своих верных воинов и напряг подданных изготовлением обмундирования. По моему заказу для них были пошиты что-то вроде стрелецких кафтанов, а также более привычные для русских рубахи и штаны. Полного аналога, конечно, не получилось, уж больно разные традиции, но, в общем и целом, затея удалась. Основой формы был длиннополый по немецким меркам кафтан красного цвета. Основным отличием от русских кафтанов той поры было наличие отложных воротников и накладных карманов на полах. Кстати, карманы для портных оказались новинкой. Цвет воротников и клапанов на карманах был зеленым. По бортам кафтанов витые шнуры с кистями и кушаки желтого цвета. В общем, цветовая гамма выдержана в мекленбургских цветах. Сапоги, правда, были обычные как и у прочих наемников. Сложнее всего оказалось как ни странно с шапками. То есть, сшить сам колпак сложностей не представляло, а вот где взять опушку. В России даже самый бедный крестьянин мог носить меховую шапку. Обычно овчинную или заячью, зажиточный лисью. Рядовых стрельцов можно было одеть и в овчинные, но вот начальные люди в Москве носили собольи, на худой конец бобровые. Обо всем этом мне без обиняков заявили Аникита с Анисимом. Ну, где я вам бобров наловлю? Что бы вы знали в бобровых шапках в Европах ходят нотариусы, а не наемники. Блин, будете мне мозги делать, прикажу всех окрестных собак переловить вам на шапки!

Заказали также и оружие. Огнестрела у меня хватало и трофейного, а вот бердыши я стрельцам заказал. Уж больно выигрышно смотрелись большие топоры на фоне протазанов герцогской стражи. У рядовых стрельцов на боку висели палаши, Анисим как начальный человек получил шпагу. Конники под началом Аникиты были обмундированы так же, но вооружены как рейтары.

Через две недели состоялся большой герцогский суд. В качестве судей выступали мы трое. То есть я и мои кузены, Иоганн Альбрехт и Фридрих Адольф. Последний довольно долго скрывался от меня, но когда приехали приглашенные мной его мать и браунгшвейцы появился, как ни в чем не бывало. В принципе молодец, умеет держать марку. Мы все такие из себя важные и красивые в мантиях и коронах сидим на трех равновеликих креслах. Это важно, что кресла одинаковой высоты, так подчеркивается наше равенство. Сценарий подготовлен заранее, канцлеру и казначею крупно не повезло. Многочисленные жалобщики по очереди подходят и свидетельствуют против них. Взяточничество, казнокрадство и прочее лихоимство. Подсудимые вяло оправдываются. Будь дело только в свидетельствах простолюдинов, да и мелких дворян никакого судилища бы просто не случилось. Но главный их проступок в другом и все это знают. Моей светлости уже три года не выплачивалось содержание и тут им не отвертеться. То есть они конечно с удовольствием возместили бы ущерб со сторицей, но не тут то было. Я представил дело так, что оные прохиндеи обокрали меня бедного по своей инициативе. И таким образом обокрали весь род Никлотичей. Мои кузены естественно открестились от своих приближенных и сдали их со всеми потрохами. Так что отвечать придется по полной. Но мне этого мало, надо еще, чтобы весь народ Мекленбурга свято уверовал, что чинуши огребли за издевательство над ним и странствующий принц наказал злодеев радея о справедливости. Мои же кузены, сдав своих приближенных, покажут свою слабость перед сторонниками и отобьют желание сражаться за их интересы, если возникнет такая необходимость. Такой вот тридцать седьмой год в миниатюре.