Юрий Корчевский - Огневой бой. Воевода из будущего (сборник)

– То, что степняков побил, помню. А тебя, боярин, прости – запамятовал.

– Для тебя сейчас важнее, что я тебя вспомнил. Вдруг тревога лживая, с перепугу? Ведь донесений от граничников пока нет. А про тебя ведаю – не при дворе служил, в сече был. Просто так тревогу поднимать не станешь.

– Так-то оно так. Только что мне теперь делать? Дача для меня новая, я здесь еще и узнать никого не успел.

– Зато я кое-что о тебе услышать успел, хоть ты на этих землях и новичок. Это же ты с ратниками татар побил по осени?

– Это у Куракиной в деревне?

– Конечно. Она зимою в Коломне была и к нам заезжала, делилась. Слухи – они, знаешь, как круги от камня на воде, – сразу расходятся. Хоть хорошие, хоть плохие. Я еще, помню, порадовался, что служилый князь объявился – не такой прохиндей, как Никифоров. Город у нас – сам видишь: на самом перепутье, крымчаки на Москву движутся – через нас идут. Казанские татары – тоже.

В это время в комнату вбежал ратник.

– Боярин, за рекою пожары видны!

– Никак началось! И когда только угомонятся! Они, наверное, никогда кровью русской не насытятся! – Боярин заматерился. – Вот что, князь, ступай с дружиной в воинскую избу, располагайся. Думаю, к вечеру все боярские дружины соберутся. Тогда и поглядим. Коли татар немного, сами ударим, ну а если тумен или больше, попытаемся помешать переправе да большого войска государева дожидаться будем.

Не успел я выйти, как в комнату вошел запыхавшийся боярин – весь в пыли, глаза лихорадочно блестят:

– Худо дело! Сотня степняков на заставу мою на той стороне реки напала. Сгибли все, я с одним ратником и вырвался только, на лодку и сюда, воеводе сообщить. Несметно их идет!

Я попрощался и вышел. Не мое дело в дела воеводские встревать, не уполномочен. Но на месте боярина я бы не только гонцов послал, но и лазутчиков на разведку. Не мешало бы знать, где находится враг, сколько его и куда метит он нанести главный удар.

Чтобы воевать успешно, жизненно необходимо знать силы врага. В зависимости от численности его войска и тактику свою строить. Извечная беда многих русских воевод – собрать большие силы и ждать удара. Стоят они с ратью обычно у естественных преград – у реки, например. А ведь после любой переправы врагу еще собраться в кулак надо, и в это время он наиболее уязвим.

Татары мобильны – все на лошадях. Обозами себя не обременяют, пушек тоже нет – ничего их не сдерживает. Если переправа в одном месте не удалась, могут и в другом реку форсировать. А буде их темник похитрее, так в нескольких местах переправу бы наладил и одновременно – поди удержи их тогда.

Утром город напоминал растревоженный улей. Улицы были запружены телегами. С окрестных сел и деревень тянулись люди с узлами на плечах, подводы со скарбом, крестьяне вели за собой коров и лошадей, гнали овец. Из города такой же ручеек людской тек на север – к Москве. Шум, гам, столпотворение.

Подъезжали конные ратники, с трудом пробивая себе дорогу к Соборной площади. К воинской избе, где я расположился с дружиной, ожидая дальнейших указаний, прискакал посыльный от товарища воеводы – передал мне приказ выйти с дружиной из Коломны к Оке и не дать татарам переправиться. Под мою руку отходили также ратники боярина Коврова.

Приказы на войне надо исполнять. Ратники мои уже позавтракали и были готовы к выступлению. Мы мигом оседлали лошадей и стали пробиваться к воротам через людской поток.

Недалеко от ворот нас ожидал десяток конных воинов. Отделившись от них, ко мне подъехал пожилой седоусый ратник в надраенных доспехах.

– Не ты ли князь Михайлов будешь?

– Он самый. А ты боярин Ковров? – Ратник кивнул.

– Ну что, боярин, – ты местный и лучше меня знаешь, где татары переправиться могут.

– Да почитай везде. На Оке бродов нет. Река широкая и глубокая. Потому все одно им остается – вплавь. Так что ждать переправ можно где угодно – все равно не угадаешь.

– Тогда вот как сделаем, боярин. Ты от города по течению вниз идешь верст на десять, я – вверх. Коли обнаружишь врага, гонца ко мне шли.

– Если татар слишком много будет, гонца я тебе пошлю, но сам в Коломну уйду. Сам подумай, что я с десятком-то супротив них сделаю?

– Понятно, ты волен поступать по своему разумению, а я должен приказ выполнять.

– Тогда тебе пусть Господь поможет! – Мы разъехались.

Не торопясь ехали по берегу, скрываясь за кустами и раскидистыми ивами. Проехали верст пять.

Справа показалась опустевшая деревня. Казалось бы, лето, крестьяне на полях должны быть – самый сезон для работы. А никого нет: не хрюкают свиньи, не мычат коровы, по пыльной улице не носятся ребятишки в длинных до пят рубахах. Эх, не красно на Руси с такими соседями жить, все хотят кусок урвать разбойничий: добро, людей в плен, живность. С юга – крымчаки, с востока – казанцы, с запада – литвины и поляки, с северо-запада – шведы. Руси силу бы набрать поболе надо, так татары людские резервы истощают, убивая и уводя в плен самый цвет русского народа – сильных, молодых и здоровых.

Государю ставку бы на пушки сделать, что на лафетах колесных. Однако не видно на то его воли. Пушки-то в крепостях маломощные, на деревянных станинах. И самое главное – обслуга пушечная в основном из горожан да крестьян посошных. Слаженности и постоянных упражнений – никаких, так – время от времени огненным боем занимаются, потому и результаты стрельбы плачевные. Бояре не поняли еще, что время луков уходит безвозвратно, будущее – за пищалями да пушками.

Впереди раздался всплеск воды, конское ржание. Я поднял руку. Все замерли.

– Федор, отправь пешего лазутчика вперед, пусть посмотрит.

Вперед ушел Демьян. Да и кому как не ему идти – из охотников он. Исчез в кустах без звука, ни одна веточка не шелохнулась. Только рядом стоял и – как не было.

Вернулся Демьян быстро.

– Там татары переправу ладят. Бурдюки надули.

Понятно. Широкие реки татары форсировали таким образом. Впереди плыл конь, на спине его – оружие к седлу приторочено. Татарин же плыл, держась одной рукой за бурдюк, как за спасательный пояс, а другой рукой – за хвост коня, который его по воде тянул. Удобно, и никакого моста не надо. Вот только течение коней сносит, потому дольше получается переправа, чем поперек реки. Ну а нам всякая задержка – на руку.

– Далеко ли?

– Шагов сто, не более.

– Всем спешиться! За кустами идем тихо, напротив переправы ложимся и готовимся к стрельбе. По моей команде стреляем.

– Поняли, князь.

Гуськом, укрываясь за кустами, мы двинулись к предполагаемому месту переправы. Впереди шел Демьян.

– Вот они… – обернулся ко мне ратник, поднеся палец ко рту.

Кони татарские уже в воду вошли, за ними – татары с бурдюками. Первая партия невелика, с полсотни. А на берегу толкутся не меньше тысячи. Всерьез их одолеть не в наших силах, но переправу сорвать можно. Конечно, тогда они в другое место сунутся, да вдруг там на них еще боярин с ратниками найдется? Мое дело – не шансы на победу считать, а саму победу приближать всеми силами. Убью хоть одного врага – и победа пусть самую малость, но ближе станет.