Юрий Корчевский - Владычный полк

Когда могилу засыпали, Андрей поинтересовался у купчихи:

– Вы куда направлялись?

– В Тверь, родня мужева там.

– Тогда нам по пути. Возьмете?

– С нашим удовольствием, денег заплатим.

– Не все деньгами меряется.

Андрей забрал с телеги монахов свой короб, пристроил его сзади на тарантасе и не спеша зарядил пистолеты. Дорога ошибок не прощала. Если бы не пистолеты, Андрей мог бы и не справиться с грабителями, крепки они на рану оказались.

Ехали они до первого постоялого двора, где остановились на обед. Купчиха заказала обед за свой счет на всех, и получилось что-то вроде поминок по убитому кучеру – даже пива выпили.

Купчиха вдруг покосилась на монахов:

– Пост ведь, а вы скоромное ели и пиво пьете!

– Путешествующим не возбраняется.

После обеда Андрей осмотрел тарантас. Палицей была разбита правая часть, но ехать можно. Колесные оси были густо смазаны дегтем, все чеки стояли на месте и не качались. Андрею не хотелось, чтобы на ходу отвалилось колесо, как это произошло раньше. Не случись роковой поломки, глядишь, все были бы живы.

– Барышни, все готово, можно ехать.

Выехали они вместе с монахами. Те держались позади. Отдохнувшие и накормленные овсом лошади шагали бодро.

Купчиха завела разговор:

– Тебя как звать, молодец?

– Андреем.

– А меня – Авдотьей. Дочь мою Аглаей зовут.

– Вот и познакомились.

– Ты вроде торговец, судя по коробу.

– Ага, как есть офеня.

– Женат? Детишки есть?

– Не сподобился еще.

– Сколько же тебе годков-то?

– Двадцать семь.

– О, пора уже семьей обзавестись.

– Как богатство наживу – так сразу.

– А ты ступай в услужение к мужу моему. Я словечко замолвлю – нам такие работники нужны. Разбойников-то ты здорово одолел, прямо как воин.

Андрею стало смешно. Он сам купцом был, а сейчас на службе у Гермогена, фактически у архиепископа Пимена, в дальнейшем – патриарха. Ему же предлагают на побегушках у неведомого купца служить. Конечно, женщины рядом с ним себя под защитой чувствуют, благодарны ему за помощь. Только почему купец отправил их в Тверь без охраны? Нет своих холопов – найми охочих людей, желающих полно. И еще одна мыслишка закралась: не хочет ли купчиха свою дочь ему сосватать? Дочь, конечно, и в самом деле хороша, красива даже. И фигура, и лицо – все без изъянов. Только молчит. Когда разбойники с Андреем дрались, визжала, стало быть – не глухонемая.

Большинство красавиц характер имеют скверный, к тому же – глупы. Смотришь на нее издалека – любуешься, а как рот открыла – все впечатление пропало. Дура дурой, двух слов связать не может.

– Андрей, ты чего молчишь? – вернула его к действительности купчиха.

– Думаю.

– Это хорошо, может, надумаешь до Твери. А живешь где?

– В Великом Новгороде.

– Далековато. А мы в Москве, на Солянке. Дом у нас там свой – каменный, с поверхом, – не удержалась от хвастовства купчиха.

Начало смеркаться, и Андрей забеспокоился. Если ночь застигнет в дороге – плохо.

Но, видимо, сегодня Господь был к ним милостив. На перекрестке дорог стоял большой постоялый двор. Конечно, место оживленное, и поставил его здесь умный человек, путники всегда останавливаться будут.

Они въехали во двор. Андрей с помощью прислуги завел лошадь в стойло, а тарантас закатил в тележный сарай.

– Овса или сена лошади задать? – спросил слуга.

– Сена сейчас, овса – утром.

– Как скажешь.

– И про воду не забудь.

– Обязательно.

Купчиха уже сняла две комнаты на втором этаже – большую комнату для себя и для дочери, маленькую – для Андрея.

– Мы приведем себя в порядок и спустимся в трапезную.

– Как скажете, – поклонился слуга.

Сейчас Андрей исполнял обязанности кучера, помогая по мелочи – тот же дорожный сундук поднести. Однако он не угодничал, чувствовал и вел себя независимо.

У себя в комнате он снял кафтан и рубаху – надо было осмотреть порезы. Он размотал тряпицу и застыл в удивлении: кожа была абсолютно чистой, никаких следов порезов. Не веря своим глазам, он провел по коже ладонью. Гладко, как и до ранения. Чудеса, да и только! Он подошел к зеркалу, но и в отражении не увидел ничего необычного, не углядел ни шрамов, ни порезов. Прямо как в Переяславле. Андрей вдруг вспомнил, что на постоялый двор тарантас заехал в одиночестве. А где же монахи? Он надел рубаху, сбежал вниз, в трапезную, и поймал за руку слугу:

– Двоих монахов не видел?

– Не было.

Странно! Андрей выбежал во двор: ни телеги, ни монахов. Для очистки совести он прошел за ворота и там увидел телегу и двух сидящих на ней монахов.

– Святые отцы, я что-то не понял, вы почему здесь? Лошадь в стойло поставить надо, заслужила. А вам – ужинать и в комнату: отдыхать.

Монахи переглянулись.

– Видишь ли, добрый человек, мы стеснены в средствах. Сейчас достаточно тепло, и мы можем переночевать на телеге.

– Э нет, так не пойдет. Заводите лошадь во двор, распрягайте – и в стойло. А деньги… – Андрей порылся в мешочке. Уж коли взяла его на свой кошт купчиха, он немного сэкономит. Не будет большого греха, если он из денег Гермогена даст малую толику монахам.

Он нашел несколько медяков – на еду и постой хватит.

– Держите!

Сам взял лошадь под уздцы и завел ее во двор. Андрей не был альтруистом и бессребреником, но пережитое вместе нападение разбойников как-то сблизило.

Они зашли в трапезную. Купчиха с Аглаей была уже за столом, уставленным снедью.

Монахи прошли в дальний угол за пустой стол, а Андрей уселся рядом с купчихой. Коли он кучер на время странствия купеческой жены и дочери, пусть кормит за свой счет.

Ужин был обильным, сытным и вкусным. Андрей ел не спеша, смакуя каждое блюдо. Особенно хороши были караси, жаренные в сметане, и пряженцы с капустой.

Закончив ужин, все разошлись по своим комнатам.

Купчиха с дочерью занимала соседний номер.

Андрей разделся и улегся на постель. За стеной разговаривали. Ему стало любопытно, и он приложил ухо к стене.

– Матушка, понравился он мне, люб! Сделай что-нибудь! – Голос Аглаи время от времени прерывался сдержанными рыданиями.

– А что я могу? Я и так предложила ему службу у твоего батюшки.

Слышно было, как девица, уже не сдерживаясь, заревела в голос.

– Что ревешь? Лучше бы глазки ему построила, завлекла как-то! Перестань реветь, а то завтра глаза будут красные и опухшие!

Послышались всхлипывания. Андрей предположил, что речь идет о нем.

– Чем тебе Терентий не нравится? Богат, собой хорош. Ты нужды знать ни в чем не будешь.

– Матушка, да он стар! Лысый, и борода у него седая!

– Свыкнешься! Зато наследство богатое получишь! А этот? Не буду кривить душой – молод, пригож, смел. Однако из бедной семьи, офеня! Небось каждую копейку считает! К тому же, как видно, и грамоты не знает.