Олег Таругин - Комбриг из будущего. Остановить Панцерваффе!

Взглянул на наручные часы: ну и где же, спрашивается, обещанный прорыв? Если сейчас фрицы перегруппируются, соберут оставшиеся силы в кулак и попрут в лоб, долго им шоссе не удержать. Плюс через несколько часов начнет темнеть, август на дворе, день потихоньку укорачивается. А в темноте они особо не навоюют. Еще и легкие танки хрен пойми куда запропастились: то ли рассеяли их да пожгли поодиночке, то ли шарятся где-то по округе. Четкий же приказ был: максимум два удара по тыловым колоннам – и отходить в заданный квадрат! А все долбаная связь! Точнее, ее отсутствие. Знал бы, что вокруг происходит, – не ломал голову дурными вопросами.

– Командир! Есть связь! – Голос Божкова просто-таки звенел от радости, словно это он лично, могучим усилием воли заставил неуловимые радиоволны работать, как нужно советским танкистам, а не как им хочется. Хотя на дерево-то он лазал, так что имеет право гордиться собой. – Комдив вызывает!

Торопливо спрыгнув на землю, Сергей обежал танк, приняв из рук радиста шлемофон с гарнитурой и тангенту:

– «Дорожка-один» на приеме.

В наушниках зарокотал искажаемый помехами (ну кто б сомневался?), но вполне различимый голос комдива Михайлова:

– Здесь «главный»! «Главный» здесь, понял? Где находишься?

Кобрин доложился, даже не глядя в карту. А чего на нее глядеть? Будто он без того не знает, где находится.

Несколько секунд в эфире царило молчание: комдив, в свою очередь, сверялся с картой, отыскивая нужный квадрат:

– Понял тебя. Васильич, стой на месте и жди. Наши сбили заслоны, отходят к переправе по двум направлениям. Основная группа идет на тебя. С боем идет. Уже близко, скоро сам услышишь. Немец пытается их притормозить, но силенок у него уже мало, твои «коробочки» славно поработали. Так что гонят фашиста перед собой. Вот только с боеприпасами у них совсем беда, у тебя как?

– Боеприпасов максимум на один бой, меньше трети боекомплекта на танк, солярки тоже впритык. Но до моста, скорее всего, доползу.

– Прижми немца с флангов, прикрой шоссе. А как наши пойдут, отходи вместе с передовыми частями, больше не геройствуй. Приказ понятен?

– Приказ понял.

– Добро! Удачи, комбриг.

– Отбой связи.

Кобрин кивнул радиотелефонисту:

– Попробуй еще раз с «дорожкой-три» связаться, вдруг получится, коль уж у нас новая антенна.

– Тарщ командир, – спросил высунувшийся из-под локтя связиста Цыганков. – Так я это, не понял, мы едем или нет? Мне заводиться?

– Пока нет, Вить. На месте стоим, наших ждем. А чтобы не скучал, бери топор и вместе с башнером нарубите веток, машину замаскируйте. И остальным экипажам мой приказ передай. Десять минут на маскировку, потом всем по машинам и ждать сигнала к атаке.

– Есть… – вздохнул механик-водитель, выбираясь из танка. – Степа, слыхал, что командир сказал? Пошли лесонасаждения изводить. Такими темпами у нас леса скоро закончатся, одна тайга сибирская и останется…

– Не переживай, – хмыкнул Сергей, устало опираясь на скошенный лобовой лист. – Солдаты у Гитлера намного раньше кончатся, чем у нас деревья…

Сбоку танка заскрежетал металл, раздалось несколько звонких ударов – мехвод с башнером пытались открыть крышку помятого ящика с ЗИП. Судя по всему, успешно.

– Гляньте, тарщ подполковник. – Цыганков продемонстрировал комбригу топор с перерубленной шальным осколком рукояткой. Уцелевший кусок топорища, в свою очередь, оказался насквозь пробит пулей, еще одна намертво застряла в металле. – Это ж как по нам лупили?! И пули, и осколки. Ящик – ну чистый дуршлаг, дырки одни. С ума сдуреть. А когда внутри сидишь, вроде не так и заметно, звякает себе по броне и звякает. Да уж, хорошо, что мы не пехота. Не, ни в жисть не соглашусь снаружи десантом ехать…

– Зато они, случись что, раз – и спрыгнули, – подал голос Анисимов. – А мы, пока из танка выберемся, два раза сгореть успеем. Или укладка рванет – и привет. Даже хоронить нечего будет…

– Так, товарищи красноармейцы! – Сергей добавил в голос металла, отчего оба вытянулись по стойке смирно. – Вы бы еще летчиков с моряками обсудили, у кого больше шансов в бою выжить. Самое время. Приказа не слышали? Мимо ушей пропустили? Так я это мигом исправлю. А ну-ка, кру-угом, шаго-ом арш ветки рубать… разговорились тут, теоретики хреновы…

– Тарщ командир, есть связь с «дорожкой-три», – снова высунулся наружу Божков, протягивая шлемофон. – Только странно, их позывной кто-то другой использует, «Ольха-три» какая-то. Но обозвался правильно и нас тоже правильно назвал.

– Что еще за другой? Что еще за хрень? – не понял Кобрин. Успев при этом подумать, что только какой-нибудь пакости от немцев ему сейчас и не хватает. С другой стороны, ну какая еще, на фиг, пакость? Радиоигра? Чушь собачья! Тут ситуация каждую минуту меняется, так что любая разведка расслабленно курит в сторонке: не те условия. Да и смысла нет. От слова «совсем». Блин, вот привязалась же фраза!

– Дай сюда. «Дорожка-один» на приеме.

Выслушав недолгий доклад, комбриг буркнул «добро, понял» и вернул радиотелеграфисту танкошлем, раздраженно прокомментировав разговор:

– Нормально все, это и на самом деле наши. Идут вместе с окруженцами. Заблудились они, потеряшки хреновы, на фрицев нарвались, кучу машин и людей потеряли, блин!

– А?

– Бэ, вэ – и далее по алфавиту. Объяснить или сам поймешь? Лезь внутрь, скоро и нам повоевать придется.

– Так я насчет антенны, тарщ подполковник? – пискнул Божков, прекрасно уловивший настроение командира. В подобном состоянии комбрига лучше не злить, поскольку чревато. Подполковник – мужик справедливый и отходчивый, но под горячую руку к нему попадать не стоит.

– Какой еще… а, понял. Пусть пока висит, вдруг снова связь потребуется. Да, и на будущее – всегда иметь в танке моток проволоки подлиннее. Сам же сегодня видел, штука полезная. А лучше даже несколько, чтобы под пулями по деревьям не лазать, отцепляя. Использовал – оставил на дереве, пусть болтается. Будем мимо битой немецкой техники ехать, пошуруй внутри. Или у связистов можно попросить, у них точно есть, пусть поделятся…

Как выяснилось, Кобрин почти угадал: хотя под огнем гитлеровских пушек батальон легких танков не погиб, но выйти к своим без серьезных потерь не удалось. Произошло то, что нередко случается на войне, особенно если приходится вести боевые действия на незнакомой местности. Дивизию перебросили на Западный фронт спешно, в авральном порядке, так что подробно ознакомиться с будущим ТВД командиры батальонов не успели. Кроме того, из соображений секретности до самого последнего момента никто, кроме комдива, точно не знал, куда именно их перебрасывают. Карт, как водится, не хватало, а обычные трехверстки не всегда могли помочь. Да и достались они не всем, а только комбатам и ротным. На недолгой планерке перед началом контрудара комбриг, как мог, пытался исправить ситуацию, но имеющиеся в наличии трехкилометровки захватывали в основном район переправы и железнодорожной станции с окрестностями. Командиры танков старательно перерисовывали на листах простой бумаги кроки будущего наступления, наносили ориентиры и пути отхода, но, едва дело дошло до реального боя, все это не сильно помогло.