Степан Кулик - Дилижансом, дирижаблем

Какой бы диагноз не поставил консилиум врачей Аверяну Авросимовичу, его безумие ни в малейшей степени не касалось техники. И очень может быть, если бы владельцы «Черноморстроя» озаботились судьбой инженера, предоставив ему хоть самую захудалую мастерскую и пару помощников, то он обеспечил бы их не одним десятком изобретений и усовершенствований. Собранный им из производственных отходов аэростат, производил самое достойное впечатление. Никаких кривых заплат или торчащих кусков, не состыкованных частей. Все ровно, гладко, точно подобранно и подогнано по размерам. Как модель, готовящаяся к последним заводским испытаниям, прежде чем войти в серию.

– Вот… смотрите… – инженер потянул ручку управления на себя. – Сейчас шар замедлит свое движение и начнет опускаться.

Аэростат, как хорошо выезженная лошадь, послушная малейшему движению седока, хоть и очень медленно, с учетом инерции, проделал требуемые команды.

– А сейчас, поворот влево… – Копытин сдвинул ручку влево, и шар неторопливо изменил курс.

– Ну, что скажете?

– Ваш монгольфьер хорошо слушается руля, – одобрил Катакази. – Правда, сейчас почти штиль, а как он ведет себя в ветряную погоду? Испытания проводились? И я пока не понял, в чем суть новшества? Управляемые воздушные аппараты бороздят небо больше пяти веков…

– Ну как же, Александр Даниилович! – возмущенно взмахнул руками изобретатель. – Во-первых, – это никакой не монгольфьер! Вы не смотрите на огонь…

Копытин махнул рукою в сторону как раз в этот момент пыхнувшей пламенем газовой горелки, что предназначалась для нагрева воздуха внутри оболочки.

– Мой аэростат соединяет в себе два вида воздушных шаров! Основа, так сказать, ядро системы – внутренний, герметический шар, наполненный гелием. В том объеме, который нужен для создания нулевого веса люльки с тремя пассажирами. И только внешняя оболочка заполняется теплым воздухом. Грузоподъемность при этом значительно повышается, в сравнении с монгольфьером такого же размера. А за счет маневренности при помощи реактивных струй, аэростат более не нуждается в оборудовании пропеллерным устройством. А это как минимум еще несколько пудов дополнительного полезного веса.

– Весьма интересно… Но, должен заметить, что нечто подобное уже пытались проделать… – похоже, князь опять запамятовал, что имеет дело с психически больным человеком. – Французы… И утонули в Ла-Манше…

– Лягушатники, – пренебрежительно фыркнул Копытин. – Только за юбками волочиться и умеют. Разве они в состоянии построить что-то надежно? А у меня применено все лучшее, что только придумано в «Руссо-Балте» и «Цеппелине». Уж поверьте, мой аппарат не способен совершить такую глупость, как падение…

Услышав про падение, Родион машинально поглядел вниз и не сдержал удивленного восклицания:

– Японский городовой! А это что такое?

Восклицание было хоть и не вполне понятно, но достаточно эмоционально, чтобы привлечь внимание остальных. Князь шагнул к Родиону и встал рядом, опираясь на передний бортик корзины.

– Если меня не обманывает зрение… То мы наблюдаем рейсовый дилижанс на Кишинев. Тот самый, куда нас столь пошлым образом не впустили. Однако, странно… Родион, не подскажете, который час?

– Пять минут одиннадцатого.

– В таком случае, либо аэростат движется гораздо быстрее, чем нам кажется. Либо дилижанс стоит здесь часа три-четыре… И судя по тому, что рядом не видно пассажиров, они уехали на попутках. А меня еще уверяли, будто транспорт редко ходит.

– Боюсь, князь, ваше предположение чересчур оптимистично… – дернул щекой Родион. – Мы еще далековато, но мне очень не нравятся вон те, хаотично темнеющие вокруг дилижанса, кочки. Вам, как боевому офицеру, они ничего не напоминают?

– Вы думаете? – вскинул брови Александр. – Бросьте. Мы же не на войне, в самом деле!

– Видимо, наши преследователи считают иначе…

– Черт! Это уже ни в какие рамки… Господин Копытин, вас не затруднит направить аэростат вон к тому дилижансу.

– Нисколько… – инженер сдвинул ручку управления на необходимое количество делений и в нужную сторону. Потом вгляделся и заметил. – Так это же с нашей станции паробус. «Измаил-Кишинев». По времени он уже должен к конечной остановке рейса подъезжать. Сломался что ли? – инженер потер лоб и поправил окуляры. – Вечером исправный был. Хорошо, что мы рядом оказались. Сейчас починим. Шон! Ою! За работу, лежебоки!

Теперь стало понятно, зачем Копытину нужны карлики. Как только аэростат снизился метров до пяти, Шон и Ою с ловкостью обезьян скользнули по причальным концам вниз. Потом приняли якорь и надежно закрепили его. После чего, налегая на канат, стали помогать шару быстрее снизиться.

Впрочем, можно было и не торопиться… В том, что все пассажиры дилижанса, включая водителя, мертвы, больше не оставалось сомнений. Живые, даже в бессознательном состоянии, в столь неестественных позах лежать не могут. Только насильственная смерть способна придать человеческому телу вид сломанной куклы.

– Боже мой, – пробормотал князь. – Родион, неужели все это из-за нас? Столько трупов! Женщины, дети…

– Позволю себе заметить, князь… – заклеенное американскими боевиками сознание пришельца из другого мира оказалось менее подвержено стрессу, и он не потерял наблюдательности. – Не берусь утверждать, но женщин, кажется, как раз не хватает. Так что не торопитесь себя винить. Вполне возможно, башибузуки напали на дилижанс с более прозаической целью… Уверен, красивые гяурки, здесь как и в моем мире, весьма дорого стоят на рынках Халифата?

Князь ничего не ответил, но тоски в его взгляде существенно поубавилось.

Похоже, дилижанс остановили, не вызвав подозрений. Потом разбойники вывели пассажиров наружу, раздели, ограбили и только после этого стали убивать. Кого-то зарубив сразу, а кому-то позволив отбежать. Некоторым, довольно далеко… Оставив после налета тридцать четыре трупа… А в рейсовом паробусе, вместе с водителем, сорок одно место.

Сопоставляя этот факт с тем, что среди покойников не было девушек и молодых женщин – высказанное Родионом предположение приобретало смысл. Если только башибузуки не забрали пленниц, чтобы отвести подозрение от истинной причины нападения.

– Вот и поди угадай, хранит тебя судьба или козни строит… – перекрестился Александр. – Сколько было негодований, что билетов нет. А сели бы в дилижанс – вполне вероятно, лежали бы уже мертвыми. Хотя, если б я знал, что возможен такой исход, пешком пошел бы следом и принял бой, как надлежит гвардейскому офицеру.

– Если на дилижанс напали не обычные «людоловы», князь, будьте уверены: нам еще представится такая возможность.