Евгений Мостовский - Сугубо финский попаданец. Дилогия (СИ)

Все пошло так. Рассвет 4-го февраля Микки встретил в воздухе, привычно держась чуть левее и сзади машины Совелиуса. Давно у него не было такого чувства безопасности, с самого начала войны. Куда не посмотри, везде были самолеты с включенными АНО — финские или союзников! Воздушная армада впечатляла. Больше 220-и самолетов шли в сторону Эстонии, из них чистых истребителей только 54-е, остальные — ударные, с немалой бомбовой загрузкой. Они успели вовремя, русские только начинали взлетать. Пара Совелиус-Клепфиш лидировала свою группу и первые увидели звено «Чаек» разгоняющееся по полосе. Эрик на встречно — пересекающемся курсе обстрелял оторвавшегося от земли ведущего, тот свалился на крыло, чиркнул землю и взорвался. Микки тоже хотел стрелять, но в последнюю секунду передумал и сбросил все бомбы залпом прямо перед носами двух взлетающих ведомых. Что произошло он конечно не увидел, а мог судить о результате по эмоциональном воплям Олли.

— Ну ты демон, оба взорвались!

Они ушли в набор высоты, с земли стали бить счетверенные зенитные пулеметы, а со стороны моря шли и шли самолеты. Через несколько минут аэродрома уже не было видно, все затянуло облако снежной пыли в которое ныряли «Пири» и «Лисандеры», что бы отстрелявшись или сбросив бомбы, выскочить с другой стороны. Совелиус в этот «суп» предпочитал не лезть, водил пару по периметру, высматривая замаскированные стоянки самолетов или штабеля бочек и ящиков. На один такой штабель он и уронил свой бомбовый груз. Что там было не известно, но ударной волной их тряхнуло знатно. На третьем круге, глазастый Микки разглядел два больших двухмоторных самолета, стоящих чуть в стороне, под маскировочными сетями. Вот ими то они и занимались до самого конца налета. Тот по которому стреляли Клепфиш и его наблюдатель, в конце концов загорелся, объект внимания ведущего был похож на дуршлаг. Мда, похоже эта птичка уже не полетит. Удары по остальным аэродромам тоже прошли успешно. До конца войны налетов из Эстонии больше не было.

Вот так, дважды Герой Советского Союза комбриг Кравченко лишился доверенной ему Особой Авиабригады, правда Микки это заботило мало. Погруженный в приятные воспоминания о своих сбитых, он набирая высоту шел на юг. Весеннее солнышко несмело распихало зимние тучи и осветило заснеженную землю. Клепфиш ахнул, по прибрежному шоссе в сторону моря, неотвратимый как прилив, двигался «железный поток» из сотен танков, бронемашин, грузовиков, подпираемый серо-черными колоннами пехоты.

Смену командующих, которая произошла 25 февраля, в 7-й армии ощутили все. Георгий Константинович Жуков два раза повторять не то что не любил, не умел. Для него всегда было четко понятно, что всего есть два мнения — одно его, а другое не правильное, в чем мгновенно смогли убедиться командиры штаба армии. В ближайшем будущем это стало ясно и комкорам и комдивам. Приказы должны были исполняться быстро, четко и с огоньком, вовремя не осознавшие, вылетали с командования быстрее своего визга. За две недели под суд военного трибунала ушли 18 человек. Такой подход в ситуации, когда устав предписывал выполнять все распоряжения вышестоящего командования, кроме заведомо преступных (А что может быть более преступное, чем посылать живого человека на смерть или увечье?), наверное было единственно верным. Новый комкор брал армию в «ежовые рукавицы». Кроме нового командующего, армия поучила еще три корпуса, так что штабным работы сильно добавилось. Теперь состав 7-й армии включал: 7 армейских корпусов (22 стрелковых дивизий, из которых 4 корпуса находились в первом эшелоне, 3 во втором); 5 отдельных танковых бригад; 9 артполков РГК. Особый танковый корпус подчинялся непосредственно штабу фронта. После «саперного штурма», дуэлей тяжелых орудий и ДОТ, грандиозной арт подготовки, армия вместе со всем СЗФ перешла в наступление. Правый фланг, следуя за рвавшим «все и вся — напополам» — танковым корпусом Павлова, без особых проблем двигался вперед, а левый 18 марта уперся в укрепрайон около поселка Муурила. Вот здесь то новый командарм первый раз проявил себя по всей красе.

Левофланговым шел воевавший с первых дней 19 корпус, под командованием комдива Парусинова. Наткнувшись на «колючку» и минометный обстрел, Филлип Алексеевич привычно дал команду «Закрепиться» и начал нащупывать фланги позиции, а какие здесь могут быть фланги? Слева море, справа лес, каждая тропинка которого завита проволокой, обложена минами и простреливается «кукушками». Значит тянем артиллерию, а ночью саперы и разведка-вперед! Все-таки четвертый месяц воюем, каждый шаг и в какой последовательности, знаем на зубок, финны научили, но как выяснилось, не всех. В 19.30 на КП корпуса примчался злой как сто чертей, Жуков. Не взирая на старое знакомство по Киевскому округу, в матерной форме, он поинтересовался: — «Какого хрена, как беременные бабы раскорячились посреди дороги и стоите как бараны перед новыми воротами?» На робкое пояснение комдива что де — «Финн, он в оборону встал и теперь пока огнем не подавим, вперед идти бесполезно…», получил асимметричный ответ в котором на русском языке были только предлоги и междометия. Далее командарм взяв управление корпусом на себя, погнал 24-ю дивизию в ночную атаку. Финны от такого подарка аж онемели, на целых пять минут, а потом понавесили «люстр» и шрапнелью и минами накрыли копошащуюся перед проволокой, одетую в маскхалаты пехоту. Попытка дивизионной артиллерии подавить батареи противника, была жестко пресечена, молчавшими до сих пор 122-ух миллиметровками. Полки попятились и не взирая на командирские рыки, залегли. Благо что ночи теперь были не очень холодные, а красноармейцы добротно экипированы в полушубки и валенки. Вскорости ракеты перестали взлетать, снова стало темно и можно было поотделенно отойти в расположение. Только раненые продолжали стонать на «ничейке». Так начался трехдневный штурм укрепрайона «Муурила».

Чудес не произошло, пока не выяснили систему огня, не разрушили инженерные заграждения, не подавили артиллерию прорваться не удалось. Жуков рвал и метал, на него давила огромная ответственность, но поделать ни чего не мог. Финская бригада, до предела насыщенная автоматическим оружием и разнообразными средствами ПТО, находясь в хорошо спланированном и отлично построенном укрепрайоне, пожалуй была поустойчивее японской дивизии. Самое обидное, что большая часть современных вооружений, это «Карельские трофеи». Однако «сила — силу ломит». Подтянувшийся наконец тяжелый полк РГК, заставил заткнуться 122-ки и начал перепахивать выявленные ДЗОТы и полукапониры с противотанковыми пушками. В надолбах были сделаны проходы, а от «колючки» осталось лишь воспоминание, вечерняя атака танков и пехоты закончилась успешно, бала взята первая линия траншей и финны не решились на контратаку. Еще одно усилие и организованное сопротивление прекратится. Останется только добить разрозненные группы и взять пленных. Завтра с утра так и будет. Утром 21 марта, после полутора часовой арт подготовки пехота и танки пошли вперед. Противника в окопах, ДЗОТах и нескольких бетонных полукапонирах не было. Ночью с 20-го на 21-е финская бригада отошла на полуостров Койвисто.