Олег Авраменко - Принц Галлии (др. вар.)

Вообще говоря, для галльского языка, сформировавшегося под сильным итальянским влиянием, характерно окончание существительных на гласные «а», «о», «е». Но поскольку в нашей действительности Галлия — это южная Франция, автор счел целесообразным употреблять галльские имена в французской транскрипции: Филипп (Philippe) вместо Filippo, Робер (Robert) вместо Roberto, Арманд (Armand) вместо Armando, Эрнан (Ernand) вместо Ernando и т. д. Впрочем, это не касается женских имен, заканчивающихся на «а» (Amelina все-таки читается как Амелина, а не Амелин, Isabella — Изабелла, а не Изабель, Catarina — Катарина, а не Катрин), и некоторых мужских (Carol — Карл, Ricardo — Рикард, Antonio — Антонио, Claudio — Клавдий).

Фелипе (Felipe) — кастильское произношение имени Филипп.

Pax vobiscum, mi fili — «Мир вам, сын мой» ( церк. лат. ).

Et vobis pax, pater reverendissime — «И вам мир, отче преподобный» ( церк. лат. ).

Галльский скудо (в отличие от римского) — золотая монета, равная по достоинству двенадцати серебряным сольдо или двадцати четырем динарам.

Амелина (Amelina) — уменьшительное от Amelia.

Графства Испанской Марки — территория, охватывающая юго-западную часть Пиреней, а также север и центр Каталонии.

Юлия (Julia) — родовое имя. По логике, в данном контексте следовало бы употребить его в кастильской транскрипции — Хулия (уж коль скоро арагонский король назван Хайме, а не Иаков), — однако автор намеренно допустил это несоответствие, чтобы подчеркнуть принадлежность Юлиев Арагонских (los Julios de Aragon) к младшей ветви рода Юлиев Римских.

Франсийское Chateau-Fier (Chateaufier) соответствует галльскому Castel-Fiero.

Бакалавр — здесь, безземельный рыцарь.

В 1428 году Клавдий II, граф Иверо (Claudio d'Ibero или, по-кастильски, de Ebro), обратился к тогдашнему королю Италии (императору Римскому) Корнелию IX с просьбой руки его дочери Дианы. Получив вежливый, но категорический отказ, он, тем не менее, не отступился от своего, устроил похищение принцессы (которая нисколько не возражала) и женился на ней. Императору пришлось смириться с этим браком.

Dixi — «Я сказал» ( лат. ). Это слово традиционно завершает речь сенатора (в смысле: «Я сказал все, что хотел»).

Marco de Filippo. Напомним, что Filippo — галльское (и итальянское) произношение имени Филипп.

Филипп-Август II Великий (род. 1372 г.) — король Франции с 1385 года, дед Филиппа-Августа III. Читателю следует иметь в виду, что во Франции правили короли как под именем Филипп (Philippe), так и под именем Филипп-Август (Philippe-Auguste).

Мать Элеоноры Кастильской (а также Бланки, Альфонсо и Фернандо) Бланка Португальская (ум. 1441 г.) была дочерью Хуана Португальского и Жоанны Аквитанской, родной сестры герцога Робера I Благочестивого, деда Филиппа.

Дворец на Палатинском Холме в Риме был официальной резиденцией императоров.

Коннетабль — в Средние века, верховный главнокомандующий сухопутных сил.

Насчет происхождения имени Инморте у историков и гениалогов нет общего мнения. Но как бы то ни было, «inmortis» по-галльски означает «бессмертный».

Олисипо — Лиссабон.

Лузитания — Южная Португалия.

Оска — Уэска.

Интердикт — отлучение от церкви целой территории. В области действия Интердикта запрещены все виды богослужений, включая крещение и отпевание.

Имеются в виду Азорские острова.

Может быть, это не очевидно, но тем не менее факт: и Stefano, и Etien (а также Esteban) имеют общее происхождение — от греческого Стефанос.

Джазаир — Алжир.

— Безобразие! — недовольно проворчал Гастон Альбре, развалясь на диване в просторной и вместе с тем уютной гостиной роскошных апартаментов, отведенных Филиппу во дворце наваррского короля.

— Еще бы, — отозвался пьяненький Симон де Бигор. — Это очень даже невежливо.

Он сидел на подоконнике, болтая в воздухе ногами. Рядом с ним находился Габриель де Шеверни, готовый в любой момент подстраховать друга, если тому вдруг вздумается выпасть в открытое окно.

Последний из присутствующих, Филипп, стоял перед большим зеркалом и придирчиво изучал свое отражение.

— Что невежливо, это уж точно, — согласился он. — Госпожа Маргарита решила сразу показать нам свои коготки.

— Пора бы уж обломать их, — заметил Гастон. — возьмешься за это дело, Филипп?

Филипп задумчиво улыбнулся.

— Может быть и возьмусь.

Все четверо только что возвратились с торжественного обеда, данного королем Наварры по случаю прибытия гасконских гостей, и на который Маргарита явиться не соизволила, ссылаясь на отсутствие аппетита. Именно по этому поводу Гастон и Симон выражали свое неудовольствие. Филиппа же возмутила главным образом бесцеремонность принцессы: ведь ей ничего не стоило придумать более подходящий и менее вызывающий предлог — скажем плохое самочувствие.

«Своенравная сучка, — думал он. — И вздорная. Очень вздорная, раз с такой легкостью пренебрегла дворцовым этикетом и элементарными правилами хорошего тона, лишь бы досадить претенденту на ее руку. Поставить его на место, продемонстрировать свою независимость и полное безразличие к нему. „Оставь надежду всяко…“ Впрочем, нет. Будь я ей совершенно безразличен, она бы не стала выкидывать такие штучки».

При зрелом размышлении Филипп пришел к выводу, что выходка Маргариты свидетельствует скорее о крайнем раздражении, обиде и даже уязвленной гордости. И причиной этому, вне всякого сомнения, был он. Вероятно, подумал Филипп, Маргарита все-таки решила остановить свой выбор на нем — и теперь досадует из-за этого, чувствует себя униженной, потерпевшей поражение. Тогда ее отсутствие на обеде, да еще под таким смехотворным предлогом, что бы там не говорил Альбре, очень хороший знак. Филипп добродушно улыбнулся своему отражению в зеркале и дал себе слово, что в самом скором времени он заставит Маргариту позабыть о досаде и унижении, которые она испытывает сейчас.

— Да перестань ты глазеть в это чертово зеркало! — раздраженно произнес Гастон. — Вот еще франт — все прихорашивается и прихорашивается! И так уже смазлив до неприличия. Ну прямо как девчонка.

Филипп перевел на кузена кроткий взгляд своих небесно-голубых глаз.

— И вовсе я не прихорашиваюсь.

— Ну так любуешься собой.

— И не любуюсь.

— А что же?

— Думаю.

— И о чем, если не секрет?

Какое-то мгновение Филипп колебался, затем ответил:

— А вдруг Маргарита окажется выше меня? Ведь не зря же меня прозвали Коротышкой, я действительно невысок ростом.

— Для мужчины, — флегматично уточнил Габриэль.

— Зато она, говорят, высокая для женщины.

— Вот беда-то будет! — ухмыльнулся Гастон. — Настоящая трагедия.