Юрий Корчевский - Огневой бой. Воевода из будущего (сборник)

Двенадцатого августа коварный хан удалился в степи спешно, получив от гонца известие о том, что в его собственные владения вторглись астраханцы.

Описание находчивости и смелости рязанского воеводы Хабара Симского, спасшего не только Рязань, но и честь государя, внесли в книги разрядные и родословные на память потомкам. Ведь постыдная хартия московская осталась в руках воеводы, избавив Русь от дани. Симского за деяния его возвели в сан боярина.

В то время, когда славный окольничий Хабар Симский спасал Рязань, князь рязанский, Иоанн, последний из удельных князей, противящихся верховенству Москвы, сбежал из московской темницы в Литву, воспользовавшись суматохой в городе. В тюрьме сей муж оказался не случайно – еще накануне нападения Магмет-Гирея он был уличен Василием III в измене и сговоре с крымским ханом, на дочери которого хотел жениться. Вполовину до того подчинявшееся Москве Рязанское княжество полностью перешло под руку московского государя – Василий III закончил объединение русских земель, начатое еще отцом.

Но то уже после было. Москва славила свое спасение – провели крестный ход, благодаря Господа за избавление от супостатов.

Василий Иоаннович судил воевод, не сумевших воспрепятствовать переправе неприятеля через Оку и допустивших хана до самой Москвы. Вину свалили на молодого князя Вельского. Тот, в свою очередь, винил великого князя Андрея, брата государя. Димитрий Вельский был пощажен, а наказан опытный и дотоле храбрый и решительный князь Иван Воротынский, видевший ошибки юного полководца, но по самолюбию своему не поправивший их для пользы Руси.

Такие грозные события происходили в это лето. Мы же остались в стороне от разыгравшейся трагедии – нас она лишь слегка краем коснулась. И что удивительно, сеча была ведь рядом совсем, под Серпуховом, а до нас дошли только ее отголоски в виде прибившихся к Коломне остатков разбитой рати.

Ожидание развязки затянулось. Пытаясь узреть, что происходит вокруг города, я прошел на северную часть Соборной площади. Отсюда открывался вид на замоскворецкие дали. На том берегу реки Москвы были видны башни и храмы Голутвина и Бобренева монастырей. Обе обители основаны были еще во времена Дмитрия Донского. Михаил-расстрига рассказывал, что среди построек Бобренева монастыря есть необычный храм «поющих ангелов». Называли его так из-за удивительного эффекта в соборе: когда в храме пели, казалось, что слова эхом отдаются под куполом и множатся, словно сами ангелы поют гимны вместе с певчими. Выпадет случай, надо будет посетить храм. А сейчас, когда через Нижний Новгород прошли казанские татары, жизнь на той стороне как остановилась.

В кремле коломенском стало тесно от ратников и укрывшихся от нашествия татар селян. Я же со своими воинами жил на постоялом дворе в посадах.

Ежели ударит враг, то и нам придется укрыться за высокими стенами. А пока все замерли в тревожном неведении. Куда повернет враг – на Коломну, Москву или другие города?

Я не раз обдумывал вести, что узнал от пришедших в Коломну воинов. Почему разбили нашу рать? Ведь дома и земля помогает! В отличие от крымского хана, воеводы знали местность. Воины были подготовлены и по численности лишь немного уступали татарам и их союзникам. Тогда почему такой печальный итог? Одно только приходило в голову – неумелое руководство, несмотря на то что обороняться всегда легче, чем нападать. И даже пушки у нас были – в отличие от татар, да не смогли распорядиться ими грамотно. А стоило только татарам обойти русскую рать, как паника поднялась, побежали. Стало быть, разведки не было, заслонов надежных.

И чем больше я анализировал, тем больше недочетов находил в действиях главного воеводы. Конечно, критиковать чужие действия всегда легче, чем действовать самому, но тогда почему государь поставил во главе войска воеводу молодого и неопытного? Не мог государь не знать, что сила прет великая. Рать заранее собрать было необходимо, поставить во главе полков воевод опытных и смелых, доказавших свое воинское умение победами. Пока же получалось – полководцев ставили по принципу близости к трону, а не по заслугам.

Так, в тревожном ожидании, прошло около двух недель. И вдруг – весть из Москвы: договор подписан, война закончилась. Для нас она толком и не начиналась. Обрадовались в Коломне этому известию.

Остатки разбитой рати в Москву потянулись, селяне – к своим деревням подались. Кто же знал, что не ушли еще татары, стоят на другом берегу, облизываясь на богатую Рязань?

Решил и я со своею дружиною в Охлопково возвращаться. Доложил честь по чести воеводе коломенскому, дабы дезертиром и трусом не сочли, да и отбыл. Вперед дозор выслал из двух воинов, и ехали, не расслабляясь. Пищали заряжены, по сторонам смотрим внимательно.

Проехали деревеньку боярыни Куракиной. С виду – ничего не изменилось, только людей нет. Ближе к вечеру, когда уже подъезжали к Охлопкову, вернулись встревоженные дозорные:

– Князь, чужие в остроге! Костер жгут, дым виден, мясом пахнет.

Кто же в остроге? Банда татарская прибилась или беженцы заняли, увидев пустующие избы?

– Макар, пусть кто-нибудь из русинов твоих, кто половчее, поближе подберется – только тихо, да на дерево влезет. Сверху двор за тыном виден будет. Вот пусть и поглядит – беженцы там или татары.

– Исполню, князь!

Мы ушли с дороги и углубились в лес. Ратники слезли с коней и проверили оружие. Время тянулось. Где же лазутчик наш? Скоро темнеть начнет!

И только когда уже солнце село и я всерьез беспокоиться стал, Макар подвел ко мне вернувшегося лазутчика.

– Ну, что там?

– Татары в остроге! Не знаю уж, всех ли смог счесть, только выходит не меньше двух десятков. И обоз там с барахлом трофейным. Костер разводили, барана жарили. Я аж весь слюною изошел.

– Погоди про слюну. Караульные есть ли?

– Есть. Я потому долго не возвращался, что к вечеру они в сторожках наших караульных поставили. Не мог же я посветлу на виду у них с дерева спуститься!

Лазутчик помолчал, потом добавил:

– Похоже, девок в полон захватили.

– С чего взял? Сам видел?

– Не, не видел, только из изб крики женские были слышны.

Я задумался. Многовато татар, тем более – за стенами они. Легко их взять не получится. Или дать отряду поутру выйти да на дороге напасть? Тогда шансов разбить их у нас будет больше.

А как же девки наши русские? То, что татары похоть ублажают – это полбеды. Но у басурман привычка изуверская есть – животы потом жертвам вспарывать, чтобы умирали медленно и мучительно.

Надо рискнуть, попытаться спасти девок. Плохо – для нас плохо, что татары вина не пьют, а хмельного кумыса стоялого им взять негде.