Олег Авраменко - Принц Галлии (др. вар.)

В конце июня произошло три события, которые прямо или косвенно способствовали логическому завершению начавшегося месяц назад грехопадения Бланки.

Во-первых, ее муж, граф Бискайский (с коим она, впрочем, с середины февраля ни разу не делила постель) вынужден был опять отправиться во главе королевской армии в Басконию, где местные крестьяне, недовольные своим положением полурабов, в очередной раз подняли мятеж, требуя отмены крепостного права, как это уже было сделано в остальных провинциях Наварры.

Во-вторых, совершая свою ежегодную пастырскую поездку по Галлии и Наварре, в Памплону прибыл его высокопреосвященство кардинал Марк де Филиппо, архиепископ Тулузский. Во время воскресной проповеди в соборе Пречистой Девы Марии он, рассуждая о святости брачных уз, пожалуй, несколько погорячился и прямиком заявил, что один из супругов, совершающий прелюбодеяние, не вправе требовать верности от другого, ибо, по его твердому убеждению, супружеская верность должна быть взаимной.

И хотя это утверждение носило чисто умозрительный характер и не совсем согласовывалось с общепринятыми нормами христианской морали, Бланка решила для себя, что церковь (по крайней мере, в лице архиепископа) не станет сурово осуждать ее, если она изменит своему мужу, который, кстати сказать, не имея доступа в спальню жены, вместе с тем не помышлял о воздержании и регулярно проводил ночи с женщинами — главным образом с молоденькими горничными, что было одной из его слабостей.

Последнее событие — а именно, разговор по душам с Матильдой, состоявшийся спустя несколько дней после знаменательной проповеди архиепископа, явился той самой каплей, которая переполнила чашу терпения Бланки.

В тот день, в одиннадцатом часу утра, Бланка уже проснулась, но все еще нежилась в постели, ожидая теплую купель, когда в ее спальню вошла Матильда. Сдержанно пожелав ей доброго утра и извинившись за вторжение, девушка присела на край кровати и устремила на кастильскую принцессу укоризненный взгляд.

— Рада тебя видеть, душенька, — спросонья улыбнулась ей Бланка. — Но почему ты такая хмурая?

— Я хочу поговорить с вами, сударыня, — сказала Матильда.

— О чем? — спросила Бланка, протирая глаза.

— О моем братике.

Бланка явно смутилась.

— Об Этьене?

— Да, о нем. Ведь скоро он придет к вам, верно?

— Придет, — в замешательстве подтвердила Бланка. — А потом мы вместе пойдем в церковь. Ты же знаешь это — ведь ты часто ходишь с нами.

— Да, знаю, — кивнула Матильда. — И хожу вместе с вами. И вижу, что в церкви Этьен думает не про Бога, а про вас.

Бланка встала с постели, набросила на себя пеньюар, села рядом с Матильдой и взяла ее за руку.

— К чему ты клонишь, детка? — ласково спросила она.

— А то вы не знаете, сударыня! Сегодня я разговаривала с Этьеном. Он признался, что любит вас.

К щекам Бланки прихлынула кровь, а глаза ее лихорадочно заблестели. Она обняла Матильду и после минутного молчания сказала:

— Я тоже люблю твоего брата, душенька. Очень люблю.

— Но так нельзя, сударыня. Это неправильно.

— Почему?

— Потому что ваша любовь грешна. Вы не можете любить Этьена, а Этьен не должен любить вас.

Бланка тяжело вздохнула.

— А если я не могу не любить его? Если твой брат не может не любить меня? Тогда что?

— Вы ДОЛЖНЫ, сударыня. Вы должны остановиться, пока не поздно. Пока не произошло непоправимого, пока вы еще не погубили свою душу, и пока Этьен не погубил свою.

Бланка пристально посмотрела Матильде в глаза.

— А ты уверена, что твой брат, как ты это называешь, еще не погубил свою душу?

Девушка вздрогнула.

— О боже! — воскликнула она. — Это уже случилось! Значит, он обманул меня… Как вы могли, сударыня? Как же вы могли это допустить?

— Ты неверно истолковала мои слова, Матильда, — вновь краснея, произнесла Бланка. — Я совсем не то имела в виду.

— А что же?

— Что у Этьена… Словом, у него уже были другие женщины.

Матильда отрицательно покачала головой.

— Неправда. Это вам сказала госпожа Маргарита — но вы не верьте ей. Она умышленно наговаривает на моего братика, чтобы вам легче было ступить на путь прелюбодеяния. Чтобы вы меньше пеклись про его душу, считая его распутным и непорядочным. Я знаю, какие цели она преследует, убеждая вас в этой лжи, возводя на Этьена напраслину.

— Да? И к чему же она стремится, по-твоему?

— Она рассчитывает, что согрешив, вы найдете себе оправдание в том, что будто бы Этьен соблазнил вас.

— Что за глупости, в самом деле! — искренне изумилась Бланка. — Не бери себе дурного в голову. Ты слишком мнительна, Матильда. Поверь, что если я решусь… на это, то сама буду отвечать за все последствия своего поступка. Не в моих привычках перекладывать ответственность за что-либо совершенное мною на кого-то другого.

— Но, сударыня! — взмолилась Матильда. — Ведь вы замужем, а Этьен… Он вам не ровня. Даже будь вы свободны, все равно между вами не могло бы быть любви.

— Однако она есть. Мы с Этьеном любим друг друга. Теперь я знаю это точно.

— Это неправедная любовь, сударыня. Это губительная страсть. Вы должны вырвать ее из своего сердца.

Бланка рывком прижала голову Матильды к своей груди.

— Слышишь? Это бьется мое сердце. Оно живое, оно страдает и любит. Оно много страдало, но любовь к твоему брату, пусть она грешна, неправедна, пагубна, излечила его, избавила меня от боли и страданий. Как же я могу вырвать то, что стало частичкой меня самой? Ты всего лишь на полтора года младше меня, Матильда, но ты еще дитя, ты чиста и невинна, ты не испытала того, что довелось испытать мне, и сейчас ты не способна понять меня. Ты осуждаешь нас с Этьеном — что ж, ладно, я на тебя не в обиде. Не приведи Господь, чтобы когда-нибудь ты поняла меня ценой своего горького опыта. — На секунду Бланка умолкла, переводя дыхание. — И я благодарю тебя за все, что ты мне сказала. Ты помогла мне лучше понять себя, разобраться в своих чувствах и смириться с неизбежным. Чему бывать, того не миновать, дорогая. Я очень люблю тебя, но также я люблю и твоего брата…

— Сударыня, — отозвалась Матильда, подводя голову. — Убедительно прошу вас опомниться. Не берите грех на душу, не губите Этьена.

— Нет, — твердо ответила Бланка. — Я уже все решила. Рано или поздно это должно произойти, так пусть же это произойдет как можно скорее. У меня больше нет сил мучить себя…

Искупавшись и приодевшись, Бланка вошла в гостиную своих покоев, где ее уже ждал Монтини. В комнате больше никого не было, и как обычно при их утренней встрече, после вежливых приветствий между ними воцарилось неловкое молчание. Этьен смотрел на Бланку с восхищением и обожанием, она же откровенно любовалась им, его ладно скроенной фигурой, безупречно правильными чертами лица, его красивыми черными глазами…